лонгарских рыбаков, сейчас работающий на нас на нашем ушкуе. С ним вы проберётесь к тому месту, что он укажет. Он знает.
На месте спрячете ушкуй в камышах и тайно, ночами, вытащите из воды всё то золото, которое туда сбросили амазонки. Вместо него оставите на дне те же корзины, но только теперь уже наполненные камнями, чтоб для тех, кто вздумает вдруг раньше времени проверить всё ли на месте, и захочет понырять в тех местах, внешне всё выглядело, как и было.
И кроме тебя это доверить некому, — тихо проговорил Сидор, глядя, казалось бы, прямо Корнею в душу. — Ты один из нас всех можешь так долго находиться под водой. И только ты сможешь поднять с двухсаженных глубин тяжёлые корзины. И все это знают. Значит, если тебя нет, если меня нет, а я в это время буду далеко в горах, инспектировать нашу 'мокрую кишку' и Тупик, то и нас в краже спрятанного золота заподозрить невозможно.
Ну что, согласен? — вдруг улыбнулся Сидор. — Судя по твоим горящим возбуждением глазам, согласен ты давно. Так что, озвучь, прилюдно это, пожалуйста, и можешь быть свободен.
— Согласен, — расплывшийся в счастливой улыбке, Корней с силой хлопнул по подставленный ладони. Звон пошёл по всей комнате.
— Ну вот и хорошо, медведь, — недовольно буркнул Сидор, пряча мгновенно отсохшую руку.
Глава 6 Горы
Хоть и прибыли они вчера в старую крепость поздно ночью, но в прибранной и протопленной заранее к его приезду комнате спалось покойно и хорошо. Осенние ночи были холодные, и тёплый, прогретый дом был воистину то что надо. Поэтому хорошо выспавшись, на следующее утро Сидор встал рано, и первым же делом отправился изучать останки того, что привело его в такую несусветную даль.
Битых полчаса Сидор ходил вокруг разбитой и частично кем-то уже разобранной платформы Кузнеца, валяющейся на заднем дворе горной крепости, и с задумчивым видом созерцал конструкцию, так до конца и не доработанную бугуруслановским кузнецом Римом ещё в бытность их первого похода в Приморье.
Было понятно, что пытаться с первого взгляда разобраться в конструкции и как эта хитрая штука устроена, не разобрав её до основания, было невозможно. Надо было тащить останки в Трошинские мастерские и там, на месте разбираться, пока её окончательно тут не доломали.
С тех пор, как они вернулись, полуразобранная платформа так и валялась в крепости, брошенная хозяевами возле такого же, как и сама, не отремонтированного, с отсутствующей крышей, полуразрушенного сарая. Дров в округе было мало, лес из-за появившихся в окрестности крепости медведей на дрова рубили мало и осторожно, только сухостой. Поэтому, что с ней будет ещё через полгода, после зимы, догадаться было не сложно.
Сидор критическим взглядом окинул отрядную кузню. По раннему времени, здесь ещё никого не было, но что никакие работы здесь не ведутся и что горн кузни давно остыл, понятно было с одного взгляда.
У кузни явно не было хозяина.
В своё время, сразу по возвращению из Приморья, бугуруслановский кузнец Рим попытался было приспособить этот сарай под свою персональную кузню, но ему так и не дали тогда этого сделать, быстренько выпроводив за пределы крепостных стен, и сказав, что на том месте должна быть отрядная кузня, а никак не его личная.
Так кузнец тогда свою колымагу тут и бросил, видать, позабыл про неё. А теперь вот Сидору она понадобилась. Следовало договориться с кузнецом, что он её забирает.
Как-никак он же полностью профинансировал все работы по ней, и можно считать, что Сидор и является её фактическим собственником, так что, разрешения у кузнеца можно было и не спрашивать. Но лучше, всё же, было переговорить. Чего на пустом месте обижать хорошего человека. Тем более вложившего в неё столько своего труда и изобретательности, пусть даже Сидором и оплаченных.
— Итак, одно из дел, приведших меня сюда, сделано, — Сидор удовлетворённо потёр ладони.
Повезло. Это было самое то, что ему было надо для доставки тяжёлых неразъёмных частей прокатного стана. Большая деревянная платформа с колёсами на нескольких поворотных станках. Размерами три на десять метров, с возможностью удлинения и расширения практически до любой длины и габаритов. Как раз то, что Извару было надо.
Теперь оставалось только воспроизвести конструкцию в лёгких материалах из клееной фанеры, и дело в шляпе. Можно отправляться в Приморье и везти оттуда всё, что угодно. Хоть прокатный стан, хоть кирпич, хоть что. По крайней мере, лошади не надорвутся, как в прошлом.
А если на неё ещё поставить клееную из фанеры цистерну для сырой нефти, тонны на три-четыре, какую он когда-то, давно ещё просил сделать для него мастера каретника, то от открывающихся впереди перспектив просто захватывало дух.
— Любуешься?
Насмешливый, весёлый голос, раздавшийся за его спиной, ясно показал, что его повышенный интерес к старым, забытым останкам из прошлого не прошёл незамеченным.
— Товарищ Травник! — Сидор с ехидной ухмылкой на губах медленно повернулся назад. — Ну? — глубокомысленно задрал вверх он правую бровь. — Как идёт наживание личного богатства в отдельно взятой семье? Как ваш гошпиталь? Как больные? Проблемы, потребности, просьбы есть? Говорите, не стесняйтесь, товарищ Главврач! Или лучше будет сказать, ГлавСнаб? Или ГлавТравк?
Вы же знаете, что лично Вам ни в чём отказа не будет. Всё для Вас. Всё для дела. Любое ящеровое лекарство по первому вашему требованию. Только скажите. Любой инструмент, самый редкий и дефицитный. Всё будет, только скажи-те! — ехидно добавил он.
— Издеваешься, — осуждающе констатировал Травник. — Не стыдно! Вместо того, чтобы войти в положение товарища, издеваешься.
— А кто бился за независимость и кричал что сам с усам? — насмешливо посмотрел на него Сидор. — Вы!
Кто громче всех кричал, что обойдётся без чьей-либо помощи, а уж без барона, как его там, Вехтора, в первую очередь? Вы! А кто организовал свой собственный госпиталь? В противовес нашему, создав тем самым нам нездоровую, никому не нужную конкуренцию? Вы!
И что в итоге? Пшик! Ни одного больного за всё последнее полугодье.
В конце концов, кто потерял своего командира?
— Бугуруслан не наш командир и никто его не терял, — насмешливо ухмыльнулся Травник. — Он что, девка, чтобы его терять?
— И где же он тогда?
— А хрен его знает? — равнодушным голосом протянул травник, демонстративно ёрнически передёрнув плечами, как бы изображая арлекина с кривой рожей. — Может так и торгует где-то по Приморью, как и ты раньше. А может и ещё где. Его, в отличие от Дюжего никто и не искал толком. Так что, где он сейчас есть, никто не знает. Может, так и торгует, горя не зная, — Травник равнодушно пожал плечами.
— Чего тогда не едете к нему и с ним не торгуете? Кучей же веселее, да и безопаснее. Особенно по тем местам.
Мне деньги нужны, между прочим. Хоть на поборах с вас монетку маленькую заработаю. За провод каравана по 'мокрой кишке' хотя бы. Так вы, кажется, называли мою пещеру и моё законное требование собрать деньги на ремонт стен вот этой милой крепостицы?
Сидор с глубокомысленным видом обвёл широким жестом полуразобранные развалины у себя за спиной.
— Вишь, сколько здесь ещё работы. Начать и кончить. А вы торговать отказываетесь. Не порядок.
Хоть что-то с вас дармоедов получу. Хоть долю малую, — демонстративно, ёрнически всхлипнул Сидор, смахивая несуществующую слезу.
