сконцентрированный не на задатках, позволяющих достигать различных функциональных возможностей, а на внешних средствах, с помощью которых люди добиваются этих возможностей.[264] Концентрируясь на первичных внешних благах, он оставляет в стороне многие внутренние факторы и обстоятельства индивида, например, физические недостатки, которые могут оказать существенное влияние на благосостояние. Концентрируясь на первичных внешних общественных благах, подход Ролза также может не работать эффективно при сравнении уровней благосостояния, значительно превышающих минимальный уровень. Альтернативный подход Сена состоит в определении благосостояния в терминах набора «функциональных возможностей», достигаемых индивидом. Хорошо питаться – пример функциональной возможности, достижение которой может быть ухудшено из-за внутренних (например, расстройства пищеварения) или внешних (отсутствия денег для покупки продовольствия) препятствий. Функциональные возможности, безусловно, являются векторами (хорошее питание, чтение книг, хороший сон), и их объединение в показатель благосостояния ставит серьезную проблему расчета числовых индексов, решение которой требует определения весов, придаваемых различным потенциалам и функциональным возможностям.[265]
Даже если проблемы взвешивания и измерения компонентов благосостояния сложнее при таких более «объективных» подходах, чем в случае стандартной теории полезности (что не факт), можно тем не менее отметить вслед за Сеном, что «лучше быть приблизительно правым, чем в точности ошибочным». В частности, эти подходы фокусируют исследования проблем благосостояния на различных направлениях, естественным путем связанных с нормативными понятиями, в которых происходит обсуждение политики.
Еще одним важным преимуществом более объективных подходов является их свобода от проблем межличностных сравнений, возникающих при определении благосостояния и полезности (в виде индекса удовлетворения предпочтений). В прошлом такие экономисты, как А. Пигу, утверждали, что общее благосостояние достигнет максимума при уравнивании доходов до такого уровня, при котором не нарушатся стимулы к производству. Используя аргумент убывающей предельной полезности дохода, они доказывали (не без оснований), что дополнительные 100 долл. дают меньший вклад в благосостояние индивида с доходом в 50 тыс. долл., чем в благосостояние индивида с доходом в 5 тыс. долл. При прочих равных условиях более равномерное распределение доходов увеличит общее благосостояние.
Какими бы достоинствами ни обладал этот аргумент в случае интерпретации благосостояния как некоего общего материального благополучия, в случае интерпретации благосостояния как удовлетворения предпочтений его ценность (без дополнительных этических предпосылок) невелика.[266] Лайонел Роббинс убедительно доказывал, что, поскольку ранжирование предпочтений абсолютно субъективно и интроспективно, нельзя сравнивать место
Однако Роббинс убедил не всех. Харсаньи, например, так же как Эрроу и С.К. Кольм, утверждал, что в действительности существует одна функция полезности, которая зависит не только от целей выбора, но и от причинных переменных, воздействующих на делающего выбор и фактически идентифицирующих его. Поскольку психологическая теория еще не способна точно определить эту основную функцию полезности, аналитику приходится использовать свою способность к сопереживанию для определения «расширенных» предпочтений между упорядоченными парами опция – агент вроде
Отождествление благосостояния с удовлетворением предпочтений сомнительно само по себе. Оно ставит трудноразрешимые проблемы межличностных сравнений, ведет к искажениям из-за адаптивности предпочтений и не связано с нормативными терминами, в которых ведутся политические дебаты. Кроме того, полезность в ее стандартном понимании с трудом поддается измерению, но если бы даже поддавалась, то экономисты не могли бы обосновать критерий личного благосостояния в качестве подходящего приближенного заменителя, не имея концепции того, заменителем чего он предназначен служить. Единственным реальным преимуществом отождествления благосостояния с удовлетворением предпочтений является то, что оно несомненно связывает проблемы благосостояния непосредственно с фундаментальной экономической теорией. Но эта связь фиктивна, если теоретические проблемы «благосостояния» не являются подлинными проблемами человеческого благосостояния или благополучия.
Одним из таких важных других понятий является свобода. Многие люди, в том числе многие экономисты, полагают, что обеспечение известных свобод имеет важное моральное значение, не обращая внимания на тот факт, что это не всегда ведет к росту благосостояния. Так, многие выступают против законов, имеющих излишне регламентирующий характер, например законов, обязывающих использовать ремни безопасности, на том основании, что они являются посягательством на свободу, независимо от того, как такие законы влияют на благосостояние. Социология в отличие от экономической теории благосостояния часто рассматривает обеспечение свободы и подъем благосостояния как независимые друг от друга цели.
По иронии судьбы экономическая теория благосостояния концентрирует внимание почти исключительно на концепции Парето-эффективности, поскольку экономисты, как правило, ценят индивидуальную свободу. И значительная часть традиционной аргументации в защиту капитализма состояла не столько в его способности «доставлять товары», сколько в защите индивидуальной свободы, обеспечиваемой разделением экономической и политической власти. [270] Экономисты предпочитают налогообложение отходов производства прямому государственному регулированию загрязнения окружающей среды не только потому, что налоги по идее эффективнее с точки зрения принципов Парето, но и потому, что регулирование представляет угрозу для свободы. К тому же аргумент эффективности был и является составным элементом «научной» экономики благосостояния, поскольку он выступает лишь как следствие непротиворечивых моральных предпосылок, тогда как аргументация, формулируемая в терминах свободы, остается уделом эссеистов и идеологов, поскольку ее моральные предпосылки выглядят более «философскими».
Поскольку соображения, связанные со свободой, подкрепляют нормативные суждения экономистов, они должны систематическим образом быть включены в методологию экономической оценки. В связи с этим встают проблемы
Общеизвестно, что термин «свобода» весьма коварен. И. Берлин [271] провел следующее различие между «негативной» и «позитивной» свободой. Негативная
