Успеют! Она не имеет права даже думать иначе. Они успеют, и все у них будет хорошо.
Вечер принес с собой страх пополам с нетерпением. Когда Тина нажимала на кнопку звонка Яновой квартиры, рука заметно дрожала.
Яна не было дома. Она осознала это только спустя час стояния перед запертой дверью. Он назначил ей встречу и не пришел, и все оставленные им контактные телефоны хранили молчание.
Испугался! Струсил и бросил их с Яночкой один на один с бедой. А может, просто не захотел…
От невыносимой рези в глазах она почти ослепла. Слезы стали бы спасением, но слез не было…
Белый позвонил ближе к обеду.
— Все готово, мой человек заедет за вами через час, — сказал он, не здороваясь. — Надеюсь, вы не передумали?
— Нет.
— Хорошо. — В трубке послышались гудки отбоя, Ян с ожесточением потер подбородок.
Что делать с Тиной? У них же назначена встреча — язык не поворачивался назвать это свиданием. Похоже, встречу придется отменить. Да она наверняка уже все знает, Белый должен был ввести ее в курс дела. Иначе с чего вчерашняя «благодарность»?..
В Лондоне все прошло быстро, как по нотам. Больно не было, так, сущие пустяки по сравнению с тем, что довелось пережить его дочке. Теперь Ян знал, как выглядит его девочка, Белый подарил ему ее фотографию. Синие глазенки, кудряшки, ямочки на щеках. Она была немного похожа на Тину и очень на него. Его дочка. Подумать только, это маленькое чудо — его дочка!
— Когда будут известны результаты? — спросил он Белого, пряча фото в карман пиджака.
— В течение недели.
— И что дальше?
— Если вы подойдете, Яне сделают пересадку костного мозга. И у нас у всех появится надежда.
— А если я не подойду? Тина ведь не подошла.
— Будем думать, что на сей раз все сложится иначе. Девочка больше похожа на вас, чем на нее. Может быть, это что-то значит.
Ян очень надеялся, что это что-то значит, потому что в противном случае они с Тиной потеряют ребенка…
Захотелось напиться так, чтобы в дым, до потери сознания, но он себе запретил. Нельзя, проблема не исчезнет только оттого, что он перестанет ее видеть. Надо взять себя в руки. И потом, Яне нужен здоровый донор, а не проспиртованный до последней клеточки. Сколько там выветривается из организма алкоголь?..
В Москву Ян вернулся утром следующего дня, а уже вечером по делам фирмы улетел в Мюнхен. Проблемы в «неметчине» были не то чтобы очень серьезными, но все же его личное присутствие оказалось желательно. Да Яну и самому не хотелось оставаться в Москве. Там Тина со своими загадочными «встречами», всевидящее око Белого и физиономия друга Шурика, виноватая и счастливая одновременно.
Кстати, с Шуриком они помирились. Не было никакого братания во время совместного распития водки и пьяных заявлений типа: «Друг, я тебя уважаю!» Просто на следующий день после заявления Алины об их с Яном несовпадении Шурик приперся в его кабинет с покаянием и извинениями. Чувствовалось было, что другу очень не по себе после вчерашнего саморазоблачения, хочется «поговорить по-мужски», а Яну было не до мужских разговоров. Вероломство Шурика и Алины как-то враз утратило прежнюю актуальность. У них роман? Ну и замечательно! Совет да любовь! А у него проблемы куда серьезнее. Его дочка болеет, и жена ведет себя как чертова нимфоманка, требует «встреч»…
В общем, Шурика с его покаянием Ян послал куда подальше, пожелал счастья в личной жизни и завалил работой, чтобы особо не расслаблялся. Шурик сразу понял, что он больше не злится — на то она и есть пятнадцатилетняя дружба, чтобы с лету понимать все самое главное, — разве что с поцелуями не полез. Пришлось спешно делать вид, что работы невпроворот, и гнать ошалевшего от радости Шурика вон из кабинета, чтобы не отвлекал своей непростительно счастливой мордой от важных дел.
В Мюнхене Ян пробыл ровно три дня, на четвертый была запланирована еще одна, последняя, встреча, но позвонил Белый, велел срочно вылетать в Лондон.
— Ну, как там? — от волнения у Яна вспотели ладони.
— Вы подходите, надо провести еще кое-какие предоперационные обследования, но это уже мелочи.
Он подходит! Слава богу!
— А моя дочь уже там?
— Нет, но они с Тиной завтра же вылетают. Мы ждем вас, господин Немиров.
— Клементина, собирай Яночку, вы сегодня летите в Лондон, — сказал дядя Вася, задумчиво глядя на пляшущее в камине пламя.
— В Лондон? — Тина зябко поежилась, даже зажженный камин не помогал ей согреться. — Но мы не планировали в ближайшие две недели лететь в Лондон. Что-то случилось?
— Да, — дядя Вася оторвался от созерцания огня, посмотрел на нее с ободряющей улыбкой. От этой улыбки сердце забилось чаще, а в душе начала зарождаться надежда. — Ты только не волнуйся, девочка, нашелся донор для Яны.
Каминный зал закружился, увлекая за собой Тину. Кто сказал, что от радости нельзя умереть? Можно, кажется, она умирает…
— … Что вы ей сказали? Вы же знаете, что в последнее время она вся на взводе! — откуда-то сверху доносился сердитый голос Анны Леопольдовны, на лоб легла чья-то прохладная рука. — Снова этот ваш бизнес?! Совсем замучили девочку, неужели непонятно, что ей сейчас не до того?!
— Я же не думал, что она так отреагирует. — Впервые в жизни Тина слышала в голосе дяди Васи испуганные нотки. — Я только сказал, что им с малышкой надо лететь в Лондон.
Лежать с закрытыми глазами и слушать препирательства домочадцев было хорошо, но волшебное слово «Лондон» выдернуло ее из этого блаженного состояния.
Лондон!!! Дядя Вася сказал, что им нужно лететь в Лондон, потому что для Яны нашелся донор!
Тина рывком села, игнорируя облегченный вздох Анны Леопольдовны, в упор уставилась на дядю Васю:
— Он точно подходит?
— Нет никаких сомнений.
— О чем вы? — требовательно спросила Анна Леопольдовна.
— Мы говорим о доноре для нашей девочки, — проворчал дядя Вася.
— Нашли?! — Анна Леопольдовна рухнула в соседнее кресло, посмотрела на Тину: — Точно нашли?
Та, в свою очередь, перевела умоляющий взгляд на дядю Васю.
— Точно-точно, — он кивнул и улыбнулся. Улыбка получилась кривой и не слишком оптимистичной, но Тина понимала — это не оттого, что дядя Вася злится, просто он отвык улыбаться.
Секунду-другую в каминном зале царило молчание, а потом железная леди Анна Леопольдовна разразилась громкими рыданиями. Она плакала и некрасиво, по-бабьи, причитала и даже поцеловала вконец растерявшегося дядю Васю в гладко выбритую щеку. Тот смущенно крякнул, осторожно, точно опасаясь каких-то неотвратимых последствий, погладил Анну Леопольдовну по волосам, поверх ее головы посмотрел на Тину, одними губами велел: «Собирайся».
Они прилетели в Лондон ночью. Всю дорогу дядя Вася отмалчивался. А Тина все не находила себе места. Когда ты уже поверил в чудо, так страшно думать, что чудо может оказаться пустышкой, иллюзией или ошибкой. Оставалось только надеяться на то, что дядя Вася никогда не допускает ошибок и не доверяет
