домой Валькиного сыночка и ради этого заперла главу фирмы в своей комнате. Два дня они с Леонидом Сергеевичем держали пленника взаперти, а после Валькина мать потихоньку его выпустила. Валька думает, он дал ей за это денег, хотя, может быть, это и не так. Но бабка после того, как Рауль выбрался, слегла. Грустная история, я до сих пор переживаю: и Вальку жалко, и бабу Тосю, и Садика, который не увидит своей родной матери. А еще страшно за Леонида Сергеевича: вдруг Рауль подаст на него в суд? Человеку со связями засудить бомжа ничего не стоит. Правда, Леонид Сергеевич бомж не совсем обычный, прямо-таки исключительный тип бомжа, но все же. Бабка ладно, бабке все с рук сойдет, ее в тюрьму не посадят. А вот Леонид Сергеевич...
Все это действовало так, что мое настроение было последнее время на нуле. Но надо переключаться, надо что-то делать, иначе будешь как Нюта: «Хочу умереть». Поэтому сегодня, управившись с двором и подъездом, я отправилась по данному Иларией адресу.
Душепопечительский центр — звучит-то как, словно в позапрошлом веке! Я никогда еще не бывала в подобного рода заведениях и не знала, как там себя вести. Сперва мне пришлось проходить сквозь какие-то ворота, за которыми дорога раздваивалась: к церкви и к дому. Церковь была хорошенькая, из красного кирпича с белой отделкой, какая-то вся радостная, узорчатая. Она напомнила мне о детстве: школьные экскурсии, иллюстрации к русским сказкам... словно повеяло тем временем, когда все в жизни было просто, понятно и хорошо. Никаких тебе стрессов, никаких безвыходных ситуаций.
Дом, к которому вела другая дорога, наоборот, выглядел вполне современно: подъезд, звонок, охранник. Узнав, что я сама не знаю, в какую комнату обратиться, он стал узнавать об этом по внутреннему телефону. Потом записал мои данные, выдал пропуск и объяснил: подняться на второй этаж к дежурному по приемной.
С этого дежурного и начались особенности этого места, потому что он оказался монахом. На нем была длинная темная одежда и островерхая шапочка как будто из черного бархата. И в то же время это был мой ровесник, мы с ним могли бы учиться в одном классе. А я-то думала, что здесь со мной будут разговаривать старые мудрые люди, вроде Иларии Павловны! Но, с другой стороны, это как раз было хорошо: говорить с ровесником всегда проще.
— Здравствуйте…
Я не знала, как принято здороваться с монахом, поэтому еще глубоко кивнула, вроде как слегка поклонилась. И он в ответ поклонился, но не слегка, а как следует; ему даже шапочку на голове пришлось придержать, чтобы не слетела. Из-под нее на меня глянули веселые мальчишеские глаза, светлые и по-доброму любопытные.
— Здравствуйте, вы к кому?
— У меня подруга попала в секту, в Церковь Праведных. Провела там несколько лет и вернулась совсем больной. Теперь ей негде жить, потому что свою квартиру она уже продала. Деньги, разумеется, взяла секта...
— Да уж не иначе, — усмехнулся этот монах-мальчишка.
— Еще у нее проблемы с психикой. Она твердит все время: «Я хочу умереть...»
— Понятно, — вздохнул он. — Я запишу ее на прием! Постараюсь пораньше... — Он пролистал блокнот записи, при этом по-мальчишески вытянув губы трубочкой. — Нет, на ближайшие дни все занято. Но я попрошу... Дайте мне свой телефон, я свяжусь с вами и скажу, когда можно привести подругу.
Я продиктовала номер и свое имя.
— Мальвина? — удивился он.
— Вы в детстве читали «Приключения Буратино, или Золотой ключик»? Помните, там была девочка Мальвина? То есть кукла, но все равно что живая девочка!
— Помню, конечно, — ответил он. — Только это происходило не у нас, а в Италии!
— Ну и что ж, что в Италии?
— Там живут католики, — объяснил он, складывая бумажку с моим телефоном и не понравившимся ему именем. — Традиционная религия — католицизм. Естественно, и имена католические.
— А разве нельзя нам тоже.... Ну, как-нибудь красиво назвать ребенка?
— Вы хотите сказать, наши имена не красивы?.. Я думаю, так кажется потому, что мы к ним просто привыкли. Не зря же мода на имена периодически меняется: то простые в ходу, как, скажем, Катя-Настя, то изощренные, вроде Полины и Вероники. Но все равно это наши, православные имена.
— Да, я знаю... — Мне вспомнилось, что говорила об этом Илария (кстати, у нее-то самой тоже не вполне
