стороны. Но чтобы оказаться одним из 'этих' да еще центром нездорового интереса и любопытства, а местами откровенной зависти и злобы… - не являлось и в кошмаре. Он чувствовал себя экзотическим животным, выставленным на потеху базарной толпе. Нет, скорее зверье было вокруг. Ощетинившиеся, скалящие зубы, готовые вцепиться в горло самцы, и, с жадным удивлением, похотливо зыркающие самки.
'Gne'zze', - презрительно ухмыльнулся Странник, и на душе сразу посветлело. Несмотря на то и дело сжимавший запястье ziriz, Леон принялся спокойно рассматривать окружающих.
На большом приеме собрался 'цвет' герцогства.
Рядом с Даниелем, на троне поменьше сидела герцогиня Дактонии
Валия - худая и бесцветная - ее не в силах были украсить даже рассыпанные по платью многочисленные бриллианты и сапфиры, бледная, с проступающими сквозь пудру, темными кругами под глазами. Она, несомненно, была серьезно больна.
По правую руку от герцога стоял Ягур. Чуть позади - громила с лошадиноподобной физиономией, но при полном параде.
- Кто это, за бароном де Мо? - чуть слышно спросил Леон, стоящего рядом молоденького офицера. Люсьену Френсис поручил вводить нового тысячника в дактонское общество.
- Барон Модез де Фуг, - командир личной охраны герцога, по-нашему Муфлон.
- А этот, по левую руку герцогини?
- Ее кузен, граф Викрин де Сак.
Де Сак, высокий и стройный, неожиданно скромно одетый, но с презрительно-холодными глазами, даже не пытался скрыть недовольного выражения лица. Особенно, когда смотрел в сторону герцога или Ягура.
Кое-кого Леон признал и сам. - Смиренно склонившего голову отца
Дафния, в своей неизменной серой рясе. Спасенную от рук 'грабителей'
Лолию - непрестанно буравившую его многозначительными взглядами. И что самое странное, - свою ночную черноволосую гостью… гордую, величавую, купающуюся в блеске драгоценностей.
- Кто эта дама? - указав глазами в ее сторону и затаив дыхание, спросил Барель.
Уже спрашивая - боялся услышать ответ.
- Хороша!? - тоскливо вздохнул Люсьен.- Ежели что надумали, можете сразу отступиться. - Баронесса Дальмира де Мо.
- Жена Ягура? - чуть было не поперхнулся Леон.
- Да нет же! - Сестра по отцу.
Барель облегченно вздохнул. Отлегло от сердца, но ненадолго.
- Любовница нашего герцога, - еле слышно, одними губами, прошептал Люсьен. -Даниэль души в ней не чает. Вот Ягур и в фаворе…
'Вот влип, так влип. Трехглавый ее подери! Час от часу не легче!'
- ругнулся про себя Барель. - А ведь Лизана, похоже, знает… Не приведи Создатель - дойдет до ушей Ягура, а еще хуже - до кузена
Викрина, уже не говоря о… Бррр…'
На душе стало холодно и тоскливо.
Неверно оценив выражение лица Странника, Люсьен понимающе улыбнулся.
Леон, отогнав дурные мысли и взяв себя в руки, стал прислушиваться к равнодушно-нудному голосу глашатая, зачитывавшего один за другим указы.
Тот уныло вещал о судебных издержках, о повышении пошлины на ввоз сидра и зерна из Торинии, о задержке выплаты жалованья офицерам, о продаже муфов во Фракию и прочих совершенно не интересовавших его делах.
Леон, отвлекшись, не услышал объявления, что за особые заслуги перед Дактонией, по ведомству барона де Мо, его назначили тысячником.
По залу пронесся шумок, и он вновь оказался в центре внимания.
'Так это, Даниель еще не знает всех моих заслуг,.. особых…' - ухмыльнулся Леон, гордо подняв голову, выставил на обозрение сапфир, сияющий эльфийской звездой.
В тот миг, он даже не мог себе представить, что через неделю носить в ухе драгоценные камни станет последним писком моды, и эта мода со временем, распространится на всю империю.
По завершению официальной части к нему подошел, ведя под руку
Дальмиру, Ягур, за ним - отец Дафний, Лолия в сопровождении согнувшейся от украшений напыщенной дамы, да еще кучка придворных, пожелавших познакомиться с новым тысячником. Френсис де Мо любезно представил всем нового офицера.
Если щеки Лолии ярко пылали, а глаза стреляли недвусмысленными взглядами, то Дальмира, оставалась совершенно равнодушной и холодной, словно осенний лотширский вечер. И, вскоре, решительно забрав у брата руку, присоединилась к другой группе придворных.
- Вы непременно должны у нас побывать, - настаивала, сопровождавшая Лолию, дама. - Малышка мне все рассказала. Вы - просто герой. Даже поверить трудно, что в наше время встречаются такие рыцари…
- Вот, вот,.. словно две крысы с прихвостнем Создателя,.. снюхались, учуяли запах сыра и уже здесь… Видали мы таких странников,.. засранников…
Вначале Леон увидел сверкнувший яростным огнем взгляд Дафния.
Подавив вспышку злости, святой отец смиренно опустил глаза вниз, а губы почти беззвучно прошептали.
- Не ведает, что творит… несчастный…
Говорил здоровенный рябой офицер, в потертом камзоле, с выпученными по-рыбьи глазами, с налившимся кровью шрамом через всю левую щеку и без мочки уха. Он явно искал ссоры.
Барель остался совершенно равнодушным к оскорблению. Если разобраться, то Лурий (как потом выяснилось, так звали рябого), во многом был прав. Но шепот мигом собравшейся вокруг них толпы не давал возможности разойтись по-доброму.
Вопрошающе взглянул на Ягура. Тот, едва заметно кивнул.
- И так, в первый же день! Ну что тут скажешь? Желательно перевернуть все вверх ногами. Поменять, хотя бы, причину ссоры.
Иначе при любом исходе несдобровать…
- Оскорбив отца Дафния, Вы оскорбили святую церковь Создателя.
Даю Вам возможность извиниться, и… будете прощены. Покайтесь…
Хотя в душе Леон весьма сомневался, что Дафний когда-либо простит обидчика.
Лурий вначале не понял о чем речь. Но затем, сообразив, брызжа слюной, нахально расхохотался:
- Так я не ошибся? Защитничек веры? Да тебе не поможет и
Создатель, сегодня же выпущу кишки вон… и твоему святоше тоже…
Он тут же намеревался перейти от слов к делу. В задиру впилось множество рук. Но все понимали, оскорбление нанесено публично и дуэль неизбежна. Даниель разрешение даст.
Прежде, чем Ягур увел так и не попавшего на ужин к герцогу
Странника, к ним подошел Дафний.
- Весьма благородно с твоей стороны, сын мой, встать на защиту истинной веры. Создатель не приемлет кровопролития, но в данном случае, я вас благословляю, хотя и понимаю, что настоящая причина ссоры не в моей скромной персоне. Но кто-то же должен наставлять на путь истинный заблудших в неверии овец. Я - Словом Божьим, а вы,..
- тут он сделал паузу, словно в чем-то сильно сомневался, но, наконец, все же решился, - грозным мечом, данным в руки самим
Создателем.
Рвалась к Леону и Лолия, но ее не пустила сопровождавшая дама, не желавшая быть замешанной в скандале.
Ужинал Леон в одиночестве. Лизана, поставив на стол холодную птицу, яйца, хлеб, масло, красные торинские яблоки и сидр скромно опустив глаза, удалилась.
