бирка со словом «Восток». Для военнопленных и гражданских лиц, пригнанных в Германию из Западной Европы, создавались более благоприятные условия. Рабочие из «дружественных государств» Западной Европы, Балкан и Прибалтики занимали промежуточное положение. Гражданские рабочие с Запада, в частности из Франции, работали в качестве специалистов; им предоставлялось хорошее помещение и достойная пища, не так, как их польским и советским товарищам. Они пользовались относительной свободой и охранялись не так тщательно, как иностранные рабочие, которых беззастенчиво эксплуатировали и подвергали суровым репрессиям. Их направляли на самые тяжелые работы и почти ничего не платили. Более 50 % польских и советских «восточных рабочих» были молодые женщины в среднем возрасте около 20 лет.
До 1942 года Имперское министерство по труду регулировало политику рынка рабочей силы. Но начиная с 21 марта 1942 года, Гитлер утвердил «главным уполномоченным по вопросам рабочей силы» Фрица Заукеля — старого члена НСДАП и гауляйтера в Тюрингии (в 1932 году он был там же премьер- министром и министром внутренних дел, а с 1933 года — имперским наместником). Наряду с Заукелем был привлечен к этому делу Альберт Шпеер как министр вооружения и боеприпасов (с 1942 года), так как его заботило пополнение рабочей силы на военных предприятиях, которые должны были постоянно расширять производство.
Иностранный реферат РСХА по мере продолжения войны усиленно насаждал национал- социалистское представление о расистской сегрегации, будучи обеспокоен возможностью «смешения» рас и солидаризации немцев с «восточными» и «западными» иностранными рабочими, и стремился воспрепятствовать этому всеми средствами.
По мнению РСХА идеология расизма должна была в любом случае преобладать над экономическими программами по вооружению, однако это сильно оспаривалось руководством НСДАП. В общем и целом два лагеря стояли на противоположных позициях. Одни, как Шпеер, считали необходимым наращивать рабочую силу с Востока, другие, как РСХА, придерживались расистских соображений. Различные позиции стали причиной создания особой рабочей группы по вопросам применения «рабочей силы иностранцев» при РСХА, в которой были представлены высшие чины НСДАП.
Начиная с 22 августа 1942 года каждого работоспособного по распоряжению немецкой администрации могли направить на работу в Германию или же в лагеря для пленных.
Нехватка рабочей силы оставалась важнейшей проблемой для Германии еще в течение долгого времени. Поэтому в Берлине создали «Специальное экономическое управление при СС», связанное с проблемами поставки рабочей силы для укрепления экономики Германии. В него вошла инспекция концентрационных лагерей «для решения организационных вопросов». С 1942 года все большее число узников концлагерей стали привлекать к принудительному труду в частных и государственных компаниях. Десятки тысяч заключенных были вынуждены работать под началом «организации Тодта», а в целом больше миллиона занимались подземным строительством, а также трудились на военных заводах. Осенью 1943 года уже около 7 миллионов иностранных рабочих трудились по принуждению в «Великом Германском государстве». Летом и в последующее время их число выросло до 7,6 миллиона, в том числе 1,9 миллиона заключенных из 26 стран и 5,7 миллиона — гражданских рабочих, главным образом стариков.
2,8 миллиона прибыли из Советского Союза, 1,7 миллиона — из Польши, 1,3 миллиона — из Франции, 590 000 — из Италии и 250 000 — из Бельгии, из них 400 000 узников концлагерей. Почти 50 % всего хозяйства страны, в том числе и предприятий вооружения, обслуживалось иностранными рабочими. В целом в индустрии трудилось не более 30 % немцев.
Иностранные рабочие поставлялись в рейх почти из 20 000 лагерей и не только не имели никакого юридического статуса, но и находились в ужасных условиях, руководствуясь строго расистскими критериями.
Рабочие из оккупированных стран постоянно находились под охраной. Чтобы женщины не рожали, их принудительно стерилизовали, а в случае, если они все же рожали детей, то младенцев немедленно убивали как неполноценных. Работу им обеспечивали гестапо, СС, вермахт и гражданские органы власти как на частных, так и на государственных предприятиях. Они занимались охраной, размещением, продовольственным снабжением и зарплатой угнанных рабочих.
Гестапо, согласно «положению о иностранных рабочих», сотрудничало с заводской охраной, мастерами, шпионами и партийными функционерами, чтобы быть в курсе настроений рабочих и всячески пресекать попытки побега. В связи с большим количеством иностранных рабочих и всегда непредсказуемым их поведением в германском государстве, гестапо вплоть до конца войны стремилось не допускать большого скопления рабочих. Кроме того, вводились все более и более жестокие наказания, усиливался террор. В репрессиях против иностранных рабочих особенно отличались нижние чины полиции и партийные функционеры. Каждый случай прогула, саботажа, индивидуального или группового сопротивления (вплоть до восстания) решительно пресекался, причем ставились всяческие препятствия сотрудничеству с немецкими группами сопротивления. Положительное обращение с иностранными рабочими всегда становилось поводом для вмешательства гестапо.
Опасность «расового смешения» или солидарности с иностранными рабочими заставило гестапо выработать репрессивные особые законы. Угнанных с Востока рабочих должны были полностью изолировать от населения. Де-факто это было возможно, так как повсюду в рейхе иностранцы не концентрировались в одном каком-нибудь месте. Основная часть населения или недолюбливала восточноевропейских и итальянских рабочих, или относилась к ним вообще враждебно. Поэтому контролировать население не составляло больших проблем. Кроме того, срабатывал определенный эффект привычки — репрессивные меры по отношению к «славянам» применялись ежедневно и воспринимались уже как вполне естественные. Нормальный гражданин не обращал внимания на беззаконие, творившееся по отношению к польским и советским рабочим.
Некоторое исключение из этого правила представляет пример Мартина Левенберга из Бреслау. Он вспоминает об отношении к рабочим оккупированных стран в их городе: «Польские и другие иностранные рабочие стали прибывать в Бреслау. Мы часто наблюдали за жалкими фигурами в поношенной одежде с нашитой на ней большой буквой «П». Как Левенберг, так и его брат стали помогать угнанным рабочим. Брата Мартина арестовало гестапо. Он был допрошен и попал в тяжелое положение, так как ему, как «полуеврею», был запрещен какой-либо интимный контакт с «арийской» девушкой. Поэтому ему угрожали заключением в концлагерь. Как «сочувствовавший врагам» он был отправлен в гестаповскую тюрьму и через нескольких месяцев — в концлагерь Бухенвальд. А Мартина обвинили только в том, что он пытался передать советским пленникам немного хлеба. О последствиях он просто не думал. Мартин Левенберг знал, однако, что вокруг него есть много лиц, разделявших его взгляды: «Это было известно. […] Мы часто читали в «Бреславских новостях» сообщения: «На афишных тумбах расклеены объявления, как следует вести себя немцам по отношению к восточным рабочим. Замеченные в сочувствии будут наказаны». Я знал, что действительно по отношению к немцам применялось такое наказание, как принудительные работы. Славянам нельзя было помогать […] даже поддерживать с ними личный контакт, приглашать их в свою квартиру. Нельзя предлагать никакой одежды или продуктов питания. |… | Они не могли покидать местожительства: как правило, лагеря или квартиры при предприятии, где они работали. И так уж случилось, что эти «остарбайтеры», хотели они того или нет, были изгнаны из своей империи и не могли теперь даже послать короткую весточку своим друзьям на родину — товарищам по их участи (если они также вынуждены работать в немецком государстве). Такие встречи категорически запрещались».
В качестве дисциплинарного мероприятия, которое не соответствовало обычным нормам национал- социалистского государства, гестапо создало свои собственные исправительные учреждения, так называемые «лагеря трудового воспитания» (ЛТВ). После начала войны на территории германского государства появилось примерно 200 таких лагерей. Они не входили непосредственно в хозяйственную администрацию СС, которая управляла, как известно, концентрационными лагерями, а были присоединены как региональные служебные инстанции к гестапо. Число «лагерей трудового воспитания» составляло примерно 70 % от всей государственно-полицейской системы. Эти лагеря официально преследовали цель «перевоспитания», хотя на деле это была чистая маскировка того, что происходило там в действительности. К концу войны в ЛТВ содержалось до 500 000 арестованных. По прошествии времени «иностранные рабочие» должны были внести солидную долю в промышленное производство рейха. На заднем плане рассуждений о практическом эффекте лагерей стояли столь же многочисленные репрессии и
