Секретарша напомнила ему, что сегодня он должен присутствовать на благотворительном ужине с Мэри Вернер. Он позвонил Мэри, сказал, что все в силе, а потом позвонил Амелии – предупредить, что будет дома поздно.
– Амелия слушает, – сказала она вместо приветствия.
– Это Джефф.
– Привет, красавчик.
– И тебе привет, – ответил он. – Мне сегодня надо быть на мероприятии, посвященном борьбе с раком груди, так что доберусь до тебя поздно.
Он услышал шорох бумаги.
– Думаю, у меня тоже кое-что намечается… Да, званый обед. Если хочешь, на обратном пути я могу заглянуть к тебе: «Манро фаундэйшн» – корпоративный спонсор твоего мероприятия.
– Нет, не надо. Буду с нетерпением ждать встречи дома.
– Так еще лучше. Тогда ты будешь принадлежать только мне.
– Мне это нравится, – заметил Джефф.
– Правда? – спросила она.
– Правда. Я хочу наслаждаться твоим видом каждый день, – признался он.
– Я буду дома к десяти.
– Я тоже постараюсь.
– У меня еще один звонок, мне пора. – И она повесила трубку, прежде чем он сказал что-то еще.
Когда Джефф заехал за Мэри, ему захотелось, чтобы на ее месте была Амелия. Ему показалось, что позади него кто-то есть, когда он звонил в дверь, но, оглянувшись и осмотрев улицу, он никого не заметил.
– Привет, Джефф, – поздоровалась Мэри, открывая дверь своего дома в Ноттинг-Хилл.
В розовом платье она была очень хороша. Он наклонился и поцеловал ее, и ему послышалось щелканье за спиной. Обернувшись, он увидел только мужчину, выгуливавшего собаку в конце улицы. Джефф потряс головой. Он становился параноиком из-за преследовавших Амелию фотографов.
– Готова?
– Только сумочку возьму, – ответила она.
Несколькими минутами позже они уже ехали в его «ауди». Мероприятие проводилось в одном из отелей Манро. Он остановился и бросил ключи служащему, потом предложил Мэри руку, и они вошли в отель. В танцевальный зал вела красная ковровая дорожка, множество фотографов щелкали камерами.
– Спасибо, что сопровождаешь меня сегодня, Джефф.
– Нет проблем. Это важное мероприятие.
Мэри кивнула:
– Это ведь одно из дел твоей матери?
– Думаю, это дело каждой женщины. А раз у меня есть мать и две сестры, это важно и для меня.
Мэри улыбнулась ему:
– Выпьем и потанцуем?
Джеффу не хотелось быть близко к любой женщине, кроме Амелии, но один танец с Мэри не выглядел очень страшно.
– Ладно, пошли.
– Под эту мелодию? – немного удивленно спросила она: играла песня Пинк. – Я не слишком хорошо танцую под быструю музыку.
– Давай попробуем. Готов поспорить, у тебя отлично получится, – сказал он, понимая, что ее всего лишь нужно немного подбодрить.
Она взволнованно улыбнулась и встала.
– Ладно, попробуем.
Они вышли на танцпол, и музыка сменилась на другую веселую мелодию, песню Стеф Кордо, которой занимался Генри на своей звукозаписывающей студии. Они потанцевали под нее, а потом началась новая песня Джона Мейера.
– Наконец-то медленный танец, – с надеждой произнесла Мэри.
– Ладно, один танец, – согласился Джефф.
Она придвинулась ближе к нему, и он положил руку ей на талию. К его удивлению, ему понравилось танцевать с ней. На танцполе Мэри открылась ему с другой стороны. После нескольких песен Джефф произнес:
– Тебе следует чаще танцевать, Мэри. Это проливает свет на другую сторону твоей личности.
– Ты так думаешь?
– Определенно, – кивнул он.
– Девоншир, – окликнул кто-то.
Джефф обернулся и увидел довольно жалко выглядящего фотографа с дорогой профессиональной камерой на шее. Фотограф сфотографировал их с Мэри и растворился в толпе. Джефф пошел за ним, но к тому времени, когда он пробрался сквозь толпу, человек уже исчез. Малькольм с Эдмондом и газеты получат новую тему для разговоров, но Джефф справится. Он попытался убедить себя, что фото ничего не значит и не о чем беспокоиться, но он боялся, что Амелия может посмотреть на это по-другому. Вернувшись к столу, Джефф увидел, что Мэри опекала других гостей, как любезная хозяйка дома.
– Мне надо идти, – сказал он.
– Понимаю. Я еще немного побуду здесь, а домой доберусь на такси, – ответила Мэри.
Он кивнул и вышел из отеля, намереваясь добраться до Амелии, прежде чем случится еще что-то плохое.
Амелия хорошо проводила время. Биби тоже была приглашена на званый обед к Доминику Редженти, и Амелия весь вечер болтала с подругой о Джеффе и пила чудесные фруктовые коктейли.
– Я говорила, что сегодня он прислал цветы мне в офис?
– Раз сто говорила, – улыбнулась Биби.
– Это было так мило. Те же самые цветы, что были развешаны в корзинках на улицах Бата. Мы гуляли по всему городу, и никто не обращал на нас внимания. Это было так чудесно, – сказала Амелия.
Биби взяла Амелию под руку:
– Знаю, знаю. Это были дивные выходные, они казались сном.
– Я слишком много болтаю? – спросила Амелия.
– Разве что чуть-чуть, но я совсем не против. Думаю, ты влюбилась.
– Я тоже так думаю, – кивнула Амелия.
Рядом с ней сел Доминик:
– Что думаешь?
Он был одним из ближайших ее друзей. Обед был небольшой и уютный: она, Биби и Доминик с женой Люсиндой. Доминик и Амелия познакомились очень давно, на одном из показов ее матери. Он был на пятнадцать лет старше ее и на показ пришел с одной из своих любовниц, но это было задолго до того, как он познакомился с Люсиндой и остепенился.
– Не говорите ничего без меня! – крикнула Люсинда из кухни и внесла десерт.
Люсинда была знаменитым поваром, начавшим свою карьеру у Гордона Рэмсея.[9] Ее красоту и харизму заметил один из продюсеров во время одного из ранних шоу Рэмсея и предложил ей устроить собственное шоу. Тогда же Доминик начал ухаживать за ней.
– Ну вот, я пришла, – объявила она.
Доминик встал, взял у нее поднос с джелло[10] со вкусом шампанского и взбитыми сливками и поцеловал жену в щеку.
– Вы такие милые! – воскликнула Амелия.
– О да, – согласилась Люсинда. – Так что там насчет твоего мужчины? Расскажи нам про Джеффа.
– Не знаю, что сказать. Он… – Она стушевалась, понимая, что не знает, как рассказать о нем, не открывая свою душу полностью или не боясь показаться глупой: она все еще боялась боли.
