пропал совсем. Умер, наверное. Другие тоже появляются и пропадают. Все одно и то же… Дети крупнее родителей, создатель мира очень добр и любит их всех. Вот теперь, кажется, начинаются проблемы с едой. Ее теперь трудно найти и приходится добывать из глубин… – Внезапно смотритель остановился и изумленно вскинул глаза: – У них война началась!
– Здорово! – обрадовался Нильс. – Пусть убивают друг друга побольше. Какая война? Почему?
– Не знаю, – пожал плечами Дерт. – Голос говорит, что после рождения следующего поколения пауков случилась первая война между старшими и новорожденными. Молодые считают себя лучшими и хотят стать вождями. Молодые крупнее, они побеждают.
– Ну, – поторопил военачальник. – Дальше, подробнее!
– Совсем молодые уже сейчас больше старших братьев и сестер. Они, кстати, слышат какие-то голоса и советы с голубого светила. От нас, что ли?
– Если они увеличиваются в размерах, – резонно заметила Селена, – то у них голова становится больше, и сами они тоже умнеют.
– Правильно, – кивнул Нильс. – Дальше рассказывай!– Ну, паучата решили действовать сообща – более слаженно и напористо, чем их старшие сородичи. И без промедления стали захватывать власть. В войне перевесили молодые пауки. Они дрались насмерть, а крупные пауки и старые – лениво. Старые старались кусать молодых за лапы, царапать и протыкать их когтями, но им оказалось не под силу пробить более прочный хитин нового поколения. Молодые были наделены невероятной ловкостью, хитростью, боевыми навыками и беспощадной жестокостью. Молодые пауки без всякого сожаления разрывали на клочья даже собственных родителей и тут же пожирали их.
Новое поколение во время всей войны оказывало такое влияние на разум сородичей, что многие старые пауки, не дождавшись решительного удара, сами сдались и уползли прочь. Многие замерзли насмерть или погибли от голода. Других убили смертоносные голоса молодых, разрушившие их мозг.
Побоище закончилось полным поражением старых вождей и их подданных, однако новые правители простили всех тех, кто сражался против них – и паучья раса безоговорочно подчинилась молодым восьмилапым, их силе и разуму. Новые предводители стали называть себя великими вождями. Насколько я понимаю, такими они и были, ибо научились сражаться не только когтями и жвалами, но и мыслями.
– Боюсь, что так и есть, – согласился Нильс. – Что было дальше?
– Великие оказались гораздо разумнее, чем предыдущие правители. Они уже прекрасно понимали, что окружающий мир таит в себе массу загадок, разгадав которые можно существенно улучшить и саму расу восьмилапых, и условия жизни. Стали искать среди подданных самых умных, и приказывали им изучать мир и придумывать, как можно сделать жизнь проще и сытнее. Вот… Еще тут говорится, что великие указали особое направление для изучения: черное небо с яркими точками-светилами. О… Мудрые изречения пошли! «Есть мы, есть твердь под лапами, мы на ней живем. Значит, где-то еще есть такие же тверди, а может, и просторнее. А потому есть возможность, пусть пока и невеликая, поселиться на тверди большей, нежели наша, и жить лучше».
– Прямо знатоки придворные, – иронично кивнул военачальник. – Читай, читай, не останавливайся.
– Вторым направлением изучения стала сама твердь – земля, витающая в пустынном пространстве… Еще изречение: «Наши части уходят в нее после окончания жизни: те части, что не сожрут сородичи после окончания нашей жизни. С этими частями уходит в твердь что-то полезное. Значит, пользу нужно искать и в тверди». Та-а-ак… Ну вот, уже за еду беспокоятся… Мало им пищи… И вскоре ее могло совсем не остаться… – Деггубэрт остановился, поднял глаза на Нильса: – Не сочти за крамолу, но восьмилапые начали организовывать двор, вроде королевского…
– А как еще страной управлять можно? – безразлично пожал плечами военачальник. – Ты не отвлекайся, ты о сути их истории говори…
– Ну, поскольку жизнь пауков на астероиде заметно усложнилась, стала разнообразнее, то управлять стало для вождей достаточно трудным занятием. И тогда их помощники придумали систему правил, определяющих буквально все стороны существования сообщества пауков. В общем, свод законов создали. Придумали какую-то Священную Задачу. Это, как я понимаю, задача выживания всего их паучьего рода. Вот так. Ну, и как заведено: за нарушение законов – смерть. Какую-то самку сходу казнили. Но все прочие, кажется, решили, что правильно. Та-а-ак… – Деггубэрт небрежно провел рукой по хвостикам нескольких связок. – Ничего не происходит. Только поколения меняются, да рост у восьмилапых увеличивается. Почти как люди становятся: свету радуются, красивым светилам над головой. Про вкус еды писать начали. Холод чувствуют, но его совсем не боятся. Хитиновые оболочки, как их ученые сообщают, уплотнились и расслоились так, чтобы между ними имелись пустоты, ничем не заполненные. От этого пауки становятся нечувствительными к холоду. Когти у них растут… А вот про болезни, кстати, ничего не говорится. Совсем не болеют, что ли?
Желудочный сок становился все более едким. Когда эта закономерность была точно установлена, часть пауков-исследователей, изучавших твердь под лапами, занялась опытами с разными камнями и другими частями тверди. В числе прочих опытов проводили и такие: на камни капали желудочным соком и смотрели, что получится. Некоторые стали намеренно копать грунт и понастроили пещеры, в которых стали прятать яйца от света. А потом они придумали из отдельных камней склеивать купола и начали под ними откладывать яйца. Эти купола назвали Хранилищами Поколений. Хранилища строго и тщательно сторожили, поскольку с некоторых пор отдельные пауки принялись охотиться на своих младших братьев и сестер. Вот она, голодуха-то, подступает!.. Иногда вокруг Хранилищ Поколений происходили настоящие сражения. Охранники защищали достояние расы – паучат, а нападавшие старались схватить как можно больше молодых и пока беспомощных тварей, отнести в укромное место, разорвать на клочки и сожрать. Правителям порой приходилось решаться на самые крайние меры, чтобы уберечь будущее мира пауков.
Самый большой переполох вызвало нападение на один из куполов-Хранилищ группы… охранников! Почему-то они страдали от постоянного голода, хотя получали, по велению вождей, значительно больше пищи, чем обычные, рядовые восьмилапые.
Много восьмилапых погибло, но яйца и уже вылупившихся паучат удалось спасти. На купол Хранилища Поколений напали всего два десятка охранников, но как же они храбро и яростно бились! Местность вокруг Хранилища после окончания побоища имела ужасный вид: всюду валялись трупы пауков, а выжившие и раненые тут же разделяли туши на куски и поглощали их, наедаясь досыта и надолго.
Великие же после этого угрожающего для всей расы случая устроили большую проверку. Каждый из обычных, рядовых пауков предстал перед правителями и подвергся процедуре изучения мыслей. А после проверки несколько пауков, в мозгах которых правители нашли мысли, показавшиеся им вредными, были казнены при скоплении сородичей – для наглядности. С того момента большие проверки устраивались регулярно: великие очень не хотели, чтобы подобные бунты повторялись.
– Нильс! – позвал вдруг Деггубэрт. Смотритель так неожиданно прервал свой монотонный пересказ услышанного со связок нитей, что командир с Селеной вздрогнули. – Ты многих своих воинов знал по имени-прозвищу?
– Почти всех, а что? – удивился Нильс.
– Вот этим ты сильно отличаешься от правителей пауков, – улыбнулся Деггубэрт. Сквозь улыбку смотрителя проступило какое-то напряжение, и лицо его на миг исказилось судорогой. Деггубэрт снова услышал голоса, и сейчас они исходили из какой-то точки пространства, довольно близкой к Залу под номером 13.
– Что такое? – поднял брови Нильс. Селена подсела ближе.
– Надо уходить, – смотритель вслушался. Голоса медленно, но верно приближались; точка, откуда они шли, теперь располагалась прямо над ними, ближе к поверхности равнины. Деггубэрт сказал об этом друзьям, и решение Нильса возникло без промедления:
– Остальное послушаешь и расскажешь в следующий раз! А сейчас возвращаемся, – и командир добавил уже более мягким тоном: – Много там осталось?
– Довольно много, – голова у смотрителя раскалывалась от боли, вызванной напряжением: многие нити, самые старинные записи, слушались плохо. К тому же, приходилось сосредотачиваться сразу на двух
