В отличие от всех предыдущих раз, когда он сталкивался с хитроумными местными жителями, эта авантюра, в которую его только что сунули носом, похоже, грозила ему ещё более нешуточными проблемами. Хотя, похоже, сами лесовики, если судить по их радостно возбуждённым лицам, этого пока не понимали.
Вдруг зачесавшаяся левая лопатка на спине, ясно сказала Сидору, что его мысли, не так уж и далеки от истины. Что-то подобное всегда так проявлялось, вылезая лёгким зудом на коже спины, когда он каким- то нутряным, шестым чувством чувствовал, что снова куда-то уверенно влезает всеми своими четырьмя конечностями. В какое-то очередное дерьмо.
— Ну и кто мне что-либо всё же объяснит? — язвительным тоном поинтересовался он у толпы, замершей вокруг него.
— Наверное, всё-таки я, — нарочито картинно склонил повинную голову Травник, с хитрой улыбкой на губах сверкнув весёлым, смеющимся глазом.
— Понимаешь, Сидор, — начал он задушевным тоном.
— Барон, — сухо оборвал его Сидор. Настроения шутить не было. Хитроумные хуторяне достали его ещё до того, как собрались что-то, интересное для них, ему сообщить. — Мне кажется, что так у тебя чётче и конкретнее пойдут объяснения. Более толково, что ли.
— Ну вот, — прогудел из толпы чей-то голос. — Я ж говорил, что Сидор обидится. А вы всё потом, да потом. Вот и допотомкались.
— Ты уж извини, Сидор, — вздохнул обречённо кузнец. — Но, честное слово, хотели тебе сюрприз сделать. Да видимо не получилось.
— Ну почему ж, — насмешливо хмыкнул Сидор. — Как раз сюрприз то у вас и получился. Не получается только почему-то с объяснениями, а с сюрпризом полный порядок.
— 'Да и сюрпризец-то, так себе, на троечку, — ухмыльнулся он про себя. — Можно подумать, я не знаю, что у меня под боком творится. А то мне не докладывают. Ну-ну, посмотрим, как выкручиваться стервецы будут. А потом уже я вас обрадую. Сделаю тоже вам сюрприз. Все саженцы отберу, нахрен, — весело, тут же на месте решил он. — Они мне, как раз для Дюжего пригодятся.
Нет, — тут же перерешил он. — Всё отбирать не буду. Часть всё же оставлю, малую, три процента, чтобы не так шибко обижались. Как раз ту долю малую, что они тут меж собой, надо понимать заранее, решили мне выделить'.
— Ну ладно, — начал заново Травник. — Вкратце — такое дело.
Мы с ребятами прослышали, как вас кинули с премией за освобождение хуторян в Приморье и решили со своей стороны хоть как-то тебя отблагодарить. Если бы не вы, то никто из наших хуторских ребят оттуда, из Приморья, не вернулся бы. А поведение Городского Совета нам очень не понравилось.
— 'Как благородно, щаз заплачу, — пронеслась в голове Сидора весёлая насмешливая мысль. — Особенно если не знать, что такая объёмная работа, как здесь, должна была быть начата сразу же после моего возвращения из Приморья. Ещё весной. Задолго до всей этой эпопеи с освобождением Дюжего. А это лишь попытка легализации. Жалкая, скажем прямо. Хотя, работа, честно надо признаться, проведена колоссальная. Вот что значит серьёзно заинтересовать людей.
Мне так легко, как это получилось у Травника с Кузнецом такую здоровущую толпу на нужную мне работу, уж точно тут было не собрать, — с лёгкой грустью позавидовал он мужикам.
Ну а теперь, чтобы задобрить, сунут мне мелкий, ничего не значащий кусок в пасть и что-то будут просить. Весомое, грубое, зримое. Точнее — требовать, — насмешливо хмыкнул он про себя, вслушиваясь в горячий монолог Кузнеца с благодарностями за спасение их товарищей. — А ещё точнее, с ножом у горла будут выкручивать мне руки, чтобы добиться чего-то своего, им крайне нужного'.
— Потом мы узнали, что у тебя затруднения с плантациями твоими кедровыми. Потом до нас дошёл слух о кедровом буме, разразившемся в городе, — поддержал меж тем товарища Травник.
— 'Вот-вот, — довольно оживился Сидор. — Уже теплее, теплее. Ври дальше'.
— Вот мы собрались и порешили. Чего это у тебя земля будет простаивать, пустовать, да ещё тут, совсем рядом с крепостью, прям у нас под боком. Когда ещё вы с Димоном соберётесь её обрабатывать. Ну, мужики взялись и сообща быстро всё поле и перепахали. А потом собрали из наших окрестных кедровников саженцы и под чутким руководством нашего главного травознатца, то есть под моим личным присмотром, всё аккуратно и высадили.
Травник с гордым видом протянул руку, указывая на поле.
— 'Зашибись, — чуть в голос не заржал Сидор, увидев позу, в которую встал Травник. — Ему бы Ильичом на постаменте подрабатывать, отбою бы от почитателей не было. От голубей, то есть'.
— И как видишь, всё прижилось, — с довольным видом вещал меж тем Травник. — Воду от горного ручья для полива на поле тебе подвели, — ткнул он пальцем себе под ноги, где Сидор только сейчас с удивлением заметил небольшой ручеёк, текущий по тянущейся вдоль дороги канавке.
— 'Да, — с укором попенял он себе. — С пьянством надо заканчивать, да ещё в таких количествах. Не мальчик чай. Не видеть уже, что у тебя прямо под ногами находится? Совсем допился, алкаш'.
— Детишки, вот, поливают, где канавок не достаёт, — Травник рукой с гордым видом указал куда-то в сторону. — Правда, много ещё пока недоработок, много не доделано, но ничего, народ старается, и скоро всё наладят. Все, как положено, будет.
Где-то, чуть ли не на горизонте, но, во всяком случае, гораздо дальше, чем можно было свободно докричаться, копошились какие-то маленькие фигурки, в которых только сейчас Сидор с удивлением признал многочисленную крепостную детвору, которой он с удивлением не обнаруживал вчера в самой крепости.
Мысль о детях, которых он не заметил сразу по приезду, отложилась с самого начала на подсознании, и только сейчас он понял, что же подспудно так его беспокоило всё это утро. Не это его пьянство не ко времени, а куда подевались все крепостные дети. Оказывается, вона что.
Все дети работали на его поле. Делая что-то такое, чего он пока не знал, но уже начинал догадываться.
Настроение Сидора начало медленно, но уверенно портиться.
— 'Не будет, — вдруг с внезапной щемящей грустью в груди подумал Сидор. — Не будет, друг мой Травник. Как положено, ничего у вас не будет. Не дадут. А будет то, что я вас сейчас огорчу. Сильно огорчу'.
Отдавать в пользование хитрых хуторян это, самое ближнее к крепости поле, одно из самых лучших во всей округе, он не собирался ни под каким видом. В этом у него не было даже и тени сомнения. Мало того что потом хрен его обратно вернёшь без жуткого скандала, так ещё этим пронырам как бы потом и должным не оказаться.
Да и детский труд, хоть и не считался в этих краях чем-то предосудительным, но откровенно и не поощрялся. А Сидору, получившему недавно на свою голову кучу подростков, так и вообще категорически что-то нравиться перестал. Особенно последнее время, сразу после того как он за какой-то надобностью на короткое время заскочил в карантинный лагерь своего обоза на Речной Пристани. Тысячи и тысячи подростков, собранных в одном месте — это… нечто.
— 'Нахрен — сердито подумал Сидор. — Надо сразу возвращать назад своё поле, иначе потом придётся изгонять их отсюда силой. Выгнать выгоню, да что там, сами уйдут, как только потребую и поставлю вопрос ребром. Тем более что с самого начала они так и сказали. Но всё равно серьёзно поссорюсь. А это не есть good.
Кто же это мутит воду в крепости, стравливая нас? — вдруг озадачился он. — Меня с хуторянами довольно ловко стравливают, а их со мной. Кто это тут такой умный выискался, что присоветовал подобное? Надо бы узнать. Ведь не сами же они придумали такое. Кто-то наверняка 'посоветовал' занять мои земли, как будто кругом мало пустующих участков, не хуже.
— А вот собственно и то, о чём мы тебе говорили с самого начала.
Голос Травника, громом раздавшийся прямо над его ухом, вывел Сидора из глубокой задумчивости.
— Вот тебе наш подарок — саженцы кедра. Самые большие, самые крепкие, самые, самые…. Ровным счётом полторы тысячи штук. Все примерно одного роста и возраста, где-то по десять — двенадцать лет. Так что, можешь, смело высаживать их по своей с профессором професидровой методе на своих
