что хотя на ней можно различить женский голос, невозможно уверенно сказать, что он принадлежит Сюзанне.
– Но в их последнем разговоре Мирина сказала, что Леонард назвал имя Сюзанны, – возразила Ния.
– Мирина блефовала. Она очень умная женщина. И выдержанная. Меня, действительно, поразило, как она в той ужасной обстановке не растерялась. Когда она подходила проверить, жив ли Джек, она включила камеру. Правда, все, что можно увидеть на пленке – застеленная кровать. Но разговор Мирины и Сюзанны записан целиком. И признание Сюзанны.
– А как Сюзанна узнала, что Джек повезет меня на ранчо? – удивилась Ния.
– Помнишь, я говорил тебе, что звонил ей из бара сразу после твоего исчезновения? Мой звонок послужил сигналом. Она раньше всех поняла, что Джек выкрал тебя. В черновике сценария, который он ей отдал, была запись последней сцены. Развязка должна была произойти в том домике. Поэтому она точно знала, куда Джек собирается везти тебя.
– И все это нашли, когда обыскивали ее номер?
– Да, среди бумаг, запертых в дипломате.
Больше Ния не спрашивала ни о чем. До самого Чимайо она молчала.
… Харм посмотрел на часы и пошел искать Нию. Она стояла в полутемном храме, внимательно разглядывая фигурки Христа. Их было очень много.
«Может быть, это замечательно, что их так много», – подумал Харм.
Ния опустила свечи в красные стаканчики, зажгла их одну за другой. Потом отступила, немного постояла, оглянулась, подозвала Харма. Он подошел ближе. Слева была крошечная дверь. Он открыл ее и пропустил Нию вперед.
Они вошли в часовенку. Вдоль стен лежали, ставшие ненужными, костыли, шейные скобы, бинты. Полки были заставлены огромным количеством фигурок Иисуса Христа и Девы Марии. Сотни фотографий и писем, вставленных в застекленные рамочки, прикреплены гвоздиками к стенам. Бабушки, сестры и братья, дети, отцы, матери обращались к Богу в надежде, что их боль отступит под действием чудотворной силы. Рядом с фотографией маленького мальчика в гробу было прикреплено письмо:
Ния вынула из кошелька золотую монетку и положила ее на подоконник. Потом она вошла в еще более крохотную дверцу. Харм протиснулся следом за ней. Здесь в земляном полу была выкопана яма, из которой доставали чудодейственную глину.
«Интересно, – подумал он, – если все люди приходят сюда, почему яма такая маленькая?» Он предположил, что, возможно, глину приносят сюда со дна ручья, который течет позади храма. Господь благословил глину и назвал ее святой.
Ния потопталась над ямой, не зная, что делать дальше. Она говорила Харму, что боится дотрагиваться до глины в храме. Словно не имеет на это права. Ведь она не была верующей. Настоящей верующей.
– В обычном понимании этого слова, – добавила она смущенно.
Худой, очень маленький испанец в поношенной соломенной шляпе и синей фланелевой рубашке протиснулся в дверь и уронил шляпу на пол. Он опустился перед ямой на колени, – перекрестился, наклонился и зачерпнул полные ладони жидкой глины. Он с наслаждением размазал ее по лицу и волосам, словно это была просто вода. Казалось, он почувствовал прилив сил, освежился. Перекрестился еще раз, водрузил шляпу на место и быстро вышел из часовни.
– У него так легко все получилось, – сказала Ния. – Так естественно.
Поколебавшись, она все же опустилась на колени, прижимая ладонь к раненому бедру. Взяла щепотку глины и просто подержала ее в руке, помахивая вокруг себя.
– Вот и хорошо, – сказала она. – Пошли отсюда.
Они стояли позади церкви, глядя на деревья, растущие вдоль реки. Никки улегся на землю у ручья и разговаривал с черноволосым мальчиком. Никки пытался дотянуться до воды длинной палкой. Дети рассказывали что-то друг другу и смеялись.
– Я никак не могу оправиться от записей, которые вел Джек. Копии писем, журнальные статьи о каждой идее для сценария. Все черновики. Страница за страницей: идея для сцены. И записи всех действий, вплоть до убийства Говарда Нимса. А его видеофильмы. Полностью задокументированное признание, поэтапно записанное и снятое на пленку. Неужели ему и в голову не приходило, что все это может быть когда-нибудь использовано против него?
– Он считал свои записи вымыслом, фантазиями, грезами, – ответил Харм. – Думаю, что он просто не понимал, что пишет о своей жизни. Классическое расщепление личности. Да, он страдал раздвоением личности. Но вместо двух совершенно раздельных «Я», он видел только часть себя, словно не реальную, а выдуманную историю. Тут-то и сливались его реальная жизнь и его вымысел. То, что он записывал в память компьютера.
Ния поднялась на каменную стену, подставила солнцу лицо, прикрыла глаза.
– Значит, Сюзанна брала все его идеи и вставляла в свой сценарий?
– Он говорил тебе правду. Она перерабатывала материал. Куинтана нашел копию в ее номере. Там автором указана только она, без всяких ссылок на соавторство с Дризером. В некоторых местах есть разночтения, но в целом – это его работа. Сюзанна хотела видеть Джека мертвым, чтобы владеть сценарием единолично и быть чистой. Не думаю, что она имела понятие, как далеко он зашел. Меня поразила ее алчность. Она хотела владеть всеми правами на этот сценарий. А заодно – полностью контролировать тебя. Она убила обоих мужчин только потому, что чувствовала – каждый из них, так или иначе, претендует на тебя. Ты могла ускользнуть от нее с любым из них.
– Труднее всего мне было читать его ранние записи. Сюзанна наняла его, чтобы он стал моим любовником, отвлек меня от Леонарда. Это было лицемерием и с его, и с ее стороны. А я была такой наивной. Премия, если он увезет меня на лето из города. Премия, если он переспит со мной. Крупная премия, если он сможет заставить меня уехать из страны.
– Но самая большая премия, которую он мечтал получить – главная роль в фильме, – добавил Харм.
– Ну что же, это обещание, она исполнила. Но самое печальное во всей истории то, что Джек был, сам по себе, одаренным и прекрасным актером. Он смог бы добиться признания и без помощи Сюзанны.
– Ему же хотелось большего, – сказал Харм. – Он, видимо, жить не мог без тайны, интриги. Пытаясь заинтриговать тебя, он, может быть, неожиданно для себя, всерьез в тебя влюбился.
– Наверное, – сказала Ния. – Конечно, если только все это можно назвать любовью.
Ния стряхнула глину, приставшую к каменной стенке, оглянулась на ручей, весело прыгающий по камням.
– Думаю, тут вся глина – святая, – пробормотала она, – и земля – тоже, – она немного помолчала, потом снова спросила: – И все-таки, я не понимаю, как ты догадался, что все записи и черновики Джека должны остаться на жестком диске компьютера? Он говорил, что Сюзанна заставила его уничтожить все, потому он и понял – она хочет его убить.
– Все этот чертов сон, – ответил Харм. – Принтер, работающий сам по себе. Во сне он распечатывал материал, даже после того, как он, предположительно, был стерт. Мы с Куинтаной вошли в комнату Джека. Во время обыска мы не нашли ни бумаг, ни компьютерных дисков. И тут я вспомнил свой сон. Мы проверили жесткий диск, там сохранилась вся информация.
