– Где же выход?
– Искать покровителей, – повторил я. – К кому мы могли бы обратиться, по-вашему?
– Даже не знаю.
– К тем людям, например, к которым в случае надобности обращался Алексей Рустамович.
– У него и не было таких случаев.
– Как же! – Я выразительно посмотрел на женщину. – С некоторых пор Алексея Рустамовича стали сопровождать телохранители. И у кабинета поставили автоматчиков.
– Ах, это… – Она вздохнула. – Да, вы правы, и у него были неприятности.
– Кто ему помогал с этими неприятностями справиться? Он звонил кому-то? Или к кому-то ездил?
Я был совершенно уверен в том, что все так и было. И ждал, когда моя собеседница меня просветит. А она покачала головой и сказала со вздохом:
– Этих подробностей я не знаю. Алексей был довольно скрытным человеком. И к тому же старался меня не волновать лишний раз.
Я не верил, что она не хочет сказать. Наверное, действительно не знала. Но меня этот факт повергал в совершеннейшее уныние. Потому что она да еще Касаткин – вот и все, кто мог мне подсказать верное направление. Касаткин уже, похоже, отпал. И сейчас я терпел неудачу с алекперовской вдовой. Я понял, что если не узнаю ничего сейчас, то не узнаю уже никогда.
– Ну хорошо, – с невообразимым терпением сказал я. – Давайте попробуем иначе. Кого-нибудь Алексей Рустамович считал своим… э-э… – Я замялся. – Шефом, что ли. К кому-либо он относился с особенным пиететом?
– Он ко всем относился уважительно.
– Я понимаю. Но кого-то он должен был ставить выше себя.
– Своих родителей, – с печальной улыбкой ответила вдова.
– А из чиновников?
Она покачала головой. Но я не собирался сдаваться.
– К кому он ездил на прием? Прошу вас, вспомните! Это очень важно.
Наконец она стала перечислять фамилии. Фамилий было много, не меньше двух десятков, и я даже достал блокнот и ручку, чтобы никого не забыть. Были здесь люди известные и не очень, были и такие, фамилии которых я слышал впервые. Но уточнять было некогда – пока я лишь фиксировал услышанное.
Когда запас фамилий истощился, я снова подступился к вдове.
– А кто из этих людей по-настоящему может помочь?
Она пробежала глазами список.
– Не знаю.
– Но ведь вы назвали эти фамилии…
– Я назвала тех людей, о которых слышала от своего покойного мужа.
Я обмяк. Да, все верно. Она и не обещала назвать покровителей. Я просил перечислить тех, с кем Алекперов контактировал – она и перечислила. И вполне возможно, что в этом списке самой главной, нужной мне фамилии и нет. Я вздохнул, не сдержавшись.
– Извините, если не смогла вам помочь.
Вдова печально улыбнулась и посмотрела на висящие на стене часы. Наверное, она кого-то ждала.
– Я пойду, – сказал я. – Спасибо вам.
– Нет-нет! – всполошилась она, явно устыдившись того, что ее интерес к часам не ускользнул от моего внимания. – Останьтесь!
И усадила меня на стул едва ли не силой. Я для вида посопротивлялся, но в душе был рад – все еще надеялся набрести на отгадку.
Мы еще целый час пили коньяк и беседовали, и хотя я услышал много интересного, но по самой важной для меня теме не было ничего. Я уже распрощался с надеждой что-либо узнать. Когда за окном совсем уж стемнело, я понял, что пора уходить. Женщина нервничала и мяла в руках платок. Я попрощался и вышел.
На улице было темно. Это не могло не радовать – я сейчас был самим собой, без деминского грима. Я завернул за угол дома и тут нос к носу столкнулся с двумя парнями. Хотел извиниться и посторониться, но не успел – они как-то споро защелкнули на моих запястьях наручники и втолкнули в стоявший тут же автомобиль.
– Что такое? – наконец-то обрел я дар речи.
– Привет, дружище! – обернулся ко мне сидевший на переднем сиденье человек.
Было не так уж светло, но я рассмотрел его лицо: Орехов, собственной персоной.
Чтобы я совсем уж не сомневался, он в следующий миг ударил меня кулаком в лицо.
41
Меня везли недолго, но куда именно мы приехали, я не знал – глаза мне предусмотрительно завязали, повязка очень быстро пропиталась кровью.
– Вот тут ты погорячился, – сказал я Орехову. – За мордобой придется отвечать.
Меня душила злоба, но я ничего не мог сделать – держали меня крепко и руки были скованы наручниками.
– Отвечу, – с необъяснимым спокойствием отозвался Орехов. – Уж за это не волнуйся.
Его спокойствие неприятно удивило меня.
Меня привезли в какой-то дом. Было не шумно, будто мы и не в городе находились, но когда меня вели от машины к дому, где-то недалеко звякнул трамвай. Мы спустились вниз, мне развязали глаза, и я увидел стены, выложенные красным кирпичом, какие-то трубы над головой – подвал. Все три моих спутника были здесь. Двое, которых я не знал, стояли чуть поодаль, у стены, а Орехов подошел ко мне вплотную и неожиданно ударил меня кулаком в голову, сбивая с ног. Я упал и не успел подняться, а он уже бил меня ногами – в живот, по почкам, по голове – куда попадал. Я извивался ужом, но все-таки пропускал удары, и все мое лицо было залито кровью. Это продолжалось ровно столько, насколько хватило у Орехова запала. В конце концов он устал и отступился. Спросил у своих спутников, тяжело дыша:
– Ну, кто еще по нему походит?
Желающих, к моему счастью, не нашлось. Раздосадованный Орехов ударил меня напоследок и выругался.
– Ты еще не представляешь, какую глупость совершил, – сообщил я ему, с трудом двигая разбитыми губами. – Поверь, я сделаю все, чтобы тебе было не лучше, чем мне сейчас.
Тогда он ударил меня еще, чтобы я не очень-то задавался. Потом склонился, хотел что-то мне сказать, но увидел уголок бумажного листка, торчащий из нагрудного кармана моей рубашки, и тотчас его внимание переключилось. Он вытащил изрядно помятый листок из моего кармана и, расправив его, принялся читать. Это был список, надиктованный мне вдовой Алекперова. Обилие знакомых фамилий произвело, похоже, впечатление на Орехова.
– Это что? – осведомился он и помахал листком перед моим носом.
– А чего это ты так испугался? – усмехнулся я настолько широкой усмешкой, насколько это позволяло проделать мое разбитое лицо.
Орехов сердито засопел.
– Ты не дергайся, – посоветовал я ему. – Сам понимаешь, запрятать меня не удастся – ребята знают, куда я пошел, и вдова Алекперова им информацию выдаст…
– Да ты, оказывается, туповат, – с издевкой произнес Орехов. – Кому там что Алекперова выдаст, если она нам тебя и сдала.
Я испытал такое потрясение, что потерял дар речи.
Я все никак не мог понять, кого же Алекперова ждала, нервничая и непрестанно поглядывая на часы. А ждала она Орехова. Он ее попросил, видимо, об одном маленьком одолжении, и она не смогла ему отказать. Он запросто мог ей сказать, что я являюсь непосредственным виновником гибели ее мужа, и если я вдруг появлюсь… Я и появился. Нет, сначала я был Деминым, и она вела себя вполне спокойно. Потом я раскрылся, и вдова выглядела потрясенной. Я думал, что это связано с моим перевоплощением, а на самом деле она испугалась, увидев перед собой злодея, о котором ей поведал Орехов. Когда же она успела
