Или эту ясность мне еще нужно было заслужить муками бурь и сомнений?…
Звонит Пресман:
– Машута, можешь забежать к нам? Я получил интересное письмо от своего ученика из Одессы. Хочу тебе его прочесть.
Через полчаса я у них.
– Помнишь, Машута, ты нам рассказала о своём отце? Что ты опять его потеряла, что в адресном бюро дают адрес, по которому он уже не живёт… Нас с Антониной Самойловной это очень взволновало. И мы решили тебе помочь. Я вспомнил, что у меня был когда-то аспирант из Одессы. Я разыскал его адрес, написал ему и рассказал твою историю. Он пошёл в адресное бюро. Ему тоже дали старый адрес. Он пошёл по этому адресу. Действительно, отец твой много лет там не живёт. Но мой ученик (не зря он мой ученик!) провёл настоящее расследование. Он пошёл по соседям и расспрашивал всех, кто, может быть, что-нибудь знает о твоём отце. И он-таки нашёл тех, кто знал его новый адрес! Но ему этого показалось мало. Не зря он всё-таки мой ученик! Он поехал по этому адресу, чтобы удостовериться в том, что адрес – верен. И он нашёл твоего отца, Машута! Он с ним общался! Вот, читай письмо…
Руки мои дрожали, и строчки прыгали перед глазами… Ученик Пресмана писал, что мой отец – умный и обаятельный человек. Ещё молодой, но очень болен… перенёс две операции на сердце… был в клинической смерти… рад тому, что я нашлась… хотел бы меня увидеть…
– Ну, как, поедешь к отцу? – спросил Александр Самуилович. Глаза его горели восторгом. Он был счастлив за меня.
– Сразу же после весенней сессии.
Он крепко расцеловал меня.
– Правильно, Машута! Не откладывай. Нужны будут денежки, мы с Антониной Самойловной тебе поможем. А письмо возьми себе. Ты ведь, небось, будешь его перечитывать…
– Спасибо вам. Огромное спасибо за всё. Даже не знаю, как вас благодарить…
– Ты счастлива – и это самая лучшая награда, уверяю тебя, – сказал Александр Самуилович.
– И не убегай сразу, попей чайку с нами, – сказала Антонина Самойловна, которая уже накрывала стол к чаепитию…
И я не уставала благодарить Бога за то, что Он меня одарил такими друзьями.
В тот же вечер я написала письмо отцу…
Вскоре пришла открытка из Риги. От отца!
Да, почему-то не из Одессы, а из Риги. Отец радовался, что успел накануне отъезда в Ригу получить моё письмо.
Он сообщал, что лежит в рижской клинике имени Страдыня, в ожидании третьей операции на сердце…
Глава десятая
ВЕСНА 1974 ГОДА: МЕТЕЛЬ ЖАВОРОНКОВ
Метель жаворонков…
О ней невозможно взять – и рассказать всё до конца. Потому что конца у неё нет. Она всё кружит и кружит в моей памяти, в моей душе, пушистая, сказочная метель сбывшегося и – несбывшегося… Она то и дело затягивает меня в белые, ласковые, мохнатые воронки – как в другое измерение жизни… И всякий раз я выныриваю потом на поверхность сегодняшнего дня, обновлённая этой весенней метелью… Возвращаюсь из неё – в своё сегодня – с новым знанием: о том, что было – и о том, что будет…
Метель жаворонков…
Это целая жизнь, с годами не утратившая для меня своего света и – боли.
Никогда, никогда, никогда не перестанет она кружить в моём сердце… метель жаворонков, жаворонковая метель… Так латыши называют весеннюю, тёплую, пушистую метель… потому что её крупные мохнатые хлопья похожи на маленьких птичек…
…Метель жаворонков… опять она налетает на меня, как стая стремительных жаворонков… И я иду своим побережьем памяти… и это побережье носит в этой истории имя – Рижское взморье. Оно шелестит сосновыми иглами и шепчет белым песком…
А до этого был Рижский вокзал в Москве. Совершенно по-летнему тёплый вечер. В Москве лето порой приходит именно в апреле. Потом, в мае, может опять наступить зима –
