робкого поцелуя.
Деггубэрт нарочито кашлянул, чтобы привлечь их внимание: через узенькую щелку в двери он заметил нечто удивительное. По площади вовсю сновали пауки: одни, налегке, – бежали в сторону построенных хранилищ, другие спешили обратно, и при этом тащили каждый по несколько яиц. Яйца пауки затем оттаскивали за дальнюю цепь холмов, откуда доносился негромкий гул, напоминавший стонущие, горестные голоса множества людей.
– Похоже, в эту зловещую долину пригнали еще пленных, – сказал Смотритель вставшим у него за спиной Нильсу и Селене.
– Что ты видел? – спросил командир.
– Они куда-то перетаскивают яйца, – пояснил Деггубэрт. – Твари носят их за холмы, откуда слышны голоса поселенцев.
И тут смотритель услышал мысли людей за холмами, полные боли, скорби, отчаянья и страха:
«О, боги Средних Мест! Я не выдержу этого! Какой позор!»
«Бедная, бедная Мэрилин-Кухарка! Ее раздавили эти чудовищные твари!»
«Где же мои маленькие Лэйла и Нил? Куда их утащили многоногие?»
«Проклятье! Какая боль! Рану даже нечем промыть… Как больно!»
«Наверное, нас всех убьют… как жаль умирать всего лишь в семьдесят времен!»
«Чего от меня хотят эти восьмилапые? Я им ничего плохого не сделал! За что меня так?»
«Весь кампус разорили, весь кампус! Сколько мужчин и женщин жили там, работали и рожали детей – все прахом!»
«Пол, мой Пол! Что они сделали с тобой, любимый! Как теперь ты будешь жить без руки? Ну, ничего, если я останусь жива, я все для тебя сделаю!»
«Я же говорил вам всем, когда только увидел на горизонте этих чудовищ: сопротивляться надо! Биться с ними нужно было насмерть: глядишь – и отогнали бы тварей…»
«Всю жизнь работали с Мэри, строили свой дом на этой скудной равнине, пятерых детей родили и вырастили… и вот подлые чудовища дом разрушили, а детей сожрали! Прямо на наших глазах!»
«Какой славный у нас был Дэд! И как жестоко обошлись с ним пауки, будь они прокляты богами Средних Мест!»
«Весь наш оазис затоптали, мрази! Сколько трудов положили, чтобы удобрить почву, оросить землю, вырастить кактусы и деревья, посадить бобы и маис! Как радовались, когда пруд выкопали и рыб в него запустили… Твари гнусные!»
Голосов еще было много – разных, но не менее страдальческих. Они постепенно сливались в единый громкий гул, заполняя весь череп и словно грозя раздавить его изнутри. Деггубэрт замотал головой: слушать эту какофонию становилось невыносимо.
Лицо смотрителя побледнело, глаза закатились, и он сполз на пол. Нильс приподнял друга за плечи и оттащил к стене, Селена брызнула на лицо Деггубэрта водой из кружки. Но он лежал без сознания до самого вечера. А когда пришел в себя, то услышал шорох у двери. Селена с Нильсом в щелочку разглядывали что-то настолько интересное, что даже не заметили, как Деггубэрт поднялся и присоединился к ним, не расслышали шума шагов.
Перед зданием тюрьмы и впрямь разыгрывалось действо, редкое для обычной жизни восьмилапых, какой ее могли видеть пленники. Суть происходящего стала понятна сразу: к их грозному Стражнику явилась на свидание самка.
Облик светло-коричневой паучихи был не лишен определенного изящества, насколько такое вообще возможно у этих чудовищных созданий. Круглое, небольшое, в сравнении с тушей Стражника, брюшко твари поросло коротенькими волосками, похожими на пушок молодых ослов. Стройные длинные лапки ступали по камням площади плавно и осторожно…
Деггубэрту показалось, что всем своим видом она демонстрирует радость давно ожидаемой встречи.
Остановившись перед Стражником, самка замерла. Как ни странно, сейчас Деггубэрт не слышал мыслей, которыми, возможно, обменивались восьмилапые. Только видно было, как чуть подрагивает в нетерпении кончик брюшка паучихи. Жвалы самки трепетно вибрировали, голова поворачивалась вокруг своей оси, глаза пристально взирали на Стражника и, казалось, поблескивали от возбуждения. А из ее пасти то и дело скатывались капли странной, резко пахнущей жидкости.
– Этим запахом она привлекает… – шепотом начала пояснять Селена, но Нильс не дал ей договорить: прижал указательный палец к нежным губам.
Наконец паучиха добилась своего: напрягшийся было Стражник явно расслабился, сделал короткий шаг вперед, и самка повернулась к восьмилапому брюшком. Затем она слегка прогнулась и подвинулась к Стражнику вплотную – так, что тот уперся всем своим весом в дверь, закрыв ее столь плотно, что щель пропала. От этого неожиданного толчка Нильс с Селеной и Деггубэртом отпрянули, а снаружи послышалось равномерное, ритмичное трение и какие-то удары…
– Скоро у тварей станет несколькими десятками новобранцев больше, – с горькой иронией прошептал Нильс.
– Мы не можем больше ждать, – с неожиданным напором вымолвил смотритель. – Ты как хочешь, Нильс, а я начинаю действовать. И я уже знаю, что предпринять. Пол здесь не слишком прочный…
– Подкоп? – понял с полуслова командир. – А что дальше?
– Ты же военачальник! – раскрыл глаза Деггубэрт. – Должен сам понимать… Ладно, поделюсь с тобой кое-какими соображениями. Молодые пауки, которые маршировали на площади, двигались куда легче, чем старшие. Но молодость тут ни при чем, ведь у и сил старших побольше. Странно, да?– Странно… – подтвердила Селена. – Значит, старшим тварям тяжело ходить. Может, воздух пустыни для них не годится?
– Вряд ли: ведь по пескам пауки носятся быстро, да еще и пленных в сетях таскают… – Деггубэрт задумался. – Еще одна странность: строить они совершенно не умеют. То гнездо с яйцами, которое я видел на своем пути, напомнило мне игрушечные дома. Ну, когда детишками мы были, то строили такие из глины, песка, сухих травинок. Нелепые домики, разваливались постоянно, кургузые. В общем, дрянные, как то гнездо. И вот здесь мы им строили хранилища для яиц. Почему?
– Наверное, там, где их родина, дома и другие постройки не нужны, – предположил Нильс. – Но в каких землях такое возможно, я даже не представляю. В прошлом походе, среди земель северного побережья, в густых эвкалиптовых чащах мы набрели на дикое племя. Эти люди не строили дома, как мы привыкли. Они жили прямо среди деревьев и сплетали стены жилищ из веток, колючих лиан и огромных листьев. Но это все же были постройки, хоть и необычные. Действительно, странно, почему пауки не умеют строить…
– А я вот что заметила, – задумчиво произнесла Селена. – Твари уничтожают кого захотят. Вот представь, Нильс, ты военачальник, у тебя есть враги, а есть союзники. В случае войны ты станешь убивать врагов или переманивать их на свою сторону. А союзников будешь всячески умасливать, чтобы стояли за тебя горой. И это нормально. А у восьмилапых, похоже, нет союзников, а есть одни враги: люди. Пауки иногда заставляют поселенцев работать на них, но даже не пытаются сделать нас союзниками.
– А потом – эта их удивительная способность передавать мысли! – воскликнул смотритель и невольно прикрыл рот ладонью. – Мне никто и никогда не говорил, что такое вообще возможно. Я уж не говорю о том, каким образом твари подчиняют себе этих бедолаг, – он кивнул на пленников у противоположной стены.
– И я тоже не знал, что можно слышать чужие мысли, – подтвердил Нильс и грустно усмехнулся. – Разве что знатоки читали в древних книгах, но сейчас они уже ничего не смогут вспомнить…
– Мне кажется, – прошептал Деггубэрт, – что я догадываюсь, откуда взялись эти создания. Я вспомнил, как Селена говорила про космос. Там, мол, все гораздо легче, чем здесь. Верно?
– Сила притяжения, – уточнила красавица. – У нас на планете Земля сила притяжения большая, и нам это привычно. В пустом космосе сила притяжения ничтожно мала, а то ее и нет вовсе. Если там есть живые создания, они привыкли ходить словно бы налегке. И если они попали бы к нам, то сила притяжения нашей планеты не давала бы им возможности двигаться с прежней легкостью. Им было бы тяжело, как… – Селена замолчала, раскрыв рот. В ее глазах читалась рождающаяся догадка, но опередил ведунью
