номерок от гардероба, который вертела в руках. Скучно ждать, а там, по всему видно, дело еще не скоро решится. Может, попросить, чтобы ей выдали карту прямо сейчас? Ведь это одна минута: взять, расписаться, и до свидания!
Но Света уже знала, что у взрослых везде проблемы. Войдешь в кабинет, тебя же и обругают — чего лезешь без очереди. Вдруг дверь открылась, и бывшая в кабинете мамаша проследовала на выход. Какое счастье, что можно больше не ждать!
Однако через секунду она так и застыла на месте. Прямо против нее, только что перешагнув порог, стояла та самая девка, которая собиралась убить отца! Нет, Света не перепутала: те же широко расставленные глаза навыкате, те же разлетающиеся брови, тот же короткий нос и словно распухшие губы... И даже куртка та самая, синяя с белым мехом... Только патлы вдоль пухлых щек не висят, сколола на затылке...
Свете стало по-настоящему страшно: чего она смотрит на нее так? Даже ноги стали ватными и не могли сдвинуться с места. А девка вдруг взяла ее за плечо и повела-потащила в сторону, к скамейке — наверно, прирезать решила... то отца, то ее... Господи, как страшно!
— Слушай, девуля, — вдруг тихим и чуть с хрипотцой голосом зашептала она Свете. — Я давно тебя встретить хотела, тебе сказать... Ты ведь дочь врача Игоря Сергеевича?
Все еще парализованная Света кивнула. Вроде эта девка говорила с ней по-хорошему, во всяком случае убивать не собиралась...
— Слушай, чего скажу... Ты своего шефа, ну, в фирме, близко не подпускай... Пусть там зарплата и всякое-такое, престиж среди людей... Он у тебя больше отберет, поняла? Больше отберет, чем даст!
Света кивнула, хотя ничего не поняла — все-таки страшно видеть так близко, лицом к лицу, сумасшедших. Какой там шеф, какая фирма? Она школьница, ходит в девятый класс...
— Постой, — вдруг сказала эта ненормальная, словно спохватившись. — Ты ведь не поняла ничего, да? Тебе сколько лет?
— Пятнадцать, — помертвелыми губами прошептала Света, прибавив к своему возрасту две недели и три дня.
— А зовут тебя как?.. Светлана?.. Так вот, Света, не думай, что я сумасшедшая. Просто так получилось... Знаешь, мне один сон все время снится: как будто я — это ты. И вот ты приходишь на работу, и тебя нанимает мой шеф. А я знаю, что для тебя, то есть для меня, это плохо кончится. Я хочу тебя предупредить, а ты не слушаешь!
— Мама! — раздался вдруг звонкий крик, и из-за угла коридора выбежал подвижный черноволосый мальчишка с большими карими глазами. Ненормальная девка с ходу поймала его за руку, рассмеялась — и тут стало видно, что никакая она не ненормальная, хоть и наплела тут невесть что! Теперь видно — самая обычная мамаша, смеется, не зная чему... от радости, что ее ребенок не потерялся?
— Это мой сын Садик! Ты видишь, я оставила его ждать возле стенда с игрушками, а он прибежал ко мне. Ему уже почти шесть лет, а выглядит он на все восемь! Ты не находишь? Ну ладно, будь здорова и не забудь, о чем я тебе сказала!
Она повернулась вместе со своим Садиком — что за имя такое? — повела его по коридору, а потом обернулась и помахала Свете. Вернее, оба они помахали, ведь ладошка Садика была зажата в ее руке.
27
После того как я почитала «Житие преподобной Евдокии-Евфросинии», мне стало не то чтобы веселей, но спокойней. Пусть в жизни многое не так, как хотелось бы — человек должен не сетовать и унывать, а просто делать то, что в данном случае лучше. Вот как сама Евдокия-Евфросиния: даже на чумной год пускала в Кремль грязную, оборванную толпу, хотя опасность заразиться была, на мой взгляд, очень даже реальной. Наши бомжи куда безопаснее. Я решила, что больше не стану их прогонять, а просто каждое утро, убрав двор и лестницы, буду еще мыть в придачу чердак. Конечно, спасибо, что не чума или оспа, но и туберкулез нам тоже не ко двору. А чтобы уменьшить угрозу пожара, надо просто выбрасывать все натащенные ими бумаги, пенопласт, картон, тряпки, на которых они обычно спят. Тут уж ничего не поделаешь, придется бомжам каждый раз стелить себе новую постель. А больше на чердаке и гореть нечему.
Сложней мне было внутренне смириться с тем, что не звонит Леонид Сергеевич. Конечно, я сама не пришла на назначенную встречу, но ведь мало ли что могло случиться! В конце концов, школа моделей нужна мне гораздо больше, чем ему... точнее, ему она вообще не нужна.
Пока я так думала, шаркая во дворе метлой, мимо пробежал Валькин Садик, а через пару секунд показалась и она сама. Вот уже несколько дней мою подружку было не узнать, настолько она преобразилась. Красавица — раз, самая счастливая — два. Если бы у нас бывали конкурсы счастья, Валька наверняка заняла бы первое место. Как и на конкурсе красоты. Теперь в ней, во всей ее фигуре сквозит какая-то приятная материнская важность, походка у ней плавная, лицо сияет. Глядя на нее, сразу
