радости, чем акупунктурные иголки.
— Как быстро ты меня раскусил! — усмехнулась Селена, перетряхивая содержимое своего рюкзачка.
На свет божий появилась коробка со всякими медицинскими штуками, аромалампа, компакт-диск и в самом конце шоколадка.
— Шоколадом я уже запасся, — сообщил Данила. — Горьким, как ты и заказывала.
— Оперативно! — Селена смахнула шоколадку обратно в рюкзак.
— А это зачем? — Он кивнул на выложенные на кухонном столе безделушки.
— Это для работы.
— Курительница для работы? — усомнился Данила.
— Про ароматерапию что-нибудь слышал?
— В общих чертах.
— В общих чертах! — передразнила она. — Ароматерапия — это знаешь какая сила?!
— Не знаю, но, думаю, ты мне расскажешь. — Данила взял в руку пузырек темного стекла.
— Не разбей, — предупредила Селена.
— Так у меня вроде бы только ноги парализованы, а с руками все в порядке, — усмехнулся он.
— Лучше бы тебе язык парализовало, — буркнула Селена, но по-доброму, так, что он даже не подумал обижаться. — Где у тебя CD-плеер?
— В спальне. А мы и музыку будем слушать? Музыка — это тоже часть лечения или так, для антуража?
— Музыка — часть лечения. Лечиться будем по полной программе. Ты сегодня гимнастику делал?
— Делал. — Данила кивнул на лежащие в углу гантели.
— Гантели — это не совсем то, — сказала Селена задумчиво. — Нет, с эстетической точки зрения это, конечно, прекрасно, а вот с практической…
— Все остальные упражнения я тоже сделал, — поспешил он ее успокоить. — Может, чайку?
— Чаек после работы. Делу — время, а потехе — час. Не мешай мне пока, Алексеев.
Данила наблюдал за ее действиями, как ребенок наблюдает за приготовлениями к новогодним праздникам. Принюхивался к наполняющему комнату незнакомому аромату, прислушивался к льющемуся из плеера перезвону колокольчиков и журчанию воды и с легкой опаской поглядывал на жестянку с акупунктурными иглами.
— Ну как? — спросила Селена, закончив приготовления.
— Полный релакс, сейчас усну, — честно признался он.
— Не уснешь. Я не дам тебе уснуть.
— Звучит многообещающе.
Она покраснела. Как же легко ее смутить! Вроде бы врач, ко всему привычный человек…
Данила горько усмехнулся. Он, небоеспособный инвалид, который лишь совсем недавно стал чувствовать, что у него есть задница и хм… все остальное, заставляет краснеть девушку, которая априори не должна смущаться и краснеть. А еще говорят, что нет больших циников, чем врачи.
Словно угадав его последнюю мысль, Селена выразительно похлопала ладонью по кровати, сказала язвительно:
— Алексеев, раздевайся и укладывайся на живот. Посмотрим, что ты запоешь через пять минут.
— А что ты собираешься со мной делать? — поинтересовался он, стаскивая за ворот свитер.
— Ничего особенного. Для начала воткну в тебя десяток-другой иголок.
— Операция «дикобраз». — Данила аккуратно сложил свитер, положил его на край кровати. — Штаны снимать?
— Ну а как же! — Она больше не смущалась, деловито перебирала свои орудия пыток, на Данилу не смотрела.
— Больно-то хоть не будет?
— Конечно, будет! Что же это за лечение без «больно»?
— Ох, и жестокая ты девушка, Савицкая! — вздохнул Данила, перебрасывая свое тело из коляски на кровать. — Не дам я тебе больше шоколадку!
Год прошел незаметно. Во многом благодаря тому, что в жизни Данилы появилась Селена. Данила определенно добился значительных успехов за этот год. Наблюдающие его врачи в один голос утверждали, что процесс восстановления идет с поразительной скоростью, называли чудом то, что происходило с его организмом. И только сам Алексеев знал, как называется это чудо, как знал и его настоящую цену.
Селена занималась с ним практически ежедневно и строго следила за тем, чтобы он не отлынивал от лечебной физкультуры. Это она заставила его купить парочку тренажеров и какой-то чудной аппарат для электростимуляции мышц, и теперь спальня Данилы была похожа на филиал реабилитационного центра. Зато и результаты были налицо. Боль ушла окончательно. Парализованные ноги не «сохли», а оставались по-прежнему мускулистыми, и Даниле не нужно было стыдливо прикрывать их пледом. А еще — и это, наверное, самое главное! — он снова почувствовал себя мужчиной. К Даниле вернулись и желание, и возможность.
Селена делала ему массаж, когда это случилось в первый раз. Гремучая смесь возбуждения, юношеского ликования и юношеской же неловкости. Селена ничего не заметила. Или сделала вид, что не заметила. Умная девочка и… красивая.
Ему повезло. Теперь он не чувствовал себя одиноким. Ну разве что в те вечера, когда Селена оставалась в центре на ночные дежурства. Данила ненавидел эти дни лютой ненавистью. За год он успел привыкнуть к тому, что она всегда рядом. Происходящие перемены они оба воспринимали как что-то само собой разумеющееся. Как-то незаметно квартира Данилы наполнилась вещами Селены: одеждой, книгами, всякими женским финтифлюшками. Данила даже подарил ей банный халат и смешные лохматые тапки. Ему нравилось, что в ванной рядом с его шампунем стоит ее шампунь, что его зубная щетка соседствует с ее зубной щеткой, что на кухне есть ее персональная чашка, а его байковую рубашку она еще полгода назад прибрала к рукам.
Тогда, полгода назад, Селена первый раз осталась у него ночевать. Гроза разразилась внезапно. Не гроза даже, а настоящая буря. Во дворе ветром повалило старый тополь, а оставленные на улице автомобили то и дело истерично взвывали от раскатов грома.
— Мне пора. — Прижавшись лбом к стеклу, Селена наблюдала за беснующимся за окном ураганом.
— Тебе жить надоело? — спросил Данила. — Видишь, что творится?! Тебя же унесет!
— Значит, нужно вызвать такси. — В ее голосе слышалась нерешительность.
— Звони Элеоноре! — Данила протянул ей телефон. — Предупреди, что не придешь домой ночевать.
— А где я буду ночевать? — Она отвернулась от окна, растерянно посмотрела на Данилу.
— У меня.
— У тебя?
— А что такого? Боишься, Элеонора заругает?
— Не заругает, просто это как-то…
— Неприлично? — усмехнулся он. — Не переживай, твоей репутации ничто не угрожает.
— Дурак! — фыркнула Селена.
— А знаешь, лучше я сам! — Данила набрал знакомый номер.
У него уже имелся опыт телефонных разговоров с тетушкой Селены, и Элеонора казалась ему женщиной во всех отношениях замечательной. Наверняка ее жизненной мудрости хватит, чтобы понять, что для племянницы намного безопаснее провести ночь в его обществе, чем добираться домой в такую бурю.
Элеонора выслушала Данилу молча, а потом, не задавая лишних вопросов, велела вести себя по- джентльменски и не обижать ее девочку. Он поклялся в чистоте своих намерений и помыслов, пожелал Элеоноре доброй ночи и заговорщицки подмигнул Селене.
