возможность существует. Если, однако, бумажных денег выпускается настолько много, что у агентов накапливаются значительные излишки, они попытаются обменять их на всеобщий эквивалент – золото. В результате, при отсутствии гарантированного обменного курса рыночный обменный курс бумажных денег относительно золота повысится. Тогда, утверждает Маркс, золото продолжает играть роль всеобщего эквивалента как прежде, регулируя и выражая цены остальных товаров как обычно. Цены товаров, выраженные в бумажных деньгах, определяются той их уценкой относительно золота, которая сформировалась на рынке. (Этот простой сценарий может корректироваться спекулятивными операциями в поддержку бумажных денег, выпускаемых государством, или против них.)
Именно таким образом, например, формировались цены на последних стадиях гиперинфляции в Германии в 1922–1926 гг. Цены устанавливались в золотых марках, фунтах, или гульденах, т. е. в тех валютах, которые сохраняли тесную привязку к стоимости золота, а цены в бумажных марках рассчитывались умножением золотых цен на текущий рыночный обменный курс между маркой и привязанными к золоту валютами, каким он устанавливался на валютной бирже.[1009] Ключевой момент состоит в том, что обесценение излишних бумажных денег отражает не общий рост цен из-за повысившегося спроса на всех товарных рынках, как нам указывает количественная теория, а специфическое падение стоимости бумажных денег по отношению к всеобщему эквиваленту, которое складывается в их взаимных обменах.
Это вполне удовлетворительное объяснение обесценения бумажных денег, но важно понять, насколько сильно оно зависит от дальнейшего функционирования золота в качестве всеобщего эквивалента. Если мы постулируем существование всеобщего эквивалента как продукта, стоимость которого регулируется условиями производства, понять поведение его субститутов становится относительно легко решаемой проблемой, по крайней мере на теоретическом уровне.
Но при рассмотрении денежных феноменов XX в. применение теории всеобщего эквивалента создает нам значительные трудности. Наиболее очевидным источником этих трудностей выступает институциональное исчезновение золотого стандарта в развитом капиталистическом обществе XX в. В ходе Первой мировой войны под давлением военных финансов наиболее крупные капиталистические страны отказались от золотого стандарта. После войны большинство стран пыталось вернуться к некоторому варианту золотого стандарта, что, как правило, не обходилось без проблем. Британцы вернулись к довоенному паритету и столкнулись с долгой и болезненной дефляцией; немцам это удалось только после катастрофической инфляции.
В начале 1930-х годов Великая депрессия заставила большинство стран снова отступить от золотого стандарта. Соединенные Штаты формально сохранили золотой стандарт, но проводили политику ограничения денежных функций золота, законодательно запретив гражданам держать золото иначе как в форме украшений, редких монет и принуждая граждан возвращать свое золото правительству. Результатом этой неразберихи стало ослабление связи между золотом и деньгами, которые агенты обыкновенно использовали в повседневных сделках в качестве меры стоимости и средства платежа. Рынку стало намного сложнее определить соотношение между национальной валютой и золотом; многим агентам было законодательно запрещено вступать в подобные сделки, тогда как правительственные агентства и центральные банки постоянно занимались манипулированием этими рынками.
После Второй мировой войны доллар на некоторое время стал наиболее предпочитаемой в мире денежной единицей, сохраняющей лишь слабые связи с золотом, сразу же разрываемые при любом заметном напряжении. В конце 1960-х годов либеральные экономисты в правительстве Соединенных Штатах доказывали, что доллар, а не золото, является действительным мировым денежным стандартом, и связь доллара с золотом поддерживала денежную роль золота, а не наоборот. За исключением некоторых отсталых уголков и секторов мировой экономики ничто не свидетельствовало о том, чтобы цены, выраженные в золоте, играли какую-либо значимую роль в обмене. Со времени краха системы фиксированных валютных курсов и освобождения цены золота в 1971 г. цены, выраженные в золоте, стали крайне волатильными. Золотой рынок демонстрировал черты, типичные для спекулятивного рынка активов. Трудно поверить, что золото функционировало как всеобщий эквивалент в мировой экономике последние 35–50 лет перед этим, а цены национальных валют определялись обменным курсом между этими валютами и золотом.
Каждая из двух предложенных поправок к теории денег Маркса способна справиться с поставленными XX в. проблемами. Первое предположение показывает, что связи между золотом и деньгами так ослабли, что на практике они почти никогда не оказывают влияния на стоимость денег, складывающуюся на основе ценовых решений капиталистических фирм. Второе предположение указывает на то, что система кредитных платежей в ХХ в. была только улучшена исключением золота, как верхушки пирамиды обещаний оплаты. Его место занимает теперь государство, которому в результате стало удобнее, распоряжаясь собственным кредитом, выполнять роль посредника в разрешении противоречий, возникающих в процессе накопления капитала – теперь ему не нужно бояться внешнего давления, основанного на требованиях обмена национальной валюты на золото.
В обоих вариантах стоимость денег может свободно изменяться в зависимости от нужд капиталистического накопления. И в обоих вариантах деньги остаются формой стоимости, по-прежнему выражая абстрактный труд, затраченный на производство товаров.
Комбинация институциональных и теоретических изменений привела марксистскую экономическую теорию в изрядное замешательство. После Второй мировой войны главной и все более преобладающей формой капиталистического кризиса стала инфляция, которая, по общему признанию, имеет отношение к стоимости денег. Как марксистам добиться обоснованного взгляда на инфляцию? Если мы держимся теории всеобщего эквивалента, то нам сначала придется аргументированно показать, что стоимость золота существенно связана с уровнем цен в США, Европе и большей части остального капиталистического мира. Если мы справимся с этой трудностью, то нам вряд ли удастся избежать следующей логики: доллар и остальные национальные валюты – суть неразменные бумажные деньги, выпускаемые государством. Поэтому их стоимость определяется обменным курсом к золоту, который, в свою очередь, зависит от размеров их эмиссии. Инфляция оказывается результатом выпуска государством бумажных денег сверх нужд обращения.
Но это как раз то, что утверждают приверженцы количественной теории и монетарные консерваторы. Аналитически это даже шаг назад, поскольку мы игнорируем сложность и утонченность современных финансовых институтов. Хотим ли мы утверждать, например, что единственная функция доллара в американской экономике – это функция средства обращения? Альтернативным объяснением инфляции среди марксистов было возложение вины за нее на монополии и олигополии – идея, распространенная также среди популистских либеральных экономистов антимонопольной традиции. Ближе это альтернативное объяснение к истине или нет, оно никак не связано с теорией всеобщего эквивалента.
Эти проблемы тесно связаны с характером теории всеобщего эквивалента и с исчезновением какого- либо обсуждения в рамках этой теории значения стоимости денег и ее изменений для воспроизводства и накопления капитала. В то же время на основе поправок к теории Маркса, которые были здесь предложены, мы можем, как минимум, наметить аналитический подход к современным денежным проблемам, остающийся верным по отношению к ключевым идеям теории Маркса, но при этом не воспроизводящий упрощения современного монетаризма.
Во-первых, стоимость денег определяется исторически ценовыми решениями самих капиталистических фирм. В каждый момент денежная единица выражает определенное количество общественного абстрактного труда. Если фирма легко может продать свои товары, она повышает цены, и стоимость денег падает. Если продажа товаров затруднена, стоимость денег будет падать не так быстро. Факторы, влияющие на стоимость денег, должны действовать через изменение условий реализации товаров в среднем.
Во-вторых, если стоимость денег задана, денежные и кредитные механизмы сталкиваются с проблемой финансирования потока покупок и продаж товаров при этом уровне стоимости денег. В современных капиталистических экономиках эта проблема решается прежде всего расширением и сокращением кредита. В первую очередь это расширение кредита порождается сделками между капиталистическими фирмами, поскольку они зависят от частного кредита, необходимого для финансирования большинства сделок.
