— А кто будет пить много? — удивленно спросил Андрей. — Чисто символически. Мы приехали выяснить, где обретается мой младший брат и не украли ли его инопланетяне. Как выяснилось, жив и здоров. Это прекрасно. Еще и нашел в провинции самую лучшую девушку из существующих в природе. Правильно сделал, у нас такие не водятся. Только в глубинке и могут вырасти столь прекрасные… Он явно запутался в комплиментах и замолчал. — Вот посидим еще, — поймал убежавшую мысль, — и поедем.
— В Москву?
— Нет, Жанна. В Барвиху. Есть такой интересный поселок. Одинцовский район. Три часа езды отсюда.
— Я слышала. Там начальники большие живут.
— Это не один населенный пункт. Девять деревень, дачные поселки. Не хотят эти, — он показал рукой в потолок, — чтобы советские товарищи выглядели плохо перед иностранцами. Мало ли… Привезти домой, показать товар лицом… Горбачев лично сказал: 'Мне для столь замечательных людей, готовящих ускорение и модернизацию нашего светлого будущего ничего не жалко'.
Олег опять пьяно хихикнул. Андрей посмотрел на него с глубоким неодобрением. Не совсем так, но нечто вроде Михаил Сергеевич озвучил. Отчего и дача нарисовалась. Намек соответствующие инстанции словили на лету. Удачно вышло.
— Теперь, — помахав перед ее носом для внушительности пальцем, заявил Андрей, — там будем жить мы. Резиденция графьев Еременко.
— Хм, — громко сказал Аксютин.
— Не обращай внимания, — пренебрежительно махнув в его сторону, потребовал Андрей, — пролетарская зависть к аристократам. Мы, честно сказать, и сами от сохи будем, но раньше там были усадьбы дворянские. Потом жили лучшие люди страны — писатели, ученые, министры и члены центрального комитета партии. Так что преемственность. Была дача руководителя Госплана. Сняли бедолгагу за неправильное отношение к ветрам перестройки. Дача стала нашей. Значит и мы не иначе как бароны. Хочешь с нами? Посмотришь, как начальство в СССР живет. Обязуюсь доставить назад.
— Разве можно рисковать? — с сомнением спросила Жанна. — Вы ж пьяные.
— Я отвезу, — сказал Аксютин. — Не пил. Тут он слегка приврал, но не очень. Дести грамм, для такого специалиста закладывать за воротник, были практически незаметны и на речи, и реакциях, не отражались. Опыт у него был громадный.
— Очень правильный товарищ, — подтвердил Андрей. — С ним можно ничего не бояться. В милиции работает. Майором.
Тут он тоже слегка приврал. Правильно было бы сказать — работал. Третий месяц, как уволился. Но от этого исключительная любовь к соблюдению законов и правил дорожного движения у бывшего милиционера ничуть не уменьшилась. Во всяком случае, на словах.
Жанна посмотрела на невысокого мужчину с серьезным выражением лица и успокоилась. Этот лихачить не будет, сразу видно. Нормальный человек и уже в возрасте. Не то, что остальные оболтусы. Им сейчас море по колено. Если в столб на ближайшем перекрестке не вмажутся, так уедут обязательно в противоположную сторону.
— Воров ловите?
— Да все больше разных маньяков, — нехотя объяснил Евгений Васильевич. — Специализация у меня не стандартная. Как что, где случится, так и посылают. Не надо спрашивать. Неприятная тема для стола. Хотите, заедем сначала и спросим у родителей разрешение?
Ничего хуже милиционер предложить не мог. Мало того, что не отпустят неизвестно куда с незнакомыми парнями, так еще и показал, кем ее считает. Маленькой девочкой, не способной самостоятельно думать. Уж Павел ее в обиду не даст. В этом Жанна была уверена. Трое суток знакомства, бесконечные разговоры обо всем на свете и он ни разу не позволил себе грубости. Всегда был галантен и предупредителен. Одна только манера нежно за руку держать и его ладонь, обнимая ее пальцы, очень много ей сказала.
— Поехали! — сказала она, отбрасывая сомнения.
* * *
Андрей прислонился к капоту и полез в карман за сигаретами.
— Ну, как? — с гордостью спросил брата, глядя вслед Аксютину, провожающему Жанну в дом на осмотр. Она обернулась, и Павел успокаивающе помахал рукой.
— Мы сейчас!
Назвать это монументальное сооружение дачей, не поворачивался язык. Два этажа, построенные из кирпича, колонны у входа, стеклянная веранда, беседка, гараж, где-то внизу могучие подвалы и почти пятьсот квадратных метров леса и дорожек, окруженных бетонным забором.
— Тоже суки, потребовали оплатить не ниже балансовой стоимости и обязать помочь в ремонте здешних объектов, — с возмущением объяснил Андрей. — Больше читай в долбанном Интернете про существование постановления Совета Министров СССР 'О порядке продажи гражданам в личную собственность квартир в домах государственного и общественного жилищного фонда'. Они напишут! Еще когда разразятся 'Положением о продаже гражданам квартир в личную собственность и оплате расходов на их содержание и ремонт', утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР и ВЦСПС… Оно официально выйдет еще только через несколько месяцев, а разные умники уже подставляют карманы. Платить придется не хило. Влетит в хорошую копейку. Мало того, что сами не желают ничего делать, так с нас решили выдоить. Ну, ничего… Лет через пятнадцать, одна сотка земли в здешних местах будет стоить не меньше пяти тысяч долларов, а особняк вообще охренительные бабки.
— Это если не придут революционные матросы с маузерами.
— Вот эти? — с ухмылкой спросил Андрей, показав на сладко спящего в машине Олега. — Не появятся. Еще пятнадцать лет революций не предвидится. Они, как раз, не хуже псов наше имущество защищать будут. Потому что я ему плачу в месяц восемь сотен, а работа не бей лежачего. Во вневедомственной охране одни бабки отираются, а эти жлобы исключительно отдыхают. Ты посмотри — он должен меня доблестно охранять от врагов, а сам дает храпака. Разве что потом… Придет еще время кулаков и ТТ… Э, — понял он, — да ты вообще головой думать способен или нет?
— Что скажешь?
— О чем? — не дошло до Андрея. Посмотрел на изрядно поглупевшую физиономию брата и перевел взгляд на Жанну с интересом изучающую веранду. — Красивая. Знаешь, не такое идеальное лицо, есть что-то не вполне симметричное, но цепляет даже сильнее. Молодая еще очень. Ты что жениться собрался? Баран, — с восхищением покачал головой. — Сколько ей?
— Восемнадцатый.
— Ну, — сказал Андрей с сомнением, — твое дело. Может и удастся воспитать. Пацанка еще. Вид, как у мальчишки и поведение. Не понимает, зачем платья существуют. Но при той семейке, что она рассказывала, ничего удивительного. Никогда больше денег на обед в столовке, в руках не держала. Сможешь зацепить и показать другую жизнь — пойдет за тобой. По мне лучше уже знающая что почем. Ты ее уже оприходовал?
— Выбирай выражения, — сказал со злостью Павел.
— Извини. Правда, не хотел обидеть. Вижу, зацепила до самых печенок. Очень красивая и это… сексуальная. Серьезно. Без балды. Я рад за тебя. Он хлопнул Павла по плечу. — Перетаскивай ее сюда, подальше от родителей и окружай вниманием. Есть идеи куда поступить? Дома сидеть не будет — энергичная девочка, быстро заскучает и пойдет искать приключений. Пусть учиться — это полезно. Что-то по экономической части. А?
— Она хочет попасть на конкурс 'Московская красавица'.
— Ты что маленький? Не знаешь, как это бывает и что там за люди крутятся? Понял, — сказал Андрей, на опущенный в землю взгляд. — Не дурак. Прямо отказать нельзя — резать мечту. Пускать не хочется. Сделай по-умному.
— Это как?
— Звякнешь Алехперову и договоришься. Чтоб на кастинг попала и в первый тур прошла. А дальше
