33
Некоторое время прошло без происшествий. Дорога была однообразной и скучной, но Тимка уже знал цену здешним развлечениям, вроде болтливых девчонок, заводящих в полынью, или лосей, перекидывающихся в верблюдов и северных оленей. Вдруг впереди послышалось собачье повизгиванье, и Тимка увидел Аркашку Меньшибратова, окруженного целой стаей веселых шавок различной величины и окраски. Среди них были также и кошки, непонятным образом затесавшиеся в этот собачий круг. Все они тянули морды к Аркашке, привставали перед ним на задние лапы и, казалось, готовы были водить вокруг него хоровод.
В этой компании было весело. От нее веяло искренним дружеским единеньем, но кто их знает… Уже научившийся осторожности Тимка не спешил к ним присоединиться. Он вслушивался в себя – похоже, на этот раз внутреннее чувство не предупреждало его о подвохе.
- Мне с ними хорошо! – крикнул Аркашка, запыхавшийся от того, что должен был трепать всю обступившую его живность по ушам, а с самыми настойчивыми еще и протанцевать, кружа партнеров за передние лапы. – Я выбрал их вместо того, чтобы играть в здешние игры, потому что тут все ненастоящее! А они настоящие!
Действительно, шавки были настоящие. До Тимки долетал пряный дух разогретых в движении собачьих тел, запах вспотевшей шерсти. Похоже, никто не подбирал их по росту либо по цвету, и вокруг Аркашки они столпились самым что ни на есть беспорядочным образом. Эта естественная сумятица принесла Тимке облегчение: он словно освежился в ней после всех тщательно продуманных ловушек, в которые едва не попал.
- Живые! – вновь похвастался счастливый Аркашка. – Знаешь, Тимыч, животные – они ведь от слова «жизнь»!
- Ага, помню…
Когда проходили основу слова, Людмила Викторовна объясняла значение корня как раз на этом примере…
- Тут все странное, Тимыч… Как будто неживое... – Аркашка искоса скользнул взглядом по простиравшимся вокруг, неведомо что таящим в себе пространствам. – А с ними мне хорошо! Жизнь, животные – это здоровско!..
И он обернулся к очередной жеманно прищурившейся дворняге, ожидавшей своей очереди с ним танцевать. Опасности и каверзы здешнего места не имели власти над Аркашкой, окруженным живыми и настоящими, безоглядно преданными ему существами.
Помахав на прощание человеку и его друзьям, Тимка пошел дальше. Вскоре он увидел другого своего одноклассника: толстый Денис Коротков сидел на корточках в тесном круге, очерченном на земле. Он едва помещался в нем и с тоской оглядывался по сторонам.
- Привет, – остановился возле него Тимка. – А что ты тут сидишь?
- Для безопасности, – вздохнул Денис. – Мне нельзя выйти за границы круга, иначе я попаду в беду. Сам знаешь, сколько на свете страшного…
- Так и будешь сидеть внутри круга? – удивился Тимка. – Да это же с ума сойти можно!
- А что делать? Ведь на мне нет такой защиты, как на тебе…
Тимка хотел спросить, что это за защита, но ему стало жаль Дениса, осужденного на тесноту и неподвижность. Захотелось поддержать товарища, сказать ему что-нибудь хорошее:
- Прости, Денис, что в школе мы над тобой смеялись. Ты оказался прав – жизнь полна опасностей. Просто ты узнал о них раньше нас, тебе твоя тетя рассказывала… А мы, глупые, жили без оглядки и только чудом не попадали каждый день в беду!
- Сидеть здесь будто в клетке – тоже беда, – не согласился Денис. – Надо так, как ты: и защищен, и ходишь куда захочешь. А моя бабушка не догадалась… Ни родители, ни тетя – никто!
- Как же я защищен? – наконец спросил Тимка.
Но Денис только рукой махнул и заерзал на корточках. Сколько он так будет сидеть – всю жизнь? Ведь опасности, от которых он прячется, никуда не исчезнут…
Тимке очень хотелось помочь приятелю, но он не представлял себе, что можно сделать. К тому же ему следовало идти дальше. Где-то здесь, даже страшно подумать, держат в плену его папу! Так скорее в путь…
Вскоре однообразная картина дороги изменилась. Тимка увидел стройного человека в необычной одежде: сквозь широкий вырез жилета выглядывала расшитая петушками рубашка, в поясе он был перетянут широкой синей лентой, а обут в отделанные мехом, неслышно ступающие сапоги. И вот этими сапогами незнакомец взад-вперед мерил небольшой участок дороги, озабоченно считая шаги: три… семь… двенадцать… Его мягко очерченное лицо с небольшой русой бородкой покрылось от усердия мелким потом.
- Вы землемер? – спросил
