— Сделаешь еще чаю? — спросила она, отодвигая от себя изрядно опустевшую коробку.
— Сделаю! А тебя уже отпустило?
— Отпустило. — Селена кивнула. — Извини, что уничтожила почти все твои конфеты. Обычно я ношу шоколад в сумочке, а сегодня вот забыла.
— Буду иметь в виду, — усмехнулся Данила. — Что?
— Что ты любишь шоколад.
— Люблю, — сказала она очень серьезно. — Черный шоколад и зеленый чай.
Они пили чай с остатками шоколадных конфет. Селена, смущенно улыбаясь, прикончила еще штук пять. Нет, ему не было жалко, просто любопытно, как такое хрупкое с виду создание может за раз съесть столько шоколада.
— Уф, хорошо! — Селена откинулась на спинку стула, похлопала себя по плоскому животу.
— Может, еще? — спросил Данила.
Она посмотрела на почти пустую коробку, отрицательно мотнула головой. Наверное, шоколад ей и в самом деле помог, потому что разноцветные глаза ее уже сияли с прежней неоновой яркостью. До чего ж красиво…
— Достаточно! И так, кажется, уже перебор.
— Может, с собой заберешь?
Селена звонко расхохоталась:
— Благодарствуйте, барин! Сытые мы!
Данила улыбнулся в ответ. Славная девочка. Такая смешная.
— Мне уже пора. — Селена собрала со стола чашки. — Завтра вставать рано.
— А ты еще придешь? — осторожно спросил он.
— Приду. — Она включила кран, и кухню заполнило умиротворяющее журчание льющейся воды.
— Селена, сколько я тебе должен? — Ему было неловко, но он должен спросить. В этом мире ничего не бывает бесплатно, а у него пока, слава богу, нет проблем с деньгами.
— За что? — Она выключила воду, обернулась.
— Ну, за все, что ты делаешь для меня. Ты только не обижайся. Я же вижу, какой это труд.
— Ерунда! — Селена махнула рукой. — Давай не будем.
— А давай будем! — Данила подъехал к ней вплотную. Он никак не мог привыкнуть к тому, что теперь приходится смотреть на людей снизу вверх. Наверное, он никогда к этому не привыкнет. — Я просто не знаю, сколько стоят такие услуги…
— Услуги?! — Селена уперлась ладонями в подлокотники инвалидной коляски, заглянула ему в лицо. — Алексеев, давай сразу расставим все точки над i, хорошо? — Разноцветные глаза потемнели не то от злости, не то от обиды. — Я не оказываю тебе никаких услуг. Я оказываю тебе дружескую поддержку. Если тебя что-то не устраивает, найми профессионального массажиста.
— Я не хочу профессионального массажиста, я хочу тебя.
— В таком случае не говори больше о деньгах.
— Но ведь это нормально! Я обеспеченный человек…
— Мои поздравления! — сказала Селена ехидно. — Только, знаешь, я тоже не бедствую. — Она ненадолго замолчала, а потом широко улыбнулась: — Будешь расплачиваться со мной шоколадом!
— Шоколадом?
— Черным.
— Черный шоколад — так и запишем.
— И чтобы какао было не меньше семидесяти процентов.
— Договорились!
— Ну, раз договорились, тогда я пошла!
— Подожди, я сейчас переоденусь.
— Зачем? — Во взгляде Селены читалось удивление.
— Провожу тебя.
— Проводишь?
— А что тебя удивляет? Сама же внушала мне, что я не убогий инвалид, а самодостаточная личность, полноценный член общества. Ну вот, самодостаточная личность желает проводить барышню до остановки. Или ты стесняешься появляться со мной на людях? — Он не хотел злиться, не хотел выпускать наружу это застоявшееся мутное чувство собственной ущербности. Кажется, у него даже получилось.
— Я стесняюсь?! — Ее удивление было таким искренним, что у Данилы отлегло от сердца. Конечно, она не такая, как Алекс, которая не любит смотреть на поломанные вещи. Но одно дело смотреть, а совсем другое — прогуливаться с поломанной вещью по улице под прицелом любопытно-брезгливых взглядов обывателей…
— Я не стесняюсь, глупости какие! Ну, давай провожай меня! Только как ты потом вернешься обратно?
— Легко, — усмехнулся Данила. — Маршрут проверенный, а транспорт у меня, ты сама видишь, покруче внедорожника.
— А лестница в подъезде?
— А ты, оказывается, совсем ненаблюдательная! Я провел реконструкцию не только в квартире, но и в подъезде. Не заметила сходни и поручни? Бабульки-пенсионерки и мамаши с колясками теперь передо мной в неоплатном долгу. Подожди, я сейчас!
Вечер был замечательно тихий. В такой вечер гулять бы да гулять. Селена неспешной походкой шла рядом с мерно жужжащей Даниловой коляской. В сгустившихся сумерках Данила не мог видеть ее лица. Это даже хорошо. Значит, она его тоже не видит. Не прочитает по глазам, как сильно он волнуется.
Его первая самостоятельная вылазка во внешний мир. Теперь он как сталкер… И напился он ведь исключительно для храбрости. Нелегко пережить два знаковых события в один день: приход Селены и вот эту прогулку…
Они остановились у ярко освещенной автобусной остановки.
— Ты как? — Селена внимательно и тревожно всматривалась в его лицо. Наверное, хреновый из него конспиратор.
— Я нормально. — Данила улыбнулся. — Можно даже сказать, замечательно. А ты?
— И я замечательно. Позвонишь, как вернешься домой?
— Зачем?
— Чтобы я не волновалась.
— Тогда и ты позвони, когда вернешься.
— Зачем?
— Чтобы я не волновался…
Весь следующий день был отмечен давно забытым, но от этого не утратившим актуальность чувством радости и ожидания. Может, оттого, что Даниле удалось преодолеть свой страх перед внешним миром. Может, оттого, что внешний мир не проявил к нему особой агрессивности, ну разве что легкое любопытство. А может, оттого, что вечером должна прийти Селена.
Теперь он приготовился к встрече как следует: заказал в интернет-магазине зеленый чай и сразу десять плиток горького шоколада. Самого горького из всех имевшихся в наличии. Подумал было приготовить ужин, но решил, что Селена может подумать, что он специально готовился к ее приходу, и не стал.
Селена пришла, как и обещала — ровно в шесть вечера. В куртке, джинсах, с переброшенным через плечо рюкзачком она была похожа на подростка.
— Привет, Алексеев! — Девушка чмокнула его в щеку.
— Привет, Савицкая! — Как же давно его никто не целовал! Пусть даже вот так, по-дружески…
— Сегодня, надеюсь, не пил?
— Нет, сегодня у меня по плану травка.
— И вовсе не травка! Сегодня у тебя по плану иголки. Много длинных, острых иголок.
— А ты, оказывается, садистка! — Он улыбнулся так широко, точно не было в его жизни большей
