границ не стало таможенного сбора, что еще боле оживило торговлю.
На месте сгоревшего постоялого двора уже лет десять как построили новый, каменный. Сменился и хозяин. Теперь вывеска гласила:
'Гостеприимство Аглая'. Сам Аглай сейчас стоял за замызганной стойкой, хмуро поглядывал на посетителей. Пара богатых купцов, перекупщики с рынка, пяток свободных от службы стражников. Да еще, живописная братия не оставляющая сомнений в роде ее занятий, во главе с лохматым, зверского вида задирой с выбитыми напрочь зубами.
Подельники называли его, видимо в насмешку, Клыком.
Эти головорезы торчали здесь уже третий день. Мало того, что сами не платили, так еще и распугивали более зажиточных посетителей.
Однако, ссориться с ними Аглай не собирался. Себе дороже. К тому же, он и сам в молодости малость пошаливал. Но скрыть гримасы недовольства, как ни старался, не мог. Снуют туда-сюда словно шшели.
Вон сколько грязи понатаскали. Жория за ними не успевает убирать.
Дверь с шумом распахнулась. В зал, спесиво задрав нос, вплыл богато одетый посетитель. Небрежно сброшенный рамшитовый плащ, угодливо подхватил один из его свиты. Дорогое сукно и добротно выделанная кожа, сияющие золотом и серебром дорогие доспехи и оружие. Другой охранник, оставляя за собой мокрые следы и комья грязи, уже подвигал стул. Потом, отдуваясь и разглаживая рыжие усы, подошел к стойке и, пренебрежительно скривив мясистые губы, проворчал:
- Поворачивайся, бездельник! К тебе пожаловал сам граф Ральф
Ралин. Все лучшее - на стол. Да и комнату на ночь соответствующую… И живо… Не угодишь, пожалеешь… Сам, вот этой рукой высеку на конюшне. Заодно гляну, как там наши лошади. Не понравится, добавлю еще… Чего выпучил глаза? Говорю, живо!
'Ну что за денек? - думал трактирщик, отдавая слугам распоряжения. - Мало мне этих проходимцев, так еще приперся чванливый гусь со своими холуями. Ох! Не кончится все это добром!
Ставлю три империала против прокисшей салюти'.
Аглай шлепнул игриво пискнувшую Жорию по объемному заду. Молодка добросовестно отрабатывала корены не только в трактире, но и в постели, надеясь со временем занять место умершей в прошлом году жены. Однако Аглай особо не торопился. Совершенно справедливо полагая, что ее прыть сразу поостынет.
- Жо, приготовь-ка прибывшему господину комнату, одну из тех, что наверху. Да смотри, чтобы остался доволен. Задом! Задом особо не верти! Не надейся - граф не позарится. А вот холуи его… - те могут… Потом на глаза не кажись… и не ной. Выгоню взашей…
Ступай…
Войдя в шумный зал, Аглай сразу приметил, что к захмелевшим головорезам за время его отсутствия добавилось еще трое: напоминающий гнома крепыш, жилисто-худой с похожим на клюв ворона носом, бывалый рубака и, пусть в потрепанной одежде и с подбитым глазом, господин благородных кровей. Его выдавали манеры. Он мог обмануть кого угодно, но не Аглая.
Вся братия, кроме Клыка сразу притихла. Видать прибыли главари.
Но беззубый, хватив лишку, откровенно нарывался на драку со свитой графа.
- Мудапецы, лизоблюды паршивые… Лучше бы мой зад… У меня там империал… Ну ты, рябой… Сразу видать, тебе не привыкать…
Чуя надвигающуюся потасовку, купцы дружно двинули к выходу.
Стражники, оставив кружки, обеспокоено поглядывали по сторонам. Им страсть как не хотелось вмешиваться. Но служба - есть служба.
Рябой обиды не стерпел:
- Видать тебе, гнида, зубы выбили не зря. Да и вонючую пасть от зада не отличишь…
Клык, зловеще зарычав, схватив меч, вскочил с табурета. У Аглая замерло сердце. Сейчас разнесут весь постоялый двор. Один из стражников мигом бросился к двери - за подмогой. В тусклом свете зловеще сверкнула сталь мечей и кинжалов. Опередил всех Ворон. С поразительной быстротой и ловкостью, привстав, обрушил не голову смутьяна глиняный кувшин. Клык рухнул, как подкошенный. На полу красное вино смешалось с кровью из разбитой головы.
- Уберите падаль, - совсем не птичьим голосом рявкнул он.
Разбойничья бражка недовольно загудела, но, наткнувшись на пылающий яростью взгляд вожака, умолкла.
'Смотри, загнал шшелей в улей, - подумал Аглай. - Ай да молодец…'
Дверь, взвизгнув, вновь распахнулась, пропуская вовнутрь мокрого, взлохмаченного работника.
- Хозяин,.. хозяин,.. ишо, ишо прибыли… Купец Закир, черный такой, похоже та-милец, с охраной. Требует лучшие комнаты.
- Чего орешь, ошибка Созателя! Отряхни ноги, да ступай сюда!
Лохматый подошел к стойке.
- С товаром или без? - в полголоса спросил Аглай.
Любопытство было далеко не праздным. Уж больно не вовремя приехал та-милец. Велик соблазн для немного утихомирившихся с появлением вожака 'степных ворков'. Не приведи Создатель, позарятся. А там, глядишь, и молва о его 'гостеприимстве' дурная пойдет. Подумают, что в доле. Ох, совсем не кстати…
- Без товара. Фуги пустые, налегке.
- Да тише ты! Прикуси язык! Скажи Жории, чтобы комнаты готовила.
Первым в зале появился та-милец. В плаще, подбитом тапировым мехом. Не такой уж черный, но достаточно смуглый. Хмурый, с жесткими, если не сказать жестокими, чертами лица и крючковатым носом. За ним, легко ступая, словно ламинь, плыл юноша в поношенном, но как ни странно сухом камзоле и глубокой берете. Его сопровождали три охранника. Опытные, уверенные в себе воины при дорогом оружии, то и дело насторожено поглядывавшие по сторонам, в любой момент готовые схватиться за эфесы.
Аглай не сомневался, что любой из них в бою стоит двух-трех, а то и по боле охотников за легкой наживой.
За ними подтянулись еще с десяток: возницы, охрана. Эти были попроще.
'Странный купец, да и люди его не просты. Таких не больно-то пограбишь! - успел подумать Аглай до того, как с юноши слетела берета'.
Золото волос рассыпалось по плечам. Говор в зале сразу стих, стал слышен шум дождя за дверью. Не понятно почему, но взгляды всех, даже самых пьяных, устремились на него. Казалось, что сам лучезарный господин Оризис заглянул в полутемный зал, на миг осветив годами прокопченные стены.
Закир сердито зашипел, зло стрельнул маленькими черными глазками.
Один из охранников мигом подхватил берету и напялил 'юноше' на голову по самые уши. Но скрыть вырвавшееся на свободу чудо уже не смог. Волосы развевались в такт каждому шагу миледи.
- Кто это? - скорее простонал, чем прошептал Ризек.
- Да почем я знаю? - безразлично фыркнул решивший, что спрашивают его, Ворон.
Его лицо стало еще более хмурым.
- Узнай! Слышишь! Я тебя… прошу, узнай! - выдохнул, все еще находящийся в трансе, Филипп.
Ральф тоже потерял покой и сон с того момента, как впервые увидел миледи. Он не мог понять, что с ним произошло. Всего лишь миг! Один, единственный миг и жизнь раскололась на две части: до и после…
В первой было немало женщин. Он хорошо знал цену любви, верности и страсти…
Минуло десять лет после смерти отца и пожара, учиненного в замке
Фергюстом, прежде чем он смог навести порядок в своих владениях. За это время в мир теней отошла и мать, погиб на дуэли брат.
Ральф был даже женат, но, правда, недолго. Первенец родился мертвым, а у совсем еще молоденькой
