А это же, сколько труда и сил было туда вложено, — без всякого следа ёрничанья, тяжело вздохнул Сидор. — И всё прахом может пойти.
— А в чём проблема? — сочувственно поддакнул атаман. — Может, поделишься?
— Сидор тяжело, неподдельно обречённо вздохнул.
— Так уж вышло, что ящеры те, изгнанные, обосновавшимся на лонгарской равнине родственным кланам ящеров, у кого изгнанные попытались было укрыться, без надобности оказались. Вот равнинные подгорных обратно и выперли. А чтобы те активнее воевали, семьи их оставили у себя в качестве заложников, а заодно и безплатной рабочей силы.
Поэтому, изгнанным оказалось нечего терять. Вот они и лютуют, вернувшись обратно на террасу, надеются вернуть свои дома и земли обратно. Ну а мы, как ты понимаешь, этого не хотим и активно сопротивляемся. У нас там и рудники, и шахты, и вообще, — глубокомысленно проговорил он, старательно стараясь не вдаваться в детали, чтоб чего лишнего не сказать. — Мы их только, только разрабатывать принялись. Только-только дело налаживаться стало, и доход оттуда пошёл. Так что терять их нам теперь нет никакого резона. Ни сейчас, ни потом.
— Вот, — усмехнулся довольный атаман. — Сам же и подтверждаешь, что у вас есть проблемы. Потому и ребята мои спрашивают: 'Не нужны ли вам проверенные люди'.
— А у кого их нет, проблем, то есть, — Сидор равнодушно пожал плечами. — Но люди, тем не менее, нужны. Тут ты прав, — Сидор с серьёзным видом покивал головой. — Только вот надёжным людям надо платить надёжную, серьёзную зарплату, чтоб они к делу подходили серьёзно. А с деньгами у нас последнее время надвигается большая напряжёнка. Боюсь, что платить вам нам скоро будет уже нечем.
— Ещё пара таких вир, стребованных с нас городскими властями, и мы гарантировано без штанов останемся.
— Платить ведь совсем не обязательно золотом, — с глубокомысленным видом проговорил атаман, неспешно отхлебнув глоток пива. — Золото хорошо для молодых, когда девкам в глаза пыль пустить надо. А когда пыль золотая, то и девка более покладистая, на многое согласная.
Такая уж у них, у баб, натура, — с глубокомысленным видом изрёк прописную истину атаман.
Впрочем, — с коротеньким смешком тут же поправился он, — и парни не лучше. Не больно-то бесприданниц замуж берут.
Но это всё лирика, — небрежно отмахнулся он.
Бровь Сидора демонстративно изумлённо задралась вверх. Слог атамана явно не соответствовал сложившемуся у него об атамане образе.
— У меня же народ больше семейный, более основательный, — с глубокомысленно значительным видом вещал меж тем атаман. — Им бы надо чего более стабильного, более постоянного, чтобы и после них осталось что-то. А золото что…, - атаман презрительно скривил губу, словно собираясь сплюнуть на пол, но, посмотрев на чистые полы вокруг, спохватился. Помолчав, с усмешкой продолжил. — Золото плохо тем, что оно быстро кончается, а потом его опять надо. И желательно не меньше, чем было. И к нему быстро привыкаешь. В этом главная проблема с золотом.
— Что же есть у нас для тебя такого интересного, что представляет больший интерес, чем просто золото, и что бы могло так сильно заинтересовать и тебя, и твоих людей?
Коротко глянув на Сидора, атаман улыбнулся.
— Наверное, тебе уже передали, что нас бы заинтересовала парочка ваших кедровых плантаций. Надеюсь, Корней перед своим отъездом успел переговорить с тобой, на сей счёт.
Сидор с разочарованным видом откинулся на спинку стула, издав губами нечто вроде: 'Пф-ф-ф!'
— Это ты что, опять про то самое своё предложение Корнею? — демонстративно ёрнически изогнул он высоко поднятую правую бровь.
— Пф-ф-ф, — снова издал он губами неприличный звук.
А тебе твои доброжелатели не сказали, что угодья они только по названию, — ухмыльнулся он. — Их ещё до нормальной, действующей плантации лет десять доводить и доводить. И денежки туда вкладывать и вкладывать. И немалые денежки, между прочим.
А оно нам надо? — уже теряя интерес к разговору, равнодушно отмахнулся он от предложения. — С чего ты взял, что мы будем своими деньгами разбрасываться на такое пустое, безнадёжное предприятие, а просто не плюнем и не избавимся от балласта?
Нам балласт не нужен, — с весёлой ухмылкой мотнул он головой. — Мы деловые люди.
Хорошо, — вдруг неожиданно широко зевнул он. — Пусть будет по-твоему. Даже если мы пойдём на твои условия, как считать будем? Цены то на них, на плантации, то есть, нет.
— Никто не продаёт, вот и нет цены, — невозмутимо хмыкнул атаман. — А ты продай, вот она и будет. В конце концов, мы же и сами можем между собой договориться о цене. О цене, которая нас обоих устроит.
А можно и ещё проще. Бартер, как говорят ваши земляне, — атаман выжидательно глядел Сидору в глаза, внимательно отслеживая его реакцию. — Мы вам работу, вы нам плантацию.
Мы тут с ребятами покумекали. И так, и эдак прикинули. И пришли к выводу, что цена в шестьсот золотых за ваш гектар, или по-нашему за десятину, будет вполне приемлемо. Можно, конечно, было бы и дороже, но тогда смысла для нас, как и для вас никакого нет напрягаться.
— Шестьсот — это за что? — немного напрягшись, Сидор уже не сводил с атамана внимательного, заинтересованного взгляда.
Атаман, откинувшись на спинку своего стула, с лёгкой, слегка насмешливой улыбкой на губах, смотрел на сидящего напротив Сидора. Он был доволен. Всё, рыбка заглотила крючок, и осталось лишь умело подсечь, чтоб не сорвалась.
— Не боись! Речь идёт о самом обычном кедре, — тихо хохотнул он. — Нас вполне устроит и самый обычный кедр. Хоть горный, хоть лонгарский равнинный, без разницы. Тот самый, что родить начинает на семидесятом году жизни. Раньше — совсем не обязательно. А что равнинный, что горный, нам тоже без разницы. Сойдёт любой. Лишь бы был.
— Бу? — изумлённый до глубины души, Сидор удивлённо уставился на него. — Чё это ты сподобился?
Чё это ты вздумал? — подозрительно прищурился он. — Все желающие, все как один, разочаровались в личных кедровниках и все единодушно отказались от того, чтобы завести у себя персональные плантации кедра. Хоть совсем недавно всё было с точностью до наоборот. И все потребовали с наших татар вернуть деньги обратно, настаивая, что те их обманули и ввели в заблуждение.
А тут ты вдруг в противу всем решил заиметь себе кедровую плантацию. Да не обычным способом — сам же себе её и посадив, а прикупив ещё даже не готовую, а ту, которой и в проекте то нет.
— И у кого? У нас! У тех, у кого заведомо нет никаких плантаций, и над кем совсем недавно весь город смеялся, как над обманщиками.
Атаман несколько долгих минут снисходительно, со смешинкой в глазах смотрел на Сидора.
— Скажи, я похож на человека, который будет сажать какие-то там вершки, корешки или ещё что, подобное? Заниматься делом, в котором ничего не понимает?
Замолчав, он, молча, с интересом наблюдал за реакцией Сидора.
— Похож, — с усмешкой кивнул головой Сидор, уже догадываясь, куда тот клонит. — Именно ты и похож. Натуральный селянин. Сельпо, как говорят у нас на родине.
Атаман недовольно поморщился, нутром чувствуя, что Сидор над ним издевается, но вот в чём, никак не мог догадаться.
Я на такого человека не похож, — сердито проворчал он.
Да ну? — ненатурально изумился Сидор.
Его несло и, раз уж появилась такая безнаказанная возможность, хотелось хоть немного поиздеваться над человеком, в своё время изрядно облегчившем его кошелёк и немало попившим его кровушки.
— Ну а раз не похож, то мне проще купить её у тебя, чем возиться с ней самому, — невозмутимо гнул свою линию атаман. — Только вот две беды. Одна — то, что нет у меня на её покупку таких денег, сколько сам же за неё и определил. А другая — то, что её никто не продаёт. Ни её, ни саженцы, которые можно было бы самому высадить и самому устроить себе собственную плантацию кедра. Никто ничего не продаёт,
