радостно взглянул на часы — стрелки достигли нужной цифры. — Все, вот и все! — сказал я, вставая. — Теперь только домой!
В этот момент я понял, что происходит нечто более странное, чем то, что происходило еще несколько минут тому назад. Сейчас я не могу определить однозначно то, что я испытывал — возможно, удивление, может быть, острое желание осознать происходящее, или страх… возможно — и то, и другое, помноженное в несколько раз. Помню лишь одно — все это заставило меня застыть в леденящем душу оцепенении и смотреть на себя со стороны… на себя, совершенно неподвижного лежащего на скамье. Я взглянул на часы на руке лежавшего — они стояли. Я понял все… Вот так я умер, — сказал незнакомец, стеснительно пожимая плечами. — Ты понимаешь, там, на Земле, мне дан был целый мир и любовь в мое личное пользование, а я пренебрег этим подарком. Постой, — незнакомец потянул воздух ноздрями, — вот опять запахло кофе. Этот запах сведет меня с ума. Ты знаешь, я твердо решил — я вернусь, я обязательно вернусь на Землю и тогда… — Незнакомец мечтательно закрыл глаза. — Я ветку с дерева не сорву без надобности… — затем, как будто проснувшись, добавил: — А ты что тут делаешь? Я же вижу, что ты не грешник… в общем, какими судьбами?
— Ищу здесь одного грешника… — нехотя вымолвил Алекс.
— О, в таком случае я тебе сочувствую… грешников в этом мире хоть отбавляй. Тебе и жизни не хватит, чтобы переворошить этот мир и найти того, кого ищешь.
— Возможно, ты прав… но тот, кого я ищу, просто жаждет продать свою сиайру демонам. Зачем? Ради чего?
— Вопрос интересный, мы все задаем его себе, когда встречаем на своем пути этого человека.
— Я тоже встречал его, — Алекс взглянул на свое перевязанное плечо, — скажу тебе больше: встреча была не из приятных. Однако я буду искать с ним встречи еще и еще.
— А, я понял, — обрадовался незнакомец, — ты оттуда! — он ткнул пальцем вверх. — Ну, расскажи: как там? Как?
— Отлично, — оживился Алекс. — Я бы оттуда и не уходил. Но я должен, просто обязан предотвратить сделку по продаже сиайры.
— Понял, не дурак, у тебя «школьные экзамены». Я видел здесь таких, как ты… светлых. Все спустились вниз, но назад еще ни один из них не вернулся. Гаввах, понимаешь, в этих краях ценная вещь.
— Гаввах, говоришь… Я знаю. Прощай, однако, — как говорит мой друг. — И Алекс шагнул в сторону мнимого водопада.
— Э, не туда, однако, — как говорит твой друг. Всех вас учить надо… Там нет ничего, ты будешь долго блуждать и никого не найдешь. Кстати, тот, кто хочет продать сиайру, сегодня ушел через щель в разломе скал — это самый быстрый переход в другой слой. Разлом находится ниже, не более чем в ста метрах отсюда, по правую сторону.
— Спасибо! — поблагодарил Алекс. — Когда в следующий раз будешь пить кофе, позови меня в гости, я никогда не пил кофе. В общем, счастливо подняться наверх!
Алекс пробирался против течения к заветной расщелине. Это оказалось совсем не просто. Глубина потока была разной и непредсказуемой — местами Алекс проваливался в зловонную жижу почти до пояса, местами жидкость едва покрывала его ботинки. И тогда Алекс видел больших, толстых червей, размером с большую кошку которые нагло пытались присосаться к его ногам, но отчего-то меняли свои намерения и бросались в глубину, сжимая, как пружину, свое толстое тело. Алекс облегченно вздохнул, когда наконец обнаружил глубокую, узкую трещину в скале. Выйти из потока оказалось нелегко — задача осложнялась отсутствием берега. Необходимо было из вязкой, кишащей червями жижи прицельно прыгнуть в расщелину и зацепиться там. К счастью, проделать это Алексу удалось с первой попытки — он нырнул в темную узкую щель, как зверь в нору. С трудом протискивая свое тело, он медленно продвигался вперед наощупь в полной темноте, пока не почувствовал, что каменные тиски ослабли, щель расширилась и неожиданно яркий свет ударил ему в глаза.
Титаны
Да, свет в этом мире был ярким, оранжевое с краснотой солнце, похожее на апельсин, висело на склоне прозрачного желтого небосвода, почти у самого горизонта, и жарило изо всех сил. Жара стояла невыносимая, воздух был горяч и сух. Проникнув сюда, Алекс оказался на вершине бурой, голой скалы. Внизу, у подножья, простиралась пустыня — бурая, глинистая с невысокими песчаными барханами, тупо упирающаяся в горизонт. Ветер колюче шелестел песками, пересеивая его то в одну, то в другую сторону, заставляя расщелины скал не громко, но низко гудеть. Из-за барханов таинственно выкатывались клубки какой-то сухой, колючей растительности, внося некоторое оживление в совершенно необитаемый, на первый взгляд, пейзаж. Быстро привыкнув к мерному гудению скал, Алекс, выбрав пологий склон, стал медленно и осторожно спускаться, ни на миг не забывая об опасности. Странный звук, напоминающий поскрипывания колес, заставил его остановиться, спрятаться за выступ бурой скалы и, затаив дыхание прислушаться. Звук повторился, и вскоре из-за скал на едва заметную, занесенную песками и россыпью бурых камней дорогу вышел человек, везущий за собой видавшую виды, разбитую бездорожьем тележку с большим каменным кувшином на ней. Путник был строен и худ. Длинный, почти до пят, коричневый халат из плотной струящейся ткани был явно велик ему. Путник был бодр, шаг его ровен и энергичен. Дав путнику несколько удалиться от себя, Алекс покинул свое укрытие и устремился к незнакомцу. Когда, наконец, охваченный жарким ветром, он достиг незнакомца, жара уже серьезно изнурила его — лицо потемнело, частички соленой пудры осели на губах, желание плюхнуться на песок и перестать двигаться пересилило даже чувство опасности, присутствующее всегда. Заслышав позади себя шаги, путник остановился и спокойно обернулся. Алекс был немало удивлен — перед ним стоял старец преклонных лет. Лицо старца было потемневшим от безжалостно палящего солнца, с множеством мелких морщин, грубо обточенных ветрами… и с голубыми глазами, такими яркими, как будто ему было не семьдесят, а семнадцать лет, — внутренняя светлая радость переполняла его.
— Прекрасный день, очень хороший, просто великолепный, — улыбнулся старец губами, отчетливо видимыми между усами и редкой бородой, — не так ли, молодой человек?
— Да, действительно, хорош, — подтвердил Алекс скорее из вежливости, продолжая ненавязчиво изучать старца. «Старик явно вне себя, — думал Алекс, — такое пекло, а он — „великолепный день“. Да он просто счастлив! Улыбка такая светлая, тихая… О, ужас, его босые ноги в каких-то римских сандалиях… они натружены, грубы от постоянного хождения по пескам, которые долгое время трут их. Что делает здесь этот старик? Он не похож на страдальца. Всего подобнее, это какая-то блажь… трагедия или комедия».
— Ни то, ни другое, ни третье, — старик непосредственно рассмеялся. — Это не игра и не прихоть. А день действительно великолепный. Вы, я думаю, и представить себе не можете, что в этом кувшине? — Глаза путника светились от восхищения и переполнявшей его радости. — Вода! Чистая, свежая! В этих местах нет такой… да почти никакой нет. Извините меня, молодой человек, но я чуть-чуть заглянул в вашу глубинную память… она, к великому сожалению, ничем у вас не прикрыта… но не отчаивайтесь — вы молоды, вы только начинаете свой путь. Поверьте мне, вы научитесь быть закрытым для врагов. Но, к счастью, я не враг, и здесь я по своей воле. Вы правильно решили — я не страдалец, я пришел из верхних слоев добровольно. Видите ли, я и только я смогу освободить титанов. Давайте же знакомиться! Хотя, я знаю ваше имя — Алекс. Здесь для всех я Федор Кузьмич, хотя, помнится, у меня было другое имя, — путник задумчиво посмотрел на заходящее солнце. — Но то, прежнее имя, не принесло мне счастья. Поспешим, солнце здесь не садится, оно падает за горизонт и наступает холодная ночь. К счастью, нам недалеко — по этой тропинке, вон за те скалы и вы все увидите сами. — Старец взялся за ручку тележки, намереваясь, пустится в путь.
— Нет, нет, позвольте! — воспротивился Алекс. — Позвольте, я вам помогу.
— Я бы мог отказаться, я вовсе не устал, но если молодость желает уважить старость, я не возражать не стану.
Алекс потащил тележку. Они шли довольно быстро, но размеренно и спокойно.
