было запланировано.
Она совершила невероятное открытие, от которого перехватывало дыхание. Ей, как никогда, был необходим сейчас любой собеседник: то невероятное, что она узнала, требовалось осмыслить вместе с кем-то.
Эх, телефон, телефон, как ты сейчас нужен! Хоть кому бы сейчас позвонила! Хоть Иришке болтливой.
Надю трясло. Она попыталась в блокноте выделить основные моменты дневниковых записей.
Прибытие в Петроград. Их дом реквизирован правительством. (Как – еще до октябрьского переворота реквизировали?) Оказывается, пользуясь режимом военного времени и потребностями новой власти, отнимать для государственных нужд роскошные особняки стали уже при Временном правительстве, сформированном после Февральской революции! В Надином представлении все зло шло от большевиков. А вот оно когда началось!
Все Сашенькино семейство в смятении. Наконец принимается решение отправиться всем вместе в Англию.
Родители определяются, заехать ли в московский дом, забрать оттуда ценное или бросить все до лучших времен.
Предполагают бросать все: семья слишком на виду, риск огромен и реален.
Они не успели. Всего одни последние сутки на родине оказались роковыми, смертельными.
Отец вышел из дома на полчаса, чтобы передать поручения своему помощнику. Они ждали, ждали и ждали. Сначала еще была надежда. Потом она исчезла. В их сердцах поселился леденящий ужас. Все понимали, что надо бежать. Но как бежать, не зная, что с папой? Как его искать? Кого просить о помощи? Никто не мог ничего предпринимать, все были словно скованы страшными предчувствиями.
Через два дня чудовищных страданий дворник соседнего дома сообщил, что у него во дворе найдено тело их отца.
Он был зверски убит.
Кем? Почему? При каких обстоятельствах? Эти мучительные вопросы останутся навсегда без ответа. Как навсегда останется боль утраты и непонимание: ради какого светлого будущего понадобилось лишать жизни крепкого, деятельного, образованного, энергичного русского человека?
Потрясенная горем, тяжело заболела мама.
Отъезд, все еще возможный в то время, пришлось отложить.
Старый татарин-дворник, отец Нелечки, помогал, чем мог. Он догадался принести детские Нелечкины документы и посоветовал: «Пишись прежней фамилией – сейчас очень опасно!»
Наконец они выбираются в Москву. Там, по их предположениям, меньше риска быть узнанными. Мать еле одолевает дорогу.
Принадлежащий семье арбатский домик (Александра пишет «домик», стало быть, питерский дом был грандиозным сооружением) – тот самый, в котором Надиной семье принадлежит теперь верхний этаж. Предназначался он Александре в приданое и пока пустовал, ждал своих хозяев.
Они, понимая, что и этот дом «реквизируют» при случае, собирают все самое ценное: картины вынимают из рам, сворачивают рулонами холсты. Мебель грудой сваливают в одной комнатке (чужим не должно достаться ничего).
Мать с маленьким Валерианом отправляют в имение к тете Лидии для поправки здоровья: в Москве становится совсем плохо с продовольствием.
Девочки предусмотрительно выбирают себе для жизни самые никчемные комнатки, одна из которых без окна, зато с выходом на чердак. Выход этот тщательно маскируется.
Итак, открытие номер один: всю свою жизнь Надя прожила бок о бок с настоящей владелицей их дома.
Мучительное воспоминание: как дед тогда по-хозяйски, но благородно приглашал их пользоваться кухней и ванной. Стыд и ужас. Но его они не презирали. Напротив, завещали все (в завещании хитро было оговорено, что не только комнатки, но и все содержимое их и то, что может обнаружиться позднее) его внучке Надежде.
Открытие номер два: все документы о собственности на петербургский, московский и лондонский дома, на многочисленные поместья не утрачены. Они в полной ценности и сохранности находятся в папке с тесемками, которую Надя вместе с дневниками притащила на дачу, думая, что там тоже какие-то записки на разрозненных листках.
И это еще не все. Старший сын Исая, Нелечкин брат, солдат, вернувшийся с войны, пробирается к ним из Питера зимой 1918-го с печальной вестью о смерти Нелечкиного отца.
Тот, умирая, велел сыну помочь Александре выправить новые документы: с ее настоящей фамилией жить смертельно опасно. Нелечкин брат предлагает простое: зарегистрировать брак. Будет у нее неприметная фамилия мужа. А он все равно мобилизован в Красную Армию. Жена красноармейца – это как охранная грамота для новой власти.
Другого пути нет.
Александра с благодарностью принимает предложенную ей помощь. Расписавшись, «молодожены» расстаются. Пятнадцатилетняя Александра, представительница виднейшей российской княжеской фамилии, становится Александрой Исаевой. При ней справка, удостоверяющая, что ее муж сражается за новую власть.
Тем временем их душат новые вести: скончалась мама, имение тети Лиды сожжено дотла.
Тетя погибла во время пожара.
Братика привез в Москву крестьянин на подводе: ищи своих, барчонок.
Мальчик ободранный и обобранный, одежда – лохмотья, ножки в тряпичных обмотках, завшивлен.
Однако крепкая порода сказывается и тут: мальчик очень сообразительный, волевой. Адрес московского дома он прекрасно помнил, но крестьянину на всякий случай не назвал, видел уже грабежи и уничтожение, не хотел подвергать своих опасности.
Сказал растерянно вознице:
– Высадите меня, дяденька, я тут поищу.
И побрел совсем не в ту сторону, где дом. И долго плутал, заметая следы. Только поздним вечером разрешил себе постучаться к сестрам.
Как самую важную ценность вытащил из лохмотьев своих завернутые в тряпицу мамочкины колечки и собственный документ. Тетя Лидочка – царствие ей Небесное – позаботилась. Видно, сердце ее любящее подсказало. Сразу, как они к ней приехали, добыла сестре и племяннику бумаги с девичьей фамилией их матери.
Таким образом, Валериан становится «из крестьян», а фамилия его – очень хорошо знакомая Наде фамилия!
Она абсолютно уверена: мальчик Валериан – будущий отец ее мамы! Ведь новая фамилия Валериана– это девичья фамилия Надиной матери! Это и есть третье, самое важное открытие Надежды.
Ой-ой-ой! Знали ли соседки о том, что завещают все собственной внучатой племяннице?
Она вспомнила, как пристально смотрели они на Алешу, просто глаз с него не сводили. Александра Александровна объяснила Наде, что ее сын поразительно похож на их младшего брата, которого давно нет в живых.
– А мама моя вот так же, как вы сейчас, все удивляется, насколько же он похож на ее папу.
– Если правнук похож на прадеда – это закон природы, тут ничего удивительного и противоестественного нет, – заметила тогда соседка. – Сходство совершенно чужих людей между собой – вот загадка!
Мать мало рассказывала Наде о родителях. Надя, вечно погруженная в себя, не расспрашивала. Ей больше нравилось, когда с ней говорили о ней, о ее проблемах и жизненных перипетиях. Ничего вокруг не замечала.
«Как же, наверное, со мной трудно всем! Какая же я эгоистка в их глазах! Да при чем здесь «в их глазах»! Объективно – эгоистка. Только моя боль – боль. Только мои чувства – чувства», – раскаивалась Надя.
