пожал руку Алекса, и в этом рукопожатии чувствовалась уверенность и дружеское участие.
— Нет-нет, какие могут быть поздравления, я вел себя как ребенок, я едва не потерял самообладание.
— Ты выстоял, ты не упал в обморок, как это уже бывало с другими, ты не побежал, а это значит, что ты не побежишь и в следующий раз. Я прав, я уверен в этом. Но сейчас тебе предстоит продолжить свой путь, а мне свой. Позволь мне дать тебе один совет — выполнишь задание, не блуждай по мирам, здесь много лабиринтов. Дойдешь до этого уровня, делай как я — возвращайся домой сквозь все слои. Вот так, — и Михаил взмыл вверх.
— Но я не смогу так!
— Сможешь! Ты почувствуешь это. И всегда знай: тебя ждут, там наверху. Помни: каждый воин Света — на вес золота. До встречи.
Михаил с легкостью помчался вверх, и Алекс видел, как толпа краснокрылых ринулась за ним, но расступилась и застыла на месте в немом бессилии.
— Что ж, пора и мне, — проговорил Алекс и поспешил вниз.
Враг мой?
До дна оставалась совсем ничего. Он отчетливо видел огромное каменное плато, унизанное остриями перевернутых скал, а вокруг этого плато — огромную, безмерную черную дыру. В ней, кроме тьмы, не было ничего. Плато выглядело, как место схождения темных миров, вокруг которого было ничего, поглощающее в себя все безвозвратно, и это все разрушалось там до такой степени, что уже никогда и нигде не могло возникнуть заново. И пока никому не удалось узнать, как действует эта дыра. Спускаясь вниз, Алекс предполагал, что на такой местности он должен быстро найти того, кто хочет продать сиайру, но с чего начать свой поиск он не мог даже предположить. Спустившись по серпантину, Алекс ступил на каменистое черное плато, мерцающее, как антрацит. Пики скал, казавшиеся с высоты заточенными карандашами, у основания оказались гигантскими черными столбами, обойти которые и хотя бы осмотреть оказалось совсем не просто. Здесь все страдало сверхтвёрдостью, простотой форм и гигантизмом. Обходя основание одной из скал, Алекс подумал, что его противник свободно может идти рядом, за другой скалой, и периодически видеть его. И ходить так друг за другом они могут сколь угодно долго. Кто-то из них устанет первым, присядет отдохнуть и заснет, и еще не факт, что этим кем-то будет враг Алекса. Испытывая огромное напряжение, прислушиваясь к здешней тишине и держа руку на рукоятке меча, Алексу за короткое время удалось обойти три скалы и, к сожалению, он не обнаружил никого. Затем он обошел еще три скалы, еще и еще. И, когда жажда отдыха стала нестерпимой, преодолевая очередной каменный изгиб, Алекс заметил на изгибе противоположной скалы человека. Алекс замер на месте, рассматривая человека, сидящего спиной к скале. Ноги его были согнуты в коленях, а кисти рук расслабленно покоились на них. Голова человека была безвольно откинута назад и наклонена чуть набок, глаза закрыты, а лицо на черном фоне скалы казалось бледным и восковым. «Это он, — подумал Алекс. — Несомненно, это он, но где его клинок? И сам он изможден до крайности… Возможно, это лишь маскарад, цель которого — сбить меня с толку и заманить к себе как можно ближе».
— Эй! — крикнул он довольно громко, так, чтобы разбудить спящего, если это имело место. Человек у скалы действительно спал и на оклик, открыв глаза, быстро вскочил, как дикий кот, показывая чудеса гибкости. Откуда-то выхватил клинок и был готов сразиться. Помня о виртуозном владении незнакомца клинком и телом в бою, Алекс решил не медлить и взять инициативу в свои руки. Он пошел в наступление первым, предприняв несколько четких и правильных атак против своего противника, но тот, что было крайне странно, не нападал, а оборона его была похожа, скорее, на танец горностая — когда один горностай во время охоты танцует, выманивая из нор мышей, а другой ловит их. Вскоре, как и следовало ожидать, этот танец закончился. Алекс одержал вверх, прижал противника к скале и удерживал его острием своего меча.
«Что-то здесь не так, — думал Алекс. — Враг мой смел и вынослив, не может он сдаться вот так просто, здесь явно какая-то хитрость или обман. Он дошел до раздела миров, чтобы продать сиайру, но вновь спустился до самого дна и явно не для того, чтобы проиграть. Он устал и я тоже, — с сожалением заметил Алекс. — Идти больше некуда, да и борьба утратила всякий смысл».
— Брось клинок! Борьба бессмысленна. Давай поговорим! — призвал Алекс и чуть тверже, лишь для подтверждения своего превосходства, надавил клинком в грудь противника, ожидая ответного выпада, обострив свое внимание и глядя в глаза незнакомцу.
— А-а, — едва слышно застонал незнакомец и удивленно посмотрел перед собой на мир, как будто этот мир совершенно неожиданно для него стал ускользать или более того — исчезать вовсе. И, возможно, не веря происходящему, закрыл глаза, обмяк и стал сползать по скале, мешком рухнул на бок и замер.
— Эй, довольно играть комедию! Где твой клинок?
Клинок был там, где ему следовало быть — незнакомец сжимал его в руке, но пальцы его вдруг разжались, и клинок потерял своего хозяина. Алекс поднял клинок и с любопытством посмотрел на незнакомца, который был тих, как мышь, светлые пряди длинных волос закрывали его лицо. Алекс осторожно убрал волосы с лица незнакомца и сделал для себя совсем неожиданное открытие: перед ним было спокойное и вовсе не жестокое лицо мальчика — подростка лет четырнадцати-пятнадцати, очень худое, бледное и беззащитное, с трогательными, пухлыми губами и едва заметным пушком над верхней губой. «Почти ребенок», — подумал Алекс и положил руку на грудь незнакомца, туда, где должно стучать сердце. Оно стучало очень часто, как будто бежало из последних сил, задыхаясь.
— Жив, — облегченно выдохнул Алекс. — Эй, как тебя зовут? Я не причиню тебе вреда. Очнись! Слышишь?
Ответа не последовало… Алекс развернул незнакомца на спину, сел, прислонившись к скале, и положил голову незнакомца себе на колени. Спешить было некуда, он отдыхал и наблюдал за незнакомцем. Прошел час, а, может, два, — в этом вопросе не было ясности, Алекс давно перестал ощущать время, блуждая по мирам. Одно было неоспоримо — отдых пошел Алексу на пользу, да и незнакомцу тоже. Это было видно: дыхание его стало глубоким, а сердце билось ровно и спокойно. Очевидно, обморочное состояние плавно сменил сон. Прошло еще немного времени, и незнакомец зашевелился, да и Алексу очень хотелось сменить позу.
— Эй, открой глаза, — легко дотронувшись до плеча незнакомца, сказал Алекс. — Как тебя зовут?
Незнакомец вскочил, как ошпаренный, и принялся шарить руками вокруг себя, чего-то ища.
— Ты что-то ищешь? Я полагаю, вот это, — Алекс показал незнакомцу его клинок. — Успокойся, он у меня, сядь, нам есть о чем поговорить.
— Нам не о чем говорить, понимаешь, не о чем. Зачем ты здесь? Ты мне не нужен. Ты все испортил… если б не ты, все могло быть иначе! — раздраженно выпалил незнакомец, сел к скале и обнял руками свои колени, опустив голову.
— Да, все могло бы быть иначе… ты, возможно, продал бы сиайру. И что дальше?
— А дальше! Я жил бы вечно! Нет, не в ваших высших мирах, а всего лишь на Земле, но с одним условием — так, как желает моя душа.
— Открой тайну! Ответь, наконец: чего желает твоя душа? — жестко спросил Алекс. — Я знаю, что ты бесстрашный и жестокий убийца. Ты желаешь жить на Земле, чтобы убивать?
Незнакомец закрыл голову руками и застонал, как от мучительной головной боли, затем сквозь зубы произнес.
— Прошу тебя, не говори никогда слово «убивать»! Они предали меня, понимаешь, предали! Они знали все, но избавились от меня, как от мусора, мешающего им жить. Я был осужден ими на безжалостное уничтожение.
— Не понял? Ты убийца? Или тебя убили?
— Замолчи! Я прошу тебя, не произноси этого слова! Я расплатился за него, я прошел семь кругов ада, — незнакомец в отчаянии бросил голову на колени.
