сказать об этом Амелии, пока она сама не увидела фото, и это было не все, что он хотел сказать ей.
Джефф услышал звонок ее телефона. Через минуту зазвонил и его телефон: звонил Эдмонд. Джефф выпрыгнул из кровати, схватил брюки и натянул их, спеша в кухню.
Амелия стояла в дверях, и ее собачка прыгала у ее ног. Бледная, она внимательно посмотрела на него. В руках у нее был выпуск «Сан». Он шагнул к ней, но она покачала головой.
– Как ты мог так поступить?
– Я могу объяснить, – начал он, и его взгляд упал на передовицу.
Там была их с Амелией фотография, озаглавленная «Воскресенье?», и рядом с ней – фотографии, на которых он целовал Мэри у ее дома и танцевал с ней. Фотография была подписана: «Понедельник?» Заголовок статьи гласил: «Повеса Девоншир превосходит дрянную наследницу в ее собственной игре».
– Что это, Джефф?
Он взял у нее газету и сел, запуская пальцы в волосы.
– Я должен был сразу сказать тебе.
– Что сказать?
– На вчерашнем вечере Мэри была моей спутницей.
Глаза Амелии наполнились слезами. Ему захотелось взять свои слова назад. Он не хотел ранить ее, но ранил.
– Она ничего для меня не значит. Мы запланировали этот вечер задолго до того, как я встретил тебя, но пресса, разумеется, пытается раздуть это до невообразимых размеров.
– Я не ревную к Мэри Вернер, – возразила Амелия. – Если хочешь проводить с ней время – пожалуйста. Но будь любезен хотя бы поставить меня в известность, что идешь на свидание с другой женщиной.
– Я…
– Не надо! Пожалуйста, не пытайся оправдаться или объяснить. Я не…
– Не что?
– Не девица легкого поведения, с которой можно закрутить неплохой роман и потом отбросить прочь. Я спрашивала тебя о Мэри, помнишь?
Джефф покачал головой:
– Я не отбрасываю тебя. Я попросил тебя жить со мной.
– Этого недостаточно. Теперь я понимаю, почему ночью ты не сказал, что любишь меня… Я думала, тебе было тяжело облечь это в слова, но теперь вижу, что для тебя это просто игра.
– Это неправда. Не позволяй гневу затмить твой разум.
– Прекрати успокаивать меня! – воскликнула она, сверкая глазами. – Я так зла на тебя.
– Прости меня.
Она покачала головой:
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы ты ушел. Не желаю больше видеть тебя.
– Очень жаль. Я не собираюсь так просто сдаться, – произнес он. – Твоя жизнь… наша жизнь – не безумный цирк. Эта история искусственно раздута газетами, чтобы продать побольше экземпляров. Ты знаешь, что я не пришел бы в твою постель из постели другой женщины.
Амелия попыталась возразить, но замолчала.
– Ты прав, я знаю. Но я не уверена, что смогу просто жить дальше, когда весь город считает меня частью наследства Девоншира.
– Никто не верит в эту чушь.
– Нет, верят, – возразила она; ее телефон снова зазвонил. – Мы не можем больше встречаться.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, идиот, и я не могу видеть снимки, на которых ты с другой. И это не был последний раз. Что бы ты ни делал, куда бы ни шел, тебя будут преследовать, ища доказательств того, что ты такой же, как Малькольм.
Джефф начинал злиться на нее.
– Я не Малькольм, и я всегда относился к тебе только с уважением.
– Ты выглядишь, как Малькольм, – заметила она. – И тебя застукали с двумя женщинами. Все еще не видишь сходства?
– Это неразумно. – Он покачал головой.
– Разумно. Я просто не говорю то, что ты хочешь услышать, но это имеет смысл. Ты не хуже меня знаешь, что не сможешь отделаться от этой славы, просто игнорируя ее.
– Ни я, ни ты этого не знаем. Все, что я знаю, Амелия, это что ты не хочешь даже попытаться, что ты позволяешь своему страху решать за тебя.
– Страху? Перед чем?
– Перед жизнью с мужчиной, который наконец-то не даст тебе отпугнуть себя твоим «вызывающим» поведением. Я думаю, ты боишься нормальной, спокойной жизни. Может быть, ты даже ждала предлога вроде этого, чтобы выкинуть меня из своей жизни.
Его телефон звонил не переставая. Он пропустил звонки сестер, но он не мог не ответить матери. Когда Амелия подхватила собачку и вышла из комнаты, он произнес в трубку:
– Слушаю, мама.
– Я… Я не знаю, что тебе сказать. Как ты мог так поступить с Амелией?
– Все на самом деле не так, – попытался защититься он.
– Подобное поведение недопустимо, и мне ничего не остается, кроме как отречься от тебя.
– Мама, не надо драм.
– Это не драма. У тебя есть сестры, Джефф. Я пыталась воспитать тебя, как джентльмена…
– И я им вырос, мама. Я все исправлю.
– Уж пожалуйста. Позже я позвоню Амелии. Это… Ты так огорчил меня, Джефф.
– Я знаю.
Он отключился, но телефон снова зазвонил: на этот раз звонок был от Эдмонда.
– Девоншир.
– Думаю, вы уже видели газеты.
– Видел. Это ваших рук дело?
– Нет. Вы очень хорошо управлялись с вашей наследницей и вели дела. Зачем вам нужна была еще одна женщина?
Джефф вдруг понял, что сказанное Амелией было правдой. Все легко поверят в то, что он просто самец из семьи Девоншир, которого не может удовлетворить одна женщина.
– Мне она была не нужна. Послушайте, я должен разобраться с Амелией. Она для меня важнее, чем вы или Малькольм.
– Вот как? – спросил Эдмонд.
– Именно так. И я собираюсь придумать, как со всем этим справиться.
– Удачи, сэр. Она вам, думаю, понадобится.
Джефф понимал, что прямо сейчас уладить конфликт не удастся, и, честно говоря, не знал, что делать. Выйдя из дому, он стал пробиваться сквозь толпу папарацци, и тут ему в голову пришла идея. Он оттащил в сторону Томми и попросил парня сфотографировать его чуть позже. Из дома Джефф связался с братьями и рассказал им о своем плане.
– Считаю, что ты псих, – заметил Генри. – Но любовь сводит с ума лучших из нас.
Любовь. Джефф никогда не думал, что признает это, но, когда Амелия ушла, он почувствовал отчаяние и понял, что влюбился в нее в первого взгляда.
– Чертовски не хочется это говорить, но я согласен, – кивнул Стивен. – Я полетел в Нью-Йорк, хотя мог просто послать своего заместителя, и страдал от расстройства биоритмов, только чтобы выпить с Эйнсли.
Джефф рассмеялся и порадовался, что у него есть братья.
– Уверен, что все получится?
