разграничения.[180] Но даже если философы ошибаются, и такая четкая грань в принципе должна быть проведена, факт состоит в том, что в экономической теории позитивные и нормативные проблемы часто оказываются перемешанными.
Например, Пол Самуэльсон начинает свою известную работу «An Exact Consumption-Loan Model of Capital and Interest» с позитивного вопроса о том, как влияет на ставки процента стремление к сбережению для обеспечения жизни после выхода на пенсию, а затем переходит к имеющему нормативное значение теоретическому вопросу об эффективности конкурентных рынков в бесконечномерных экономиках. Два основных первоначальных замечания по поводу этой работы Самуэльсона, сделанные У. Меклингом[181] и А. Лернером,[182] направлены в своей основе, соответственно, на защиту конкурентных рынков и государства благосостояния. Нормативные проблемы продолжали играть важную роль при разработке и оценке моделей с перекрывающимися поколениями.[183]
Если моральные обязательства разделяются всеми членами общества, то позитивные модели могут иметь четкие нормативные последствия. Например, Джордж Акерлоф и Уильям Диккенс [Akerlof, Dickens 1982] предлагают позитивную модель адаптации индивидуальных убеждений (beliefs) с целью сокращения когнитивного диссонанса. Однако возможность такой адаптации заставляет усомниться в отождествлении благосостояния с удовлетворением предпочтений и, следовательно, имеет непосредственные этические последствия. Если в целях сокращения когнитивного диссонанса индивиды корректируют свои убеждения относительно, например, безопасности своего труда, то это может служить сильным аргументом в пользу государственного регулирования безопасности на производстве. Понять, почему позитивная теория о когнитивном диссонансе или других факторах индивидуального принятия решений способна приобрести такое большое нормативное значение, можно лишь приняв во внимание этические предпосылки, служащие основой ее нормативного эффекта.
То же положение может быть сформулировано иным образом. Несмотря на то что экономисты настаивают на том, что им не следует принимать спорные моральные обязательства (или, может быть, благодаря этому), они зачастую говорят о вопросах политики с позиции большого морального
Таким образом, существует ряд веских причин, по которым экономистам следует думать о морали. Ибо только думая о морали они способны понять, почему позитивная теория может иметь большую моральную значимость, какие ценности на деле определяют выработку политики, какие моральные предпосылки лежат в основе экономической теории благосостояния и какие моральные факторы воздействуют на экономические результаты.
Экономисты сталкиваются с вопросами этики, но это не значит, что они найдут ответы на них в научных работах философов. Экономическая наука является специализированной дисциплиной со специфическими инструментами наблюдения и анализа, поэтому от экономистов ждут собственных ответов на многие вопросы. И все же экономисты могут быть приятно удивлены тем, насколько полезной может для них быть современная философия. Она содержит не только систематизированные теории, в том числе, например, новые концепции утилитаризма или контрактуализма, но и целое множество узкоспециализированных работ, которые могут принести пользу экономистам. Некоторые аспекты современной моральной философии будут близки и полезны потому, что они разработаны с помощью методов, которые философы заимствовали у экономистов. Знакомство с моральной философией может также помочь изгнать неоправданные сомнения и скепсис (к которым были склонны экономисты) о возможности приложения рациональных аргументов к ценностям. Наконец, литература по этике будет полезна в качестве напоминания о существовании многих параметров моральной оценки и предупреждения против их сведения к одному или двум.
Последний пункт заслуживает более подробного рассмотрения. Философы разработали многие сложные теоретические проблемы этики, далекие от внимания экономистов. Если не рассматривать моральную философию исключительно как априорную дисциплину, что не только необоснованно, но и непопулярно среди философов, то следует признать, что одна из ее задач должна состоять в придании смысла повседневному нравственному опыту и некотором его упорядочении. [184] По поводу одних проблем (например, допустимости абортов) люди имеют строгие убеждения, по другим (например, о правах животных) у них могут быть сомнения. По некоторым вопросам морали (например, можно ли допустить, чтобы бездомные умерли от голода?) люди легко достигают согласия, тогда как по другим разгораются споры. Моральным оценкам подвергаются самые разнообразные «объекты»: мы можем объявить персону, результат, поступок, эмоцию «хорошими» или «плохими» с моральной точки зрения. Сложность и фрагментация фактических моральных оценок ставят существенные задачи перед теорией, и такая ситуация весьма близка экономистам, хотя и в ином контексте. Возникает кажущаяся неизбежной альтернатива между простотой, обобщенностью и теоретической стройностью, с одной стороны, и правдоподобностью, признанием сложности и «запутанности» – с другой.
Этот вызов ощущается и экономистами, и моральными философами. Но философы могут оказать реальную услугу экономистам в той мере, в какой их работы привлекают внимание к сложности и множественности параметров моральной оценки. Эта услуга отчасти носит негативный характер, поскольку состоит в том, чтобы предупредить экономистов от необдуманных или слишком скорых обобщений. Но она включает также и положительный момент, предоставляя экономистам разнообразие нормативных явлений, к которым они могут приложить свое умение моделировать. Представляется вполне обоснованным предположить, что и экономисты, и философы могут внести большой вклад в улучшение нашего понимания этических проблем, анализируя их отдельные стороны, как кусочки паззла, и тем самым развивая более общие теории морали. Именно такой характер носят многие исследования, которые мы будем далее обсуждать.
2. Мораль и рациональность
В своем обыденном применении оба определения – «моральный» и «рациональный» – являются нормативными и выразительными: определить выбор как иррациональный или аморальный – значит не просто его охарактеризовать, а вынести о нем отрицательное суждение.[185] Поскольку современной экономической теории свойственно заниматься определением специфических характеристик рационального поведения, постольку ей свойственно и изучать определенные нормы индивидуального рационального выбора. Как эти нормы соотносятся с моральными нормами, и как моральные нормы влияют на действия людей? Ясно, что попытки включить «в картину» категорию морали экономического актора вызывают ряд вопросов.
Чтобы их рассортировать, может быть полезным пойти по двум самостоятельным путям исследования. Один из них заключается в направлении усилий экономистов на эмпирическое изучение влияния моральных норм на человеческое поведение. Такой подход отталкивается от того очевидного факта, что экономическое поведение людей находится под влиянием их моральных убеждений, он стремится выяснить, какое влияние эти убеждения оказывают на экономические результаты. По крайней мере, начать можно с того, чтобы применить такой подход в чисто «позитивном» смысле, – выясняя не то, оправданы данные моральные убеждения или нет, а лишь то, насколько они влияют на поведение. Довольно скоро, однако, такое исследование обращается к вопросу о том, в какой мере наблюдаемые моральные обязательства являются экономически выгодными или наносящими ущерб, и в этом пункте нормативные и позитивные параметры переплетаются. Работа, ведущаяся в этом направлении, склоняется к использованию неточных, приблизительных концепций экономической рациональности и морали, ее цель состоит в поиске категорий, помогающих рассортировать эмпирические феномены.
Другой путь исследования осознанно более теоретичен и концептуален. Каково с абстрактной точки зрения взаимоотношение между моралью и предпочтениями индивидов? Можно ли и нужно ли предлагать концепцию экономической рациональности, придающую смысл разграничению между моральным поведением и максимизацией полезности? Если существуют конкретные ситуации, о которых можно
