Но в мире не было ничего, кроме восходящего солнца. Все еще – восходящего.
Все умиротворение, порожденное решением интересной задачи, продержалось в сознании Норы очень недолго. Его хватило всего лишь на дорогу через пожарище, мимо обезвреженных людей... Трупов среди них почти не было, и Нора уже начала сознавать, что проиграла спор, когда увидела Рингила... Рядом с Ангмарской.
Лицо Норы застыло неподвижной маской. Демонесса поняла, что произошло, пока она занималась любимым делом. Кто-то осмелился поднять руку на Рингила.
И рядом оказалась только Ведьмачка. Нежить.
И снова сама Нора втравила того, кого любила, в неприятности – которые могли закончиться и самым худшим...
«Это была моя идея, – холодный голос в голове говорил бескомпромиссно и жестоко. – Моя идея от начала до конца. Я привела его к идейным самоубийцам. Я натравила его на беспредельщиков. Я всегда приносила ему только горе – и куда больше, чем он мог бы вынести... Я хуже Велки, та по крайней мере всегда рассчитывает нагрузку... Во всем случившемся – только моя вина...»
Голос хейтерской совести, хриплый от постоянного разгрызания твердого камня, заглушал и слова Ведьмачки, и попытки Рингила свести все к шутке и собственному промаху. Мэлис подчеркнуто притворялась, что ее здесь нет. Велка отсутствовала на самом деле...
–И что здесь происходит? – лишь этот, знакомый с детства голос, казавшийся сейчас символом силы, отогнал призрак совести. – Развлекаемся?
Пейнджел тоже был недоволен. Но его недовольство было неправильным, и это можно было бы спокойно пережить. Он был взрослым, и мог только не одобрять поступки детей, ведь хейтерам не разрешалось мешать своим детям быть свободными...
–Развлекаемся, пап, – Рингил умело казался здоровым и целым. Не видь его Нора несколькими минутами раньше... Да, пожалуй, поверила бы. – И, кстати, беспредельщиков нигде что-то не видно... Мы специально ушли особой дорогой...
–Сынок, ты настоящий хейтер, – сквозь зубы, словно оскорбление, бросил Пейнджел. Нора задумалась над тем, где до сих пор торчал этот невозможный демон... Интересно стало даже, заметил ли он, как мирно они прекратили резню? Нет, взрослые видят только то, что хотят...
–В той же степени, что и ты, – отозвался Рингил. – Что тебя задержало, папочка? Были какие-то проблемы? Или тебе настучали о нашем отсутствии?
–Настучали, – повторил Пейнджел. С какой-то полынной горечью в голосе. – Я не хотел возвращаться. Не хотел – потому что ты...
–Потому что я хочу, чтобы ты был рядом. Все правильно, – Рингил отвернулся. Теперь он смотрел на Нору – и улыбался. От этой улыбки хотелось уйти куда-нибудь и запустить программу самоуничтожения. А еще хотелось – Нора испугалась этого желания – подвесить Рингила на цепи и ждать, пока он не начнет кричать.
Потому что именно кричать он сейчас и хотел. Но вместо этого – улыбался.
«Я так и буду решать за него, – подумала Нора Лойе. – Если мы будем рядом, я буду тащить его за собой в любой огонь, в любую пропасть – мне будет казаться, что ему это нужно... А если меня не будет рядом, его поведут другие. И однажды он не вернется оттуда, откуда возвращаются демоны. Потому что ему действительно нужна дорога, с которой не сможет вернуться он сам, и только нам нужно, чтобы он не уходил... Но кому хватит сил, чтобы удержать его, чтобы не позволить сбежать – ведь он просто пошлет тех, кто не дает ему умереть... Рингил, я понимаю тебя, и Велка понимает, но я вечно теряю чувство грани. Я буду решать и дальше, я не могу иначе... Не могу, пока живу. А право уйти я еще не заслужила...»
Когда пламя хочет погаснуть, оно гаснет. Когда устает сражаться...
Нора знала, что еще не заработала права активировать программу. Но – желание осталось, и глубоко внутри девочка знала, что уже решила. Ненависти одного демона, насильно прикованного к жизни, ей хватило бы. Только вот никак не получалось придумать в деталях план, за который так ратовала интуиция. Одной головы было мало, с Велкой делиться не хотелось – еще перехватит инициативу... Ангмарская, как оказалось, была полна неожиданностей в большей степени. Оставалась...
Да. Оставалась Мэлис. Но к ней нужен подход. С ней нужно вести себя как можно осторожней. Но про нее ходят кое-какие слухи...
Нора никогда не пробовала сидеть на двух стульях сразу, только вот рассказываемые народом истории давали небольшой шанс выкрутиться. Говорили, что Мэлис умеет делать репликантов. Точные копии демонов. Что ж, энергии Мэл не занимать, да и умения тоже. А обманывать можно – кодекс не запрещает. Да и вообще, ради благой цели можно все. А если обман вскроется – что ж, Норе все равно, будут ли ненавидеть ее копию.
Рингил продолжать молчать. Его отец – тоже. Немая сцена, как иногда пишут в книгах. Каждый считает, что ему все понятно, и каждый ошибается...
«А я тоже ошибаюсь, – Нора мысленно вздохнула. – Но я хочу погаснуть. Ради одного демона, который стоит намного большего, но я не могу отдать ему ничего, кроме собственной жизни и собственного страха...»
Молчание разбила Велка, в образе крылатого волка приземлившаяся между отцом и сыном. Встряхнувшись, девчонка вернула себе прежний облик и поправила сбившуюся одежду.
–Моих родаков не видел? – спросила она у Пейнджела. Кровавый Ангел разморозился и кивнул. – Отлично... Они меня звали?
–Звали, – похоже, отец Рингила не понимал, в чем дело. – Просили передать...
–Ясно. Рингил, ты, кажется, хотел...
–Я его одного никуда не пущу, – встряла Ангмарская. Нора не заметила, как высказала что–то в этом же роде. Мэлис промолчала, ограничившись несколькими шагами. Теперь она стояла как раз между Ведьмачкой и Норой, словно знак смешивания.
–А, собственно, куда собираетесь? – поинтересовался Пейнджел. Велка раздраженно выдохнула. По ней было видно, как ей не хочется ничего объяснять...
ЧАСТЬ 3. ЧЕРНОЕ ПЛАМЯ, ЧЕРНЫЙ ЛЕД.
Ну вот на нас и свалились развлечения. Полным ковшом. Или черпаком, как бабуля и советовала. Впрочем, не думаю, что она имела в виду благое дело под названием «восстановление династической справедливости в Хаосом забытой реальности». Которым собирались заниматься Велка и Рингил на пару – до пролета розовой птицы Обломинго. Нет, родители Велки не передумали насчет своего нежелания составить дочери компанию. Да и полосатика отговорить от поездки Пейнджел не смог, хоть и пытался. Кстати, я присутствовала при этом. Рингил молчал, пока отец не сказал ему, что кое-кто хотел дождаться пробуждения матери. Ответ, шарахнувший в красноволосого вампира, был достоин хейтера последней ступени – если я не путаю ничего, система все-таки куда более запутанна, чем в свое время излагал мне полосатик...
Рингил сказал, что его все равно не удосужатся позвать, благо прецедент был. С этого момента молчал Пейнджел, а говорил его сын. О том, что его тошнит от отдельных папаш, корчащих из себя хейтерских принцев, о том, что превзойти в преданности идеям ненависти кое-кто может уже только самого себя... На этом месте Рингил заметил, что я слушаю, и заявил Пейнджелу, что меня возьмет с собой. Отказываться я не стала – собственно, я и пришла спросить, можно ли мне присоединиться. Теперь, когда объявили, в чем дело.
Кроме меня и Рингиловского гарема, на полосатика повесили обоих обращенных. В порядке личной отцовской мести, как сказал гордый сын худшего представителя вампирской и эльфийской наций. Мой обращенный, поговорив с Велкой, наполнился энтузиазмом. Я не слышала, чего она там наговорила Рику, но явно пообещала что-то очень нужное.
Бывший непредельщик, Слава, полез с вопросами почему-то ко мне. И спросил – могу ли я отпустить его за пределами реальности. Мол, если надо, он будет с нами все время, будет выполнять любые приказы – и просит взамен только свободу. Я сказала, что научу его прыгать по мирам, но не добавила, что лучше бы
