приподнявшись с травяных подстилок.
Теперь последовала новая команда: «Идти к двери». Громадная тварь, перебирая по полу мохнатыми лапами, слегка посторонилась: чудовище явно уступало Деггубэрту дорогу. Смотритель мгновение поколебался, но все же решился – направился к двери.
«Стоять! – вдруг раздался в голове голос, и Деггубэрт застыл. – Вернуться на место. Пропустить меня».
Он повернулся: гигантская тварь очень медленно, продолжая пялиться ему в глаза, сделала коротенький шажок прямо на человека. Смотритель понял, что его догадка верна: голос исходил именно от этого паука. Деггубэрт попятился к своей соломенной подстилке, стараясь избежать взгляда этих черных, ничего не выражающих глаз. Голос замолчал.
Убедившись, что двуногий вернулся на место и сел, скрестив ноги, тварь протиснулась через дверь наружу.
– Что это было? – спросил у смотрителя высокий светловолосый мужчина, шаги чудовища стихли за стеной. Он непонимающе потирал мизинцем переносицу. Его давно немытые волосы свалялись, словно войлок.
– Как будто голос, но звучит не в ушах, а в самой голове, внутри… – Деггубэрт поморщился: после происшедшего затылок опять разболелся. Он прижал пальцы к вискам, показывая, где именно слышит Голос: – Вот здесь и здесь, но только глубже…
– В одной из древних книг… – мужчина с каким-то удивительным уважением выговорил это слово и задумался. Его глаза потускнели и слегка затуманились. – Да-да, именно там я узнал вот что. Около четырех тысяч времен назад люди изучали возможность передавать мысли на расстоянии. Ничего не говорить, не показывать и не писать, а сразу как бы думать вдаль. Например, я думаю что-то и обращаюсь прямо к тебе, – пояснил он и еле заметно усмехнулся, заметив, что смотритель открыл рот от удивления. – А ты мою мысль ловишь точно такой, как я ее подумал. Понимаешь?
Деггубэрт кивнул, сглотнув слюну. То, что рассказывал мужчина, было очень похоже на происходящее с ним.
– Забыл, как это называли древние, – нахмурил лоб мужчина, и круглая темно-розовая родинка над правой бровью смешно поползла вверх. – Слово такое мудреное, необычное… что-то вроде талимотии… или тулипетии… – он с досадой махнул рукой. – А-а-а, скажу потом, когда вспомню.
– Ты прости, что интересуюсь, – смотритель перевел разговор на другую тему. – А ты вообще-то сам кто будешь?
– Какая теперь разница? – грустно проворчал мужчина и отвел глаза в сторону, всем своим видом показывая, что беседа о прошлом ему не слишком по душе. – Знаток при дворе Его Величества… был.
Деггубэрт уважительно оглядел собеседника и отошел.
Когда его вызвали в следующий раз, воин уже не колебался. Деггубэрт сразу понял: в предыдущий раз тварь приходила проверить, кто быстрее всех откликнется на ее призыв, раздающийся прямо в голове и не слышимый обычным образом. Видимо, оказалось, что именно смотритель лучше всех прочих воспринимает мысленную речь. Теперь огромный паук не стал протискиваться в зал. Он просунул в дверь только голову и переднюю пару устрашающих лап с острыми когтями, измазанными чем-то темно-бурым, и Деггубэрт опять услышал голос: «Идти сюда». Смотритель повиновался и подошел ближе. Чудовище открыло дверь ровно настолько, чтобы Деггубэрт смог протиснуться в образовавшуюся щель, и велело: «Выйти». Смотритель повиновался…
Яркое солнце снаружи на миг ослепило Деггубэрта, привыкшего к полумраку помещения. Он прикрыл невольно глаза ладонями и лишь через некоторое время убрал руки. Потом снова возникли голоса – теперь уже два сразу. Они слегка отличались друг от друга: один – более властный – командовал: «Внимать». Второй – привычный: «Стоять на месте, не двигаться». Глаза человека наконец привыкли к солнечному свету, и он стал озираться по сторонам.
Торцевая стена здания, где держали в заточении людей, выходила на широкую четырехугольную площадь, вымощенную аккуратными квадратными плитами, в щелях между которых пробивались ростки светло-зеленой, а местами и успевшей пожухнуть травы. С трех других сторон площадь ограничивали такие же непонятные здания. А точно в центре ввысь уходила длинная тонкая жердь из металла, некогда окрашенная темно-синей краской, давно уже облупившейся. Вдоль жерди болталась веревка из светлого волокна, прикрепленная к двум каким-то забавным деталям, наподобие ниточных катушек.
Похоже, когда-то здесь был оазис. Здания со всех сторон окружали холмы, поросшие травой, среди которой тут и там торчали многочисленные пеньки, почерневшие от времени и поросшие мхом.
Деггубэрт удивился, заметив на одном из них небольшую серо-полосатую птицу. Пичуга деловито ходила по пеньку, время от времени долбя клювом поверхность в поисках чего-то, известного лишь ей одной. Птица явно не боялась присутствия других живых существ и даже не смотрела в их сторону. Впрочем, пауки, окружившие смотрителя, ему самому казались как бы не совсем живыми. Точнее, не живыми, но и не мертвыми – одним словом, чужими, совершенно чуждыми для привычного мира.
Прямо перед Деггубэртом стояла особенно крупная особь. Слева и справа от нее полукругом расположились пауки чуть поменьше. Впрочем, для человека они все равно выглядели огромными…
Два паука по бокам от главного – то, что эта огромная тварь командовала остальными, было понятно и полному дураку, – и еще два у стены растопырили передние лапы и подняли их вверх, насколько могли вытянуть. В лапах они держали ровные прямоугольные полотна. Деггубэрт пригляделся: ткань эта была ничем иным, как паучьей сетью. Только не обычной, с редкими ячейками, а плотной, почти как холст, и белоснежной, как облака, проплывающие по синему небу. Ткань отливала металлом, однако сколько смотритель ни вглядывался, металлических вкраплений в ней не обнаружил.
«Ты слышишь меня?» – полувопросительно-полуутвердительно подумал главный из громадных пауков.
– Слышу, – кивнул головой Деггубэрт.
«Не нужно трясти воздух, – передала тварь.
– Просто думай в мою сторону. Понимаешь?» «Понимаю», – подумал Деггубэрт, обращая мысль к главной особи.
«Я тоже тебя слышу, – передало чудовище.
– Ты улавливал мысли Стражника?»
«Это тот, что приносит нам еду и воду? – догадался Деггубэрт. – Слышал».
«Ты нужен, чтобы трясти воздух остальным вашим двуногим, – казалось, тварь не совсем точно подбирает слова-мысли. – Говорить им, что мы велим делать. Понимаешь?»
«Понимаю, – ответил Деггубэрт и продолжал размышлять про себя, забыв, что его слышат многоногие: – Вот как получается: значит, им нужен толмач».
«Что такое толмач?» – медленно осознавая новое слово, передала тварь свои мысли Деггубэрту.
«Как бы объяснить… – первый приступ гнева по отношению к чужим паукам у смотрителя прошел. Теперь он пытался хоть немного разобраться, чего они хотят от людей. – Есть островитяне, они говорят так, что мы их не понимаем. Но с ними в кампусы и города приплывает человек, который знает наш язык. Он слушает, что мы произносит, и повторяет людям с Островов по-своему. Потом слушает их ответ и повторяет нам по-нашему. Вот этот человек и называется толмачом».
«Ты будешь нашим толмачом. Понимаешь меня?» – чудовище пошевелило передними лапами, но в этом движении не проглядывало ничего угрожающего. Скорее, это вызывало приятное ощущение, похожее на сытость, но не обязательно связанное с едой.
«Удовлетворение, – возникло в сознании смотрителя точное слово. – Чувство удовлетворения».
«Что такое удовлетворение?» – спросила тварь. Деггубэрт спохватился: нельзя думать в открытую – они же все слышат, значит, нужно остальные мысли спрятать как можно глубже.
Нового вопроса, например: «Что такое спрятать?», тварь однако не задала, и Деггубэрт улыбнулся.
«Не знаю, – подумал он в сторону гиганта. – Мне самому это слово не совсем понятно, я его прочитал когда-то».
«Что такое прочитал?» – тварь искренне не понимала многого, слишком многого.
