дребезжания сливались в один тонкий мотив холодного хейтерского чувства – на грани скуки и слишком огромной свободы. Свободы, равнозначной той, которую получает существо, проломившее тонкую скорлупку воздуха, окружающую родной материальный центр событий. Вокруг пространство, внизу – клад неразобранных мыслей, слов, обрывочных и полных ситуаций... И где-то далеко точно такие же сокровищницы, для разбора которых потребуется не одна жизнь, даже в СВЗ.
Поэтому такая свобода и называется хейтерской – она доступна лишь тем, кому не мешает собственная жизнь, оковы повседневности и цепи своих собственных желаний. Не каждый возненавидит себя – и никто потом не воспользуется новообретенной свободой. Почти никто... Ведь цели у такой свободы нет, а если и найдется – то не выдержит испытания на прочность. Жить же бесцельно могут немногие.
Например, я. Поиск смысла моей жизни был вопросом, поставленным не мной, но лишь передо мной. И я, если честно, так и не нашла на него ответа. Можно сказать даже честнее – не особо и искала. Пророк озадачил, а в целом я к нему, смыслу, не так уж и горячо отношусь. Сам проявится, наверное...
Оса наконец-то разминулась со стеклом, протиснула в щель свое толстое тело, практически красное между черными полосками, вместо привычного желтого. Мутации, они и в реальности хейтеров... Из оранжереи, в которой точно кто-то проживал, вырвалась пара слабых звуков – какой-то шелест и тихий шепот. Я не стала просвечивать грязные стекла, а пошла дальше по едва заметной тропинке. Их здесь было много – длинных лент примятой травы, сухой или свежей, исчезающих в стенах кустов – где раздвинутых, где внешне нетронутых. Даже хейтеры, бывает, проходят сквозь преграды, не разрушая их. А может...
Я коснулась жесткой ветки, и та отодвинулась, с какой-то радостной готовностью ее поведение скопировали соседние, открывая проход. В конце серо-коричневого коридора из мертвых на вид кустов победно зеленела яркая лужайка, центр которой отмечал фонтан – работающий, в отличие от украшавшего вход. Рядом с фонтаном стояла девушка – из привидений дома, полупрозрачная и довольно-таки красивая, похожая на голографическое отражение фонтанной статуи.
На коленях у воды сидела еще одна представительница прекрасного пола – но уже человек. Похоже, очередная приносимая дому жертва. Приношение выглядело добровольным – взгляд призрака не нес в себе приказа, человеческая девушка сама собиралась утопиться в нагретой солнцем воде. Я вернулась под плетеную крышу из веток, не желая мешать нормальному обряду. В конечном итоге, никто из жертв не умирал полностью – им было уготовано посмертие в роли части дома. Не самая худшая судьба для жителей этой реальности, ничуть не хуже выступления в роли подопытного материала или объекта хейтерского издевательства. А дорога на свободу для тех, кто собран здесь, почти нереальна – к сожалению. Поэтому, думаю, они в этом аспекте счастливей меня – никакая свобода проще, чем полная... Другие вопросы встают, более решаемые. И другие ограничения, в целом преодолимые.
–Ты уверена? – Ангмарская принцесса не считала, что настало самое лучшее время для того, чтобы покидать комнату. Мэлис куда-то свалила на пару с Рингилом, причем все обстоятельства ситуации ясно намекали на то, что доверие к отдельным полосатым демонам готово было самоликвидироваться за бессмысленностью. Сулмор едва сдерживалась, чтобы не рвануть за остальными, и предложение, поступившее от Норы – «Сходить в одно место, пока я не забыла» – показалось по меньшей мере неуместным.
–Они надолго, – развела руками рыжая эльфозащитница. – Послушай, коллега, если ты собираешься крутиться поблизости от Рингила, тебе стоит укрепить нервы...
–Как будто ты не ревнуешь, – чуть передвинула стрелку шокерша. – Ко мне, к Мэлис, к Велке...
–Обязательно в третьем лице? – зеленые волосы чуть шевельнулись, но сидевшая спиной к остальным Веледа оборачиваться не собиралась. – Да, мы с Ри – минимально друг друга ненавидим, и что с того? Вы с Мэлис – разве не так же чувствуете?
–Что? – выплюнула вопрос Сулмор. За такие намеки правильнее всего бить морду... Мэлис всегда была лучшей подругой Ангмарской – еще до того, как принцесса решила стать хейтершей. И даже если она сейчас зачем-то ушла вместе с Рингилом... это еще не повод думать про нее всякие гадости...
Ангмарская вспомнила все подлянки, которые неумышленно (да нет, все-таки не нарочно) устраивала ей Мэлис. Да, они были, но, с другой стороны, заканчивались относительно благополучно, и все всегда получалось очень хорошо обоснованным... В конце концов, откуда вообще возникла эта паникерская мысль о Мэл и Рингиле? Если учесть, как он на нее смотрел... может быть, они вышли, чтобы договориться так больше не делать?
Оправдав в своих глазах Мэлис, при этом не подумав, как это выглядит со стороны (а выглядело, как ни странно, именно подтверждением идеи Велки, минус грязный подтекст), Сулмор перешла в наступление, не дожидаясь ответа.
–Еще раз услышу что-то подобное про Мэл...
–Здрасте пжалста, – зеленая прическа снова колыхнулась. – Какие мы правоверные. Прямо ортодоски. Кажется, мыслеобразным говорю, непонимания быть не должно в теории... Мы с Рингилом типа почти что брат с сестрой, родились одновременно, хоть фактически я старше, росли вместе, поскольку его папочка сынка повесил на мою маму...
–А, так ты в этом смысле, – от черного ангмарского сердца немного отлегло.
–Между прочим, знаю я, кто такие предположения отрицает, – уже вслух добавила Веледа, используя один из известных себе языков. Ангмарская этот язык тоже знала – достаточно, чтобы понять смысл сказанного.
–Так вот почему ты его так понимаешь, – скривившаяся Нора перехватила инициативу на себя, что уберегло Велку от взрыва Сулмор. – «Сестра», блин...
–Не утверждаю, – Велка снова перешла на мыслеобразный. – Кстати, вы куда-то собирались...
–Да, точно...
Почему Нора так быстро остыла, Ангмарская не поняла. Все-таки для хейтерши такое поведение было очень странным. Полагалось как минимум затеять среднюю разборку, с использованием если не силы, то хотя бы предметов обстановки. Похоже, у девчонок были какие-то свои причины. И связывало их нечто более сильное, чем разобщающий фактор в лице Рингила.
–Пойдем, – Норка дернула Сулмор за рукав платья. – Если я забуду, мы туда не попадем.
–А Мэлис? – уже скорее для проформы спросила принцесса. Вопроса ждали...
–Пусть поговорят, – сквозь зубы выдохнула эльфозащитница. – Все равно мы их не поймаем, раз сразу за ними не вышли.
–Здесь все хейтеры реальности при желании могут спрятаться, – прокомментировала Веледа, не двигаясь. – При желании дома, конечно...
Велка так и осталась на месте – то ли медитировать на предмет разборок с балансом, то ли ждать предполагаемого возвращения. Нора ничем не показала недовольства именно этим фактом, так что Ангмарской стало ясно: несмотря на всю неоднозначность ситуации, к Веледе Сенгарри эльфозащитница Рингила не ревнует. Договорились, что ли? Интересно, а сам полосатик хоть в курсе?
Рингил всю свою жизнь был существом нехорошим – до такой степени, что даже в устах хейтера это переставало звучать комплиментом. Он никогда не останавливался на нужном расстоянии, перейдя порог – и поэтому редко успевал скрыться. Но вместо того, чтобы подучиться теории шокинга, решил стать идейным самоубийцей, чтобы пользоваться каждым случаем невольного мученичества. Так Рингил возвысился в своих глазах... Но другие глаза, черные и настолько большие, что цвет их белка до сих пор оставался неустановленным, увидели в мелком хейтере нечто большее, чем мнил о себе он сам.
Возможно, Сулмор было свойственно несколько преувеличивать достоинства мальчишки, в которого она так неожиданно влюбилась. Но даже если смотреть на голые факты – Рингил ни разу не поставил свою веру против общего блага. Ни разу возможность стать предметом общедепартаментской ненависти при посредничестве беспредельщиков не пришла ему в голову. Непредельщики, конечно, были для хейтеров врагами и воплощением вселенского зла, если не хуже, но хейтерская логика и тем более вера могли при необходимости толкнуть и на большее. Рингил был единственным хейтером, в использовании которого нелимитированные были серьезно заинтересованы. Они могли спокойно предложить ему обмен...
–Предлагали, – оказалось, что все это время Нора просматривала ее мысли. Ангмарская чуть не взвилась под потолок широкого коридора, обшитого красными панелями. – И правда отказался... Как и твоя Мэлис... Правда, подробностей я не знаю...
