голосе Джеффа и понимала: он создан для полетов.
– Мне очень нравится, – восхищенно произнесла она. – Никогда не видела Лондон с этой стороны.
– Отсюда весь город виден с иной точки зрения.
– Ночью он прекрасен. Всегда больше всего любила ночь, – сказала она.
– Почему?
Амелия пожала плечами:
– Думаю, потому, что ночью никто ничего от тебя не ожидает.
Джефф рассмеялся:
– Ночью можно творить что угодно, ты это хочешь сказать?
– Да, подумай только. Днем от тебя постоянно что-то требуют, а ночью никто не указывает тебе, что делать. Может, они хотят, чтобы ты был дома или делал что-нибудь достойное уважения, но никто не ждет, что ты станешь работать.
– Думаю, в какой-то степени ты права. Ночью все равно остаются обязательства, но ты можешь отказаться от них, и люди не подумают о тебе плохо, – заметил Джефф.
Для Амелии вечера были временем для отдыха, но она знала, что Джефф и высшее общество смотрели на них по-другому: это время блистать.
– Как ты смогла отказаться от запланированного ужина? – спросил он.
– Пообещала Сесилии завтракать с ней две недели. Она очень близкая подруга мамы. Она заподозрила, что я меняю ее на тебя, и не обиделась.
– Почему?
Амелия встревожилась. Зачем она затронула эту тему? Все считали, что Джефф отличается от мужчин, с которыми она обычно встречалась. Но Амелия переживала из-за того, что может быть последней прихотью Джеффа, прежде чем он найдет себе респектабельную жену вроде Мэри Вернер – женщину, которая всегда говорит и делает правильные вещи.
– Она находит тебя милым.
– Милым?
– Да, и знаешь, это хорошо.
– Звучит скучно. Никто не хочет быть скучным, особенно если он с тобой.
– Я не думаю, что ты скучный, – возразила она. – Как я могу так думать?
– Хорошо. Хочешь порулить?
Амелия покачала головой:
– Ни за что. Мне нравится смотреть, как ты это делаешь.
– Но я не могу прикоснуться к тебе, пока управляю самолетом, – произнес он.
От его слов все ее тело охватила дрожь желания, между ног стало горячо. Она хотела снова почувствовать его прикосновения. С прошлой ночи, казалось, прошли годы.
– Я определенно не хочу управлять самолетом, если ты собираешься трогать меня. Скорее всего, мы разобьемся.
– Я могу довести тебя до этого?
– Да, можешь. – Она глубоко вдохнула. – Ты можешь заставить меня сделать больше, чем кто-либо до тебя.
– И что ты чувствуешь по этому поводу? – спросил он.
– Страх, – ответила она. – Потому что не имею представления, что чувствуешь ты.
Он заложил вираж и направил самолет обратно к городу.
– Я чувствую себя живым, Амелия, и ничто раньше не давало мне этого ощущения, даже мои быстрые машины и самолеты.
Такой откровенности она не ожидала. Неужели Джефф влюблялся в нее? Ей хотелось верить в это. Не делала ли она из Джеффа героя, которого всегда боялась даже надеяться встретить?
Она положила руку ему на ногу: ей нравилось ощущать под рукой его мускулистое бедро.
– Мне нравится, когда ты трогаешь меня, – простонал он.
– А мне нравится трогать тебя. Мне тебя всегда мало.
– Правда?
– А ты еще не понял? Прошлой ночью я сказала себе, что на этой ночи все закончится, но вот я здесь.
– Что заставило тебя передумать? – спросил он.
– Ты, – призналась Амелия. – Этим утром, когда ты стоял голый у меня на кухне.
– Не можешь устоять перед голым мужчиной? – спросил он.
Она посмотрела на Джеффа и улыбнулась. Он знал, что она не просто не может устоять перед голым мужчиной – она не может устоять перед голым Джеффом. Она понимала, что он знает, что именно он нарушил баланс. Ей хотелось мечтать о нем – и это было опасно.
Джефф посадил самолет и завел его в ангар, но вылезать не спешил. Он снял наушники и помог Амелии.
– Спасибо, что покатал, – сказала она. – Я никогда такого не делала. Это было замечательно.
– Я рад, что тебе понравилось, – ответил он, и ему действительно было приятно, что она была рядом с ним в самолете. – У меня есть биплан с открытой кабиной, я как-нибудь покатаю тебя на нем. Тебе понравится.
– Почему?
– Ты сможешь почувствовать ветер в волосах. Я закручу пару бочек, чтобы ты смогла почувствовать всю прелесть.
– Всю прелесть чего? Увидеть, как жизнь пролетает у меня перед глазами? – спросила она.
– Это не опасно и очень весело.
– Для тебя – может быть, мистер Сорвиголова, но я предпочитаю милый полет вечерком с закрытой кабиной.
– Я согласен, если ты в этой кабине.
Амелия выглядела потрясающе, сидя в его самолете. Джефф был возбужден с той минуты, когда она положила руку ему на бедро, и теперь, когда они были на земле, он хотел видеть ее обнаженной. Он медленно протянул к ней руку и размотал ее шарф, оставив концы свободно свисать на грудь.
– Сними куртку.
Она посмотрела на него и изогнула бровь:
– Неужели ты наконец дотронешься до меня?
– О да, – хрипло произнес Джефф.
– Самое время, – улыбнулась Амелия.
– Я хочу видеть твою грудь, Амелия. Сними куртку и блузку, шарф оставь.
Легкий румянец покрыл ее кожу, когда она сделала, как он сказал. Он наблюдал, как ее тело открывалось ему дюйм за дюймом. Когда она осталась обнаженной до пояса, Джефф коснулся ее левого соска. Прошлой ночью он заметил, что ее груди были очень чувствительными, и он хотел поиграть с ними, чтобы она завелась так же сильно, как он. Джефф слегка потер пальцем ее сосок, а потом взял шарф и провел им по соску. Амелия задрожала и закусила губу.
– Нравится?
– Очень.
Он взял другой конец шарфа и потер им ее правую грудь, потом потянул шарф вперед-назад, скользя по ее груди, пока ее соски не затвердели. Она изогнулась на сиденье, а потом притянула его голову к своей. Их губы встретились; она жадно приникла к нему, пробираясь языком глубоко в его рот и сжимая его плечи. Джефф двигал шарфом все быстрее, чувствуя, как ее пальцы сильнее сжимают его плечи.
– Хочу тебя, Джефф.
– Еще рано, – прошептал он.
– Нет, – возразила она. – Раздевайся.
Он улыбнулся ее требовательности. Амелия приподняла бедра и стянула с себя джинсы и трусики,
