бусина. «Жемчужина!» — радостно, про себя, откликнулся я и замер. В этот момент я вдруг понял, зачем я здесь. Внутри меня что-то больно и тоскливо заныло, и я попятился назад. «Нет! — кричало что-то внутри меня. — Пусть я, но не они, не эта девочка! Бежать!! Надо бежать…» Но ноги мои, как заколдованные, прилипли к земле, я мог лишь хватать воздух открытым ртом, как рыба. И все же я успел сделать несколько шагов в сторону. Но мне помогли произвести взрыв. Яркая вспышка выбросила меня вверх, и я увидел под собой груду разбитых фруктов. Истошный крик невыносимо резал мой слух. Я обернулся и увидел — это продавщица кричала, сидя на земле, закрыв лицо руками… Я не переношу громких криков людей, да и животных тоже, — повторился незнакомец и продолжил: — Невыносимая духота заставила меня метнуться вверх, и я понял, что мой путь к радости и счастью открыт, свершилось то, что должно было произойти. «Теперь только вперед, — думал я. — И будь, что будет!» Я был уверен, что путь мой лежит куда-то вверх, и я задрал голову, чтобы увидеть его. Меня охватило удивление, которому, казалось, не наступит конца. Вверху, прямо над собой, я увидел «других» — уже знакомую мне женщину и девочку с бусинкой. Женщина по-прежнему крепко держала девочку за руку, и лицо ее выражало безмерное удивление, сравнимое лишь с моим удивлением, а девочка все продолжала улыбаться, показывая мне свою драгоценность. Для нее ничего не произошло, и она продолжала с неизменным доверием держать женщину за руку, а со мной делиться своим секретом. «Она как я… — подумал я. — Она как я в детстве, она доверяет своей матери, она не заботится о пути, она доверяет окружающему миру, она уверена — мир полон радости и света. А плохое рядом с ее светом просто невозможно. В детстве я точно был в этом уверен». Свет действительно был рядом, необыкновенно белый, яркий, он струился на них, и какая-то непреодолимая сила вела их нему. Мои грустные мысли прервало смутное ощущение того, что я вовсе не следую за девочкой, а удаляюсь от нее, погружаясь в липкую тьму. Меня охватила паника, но я быстро успокоился, увидев под собой, чуть в стороне, яркий желтый свет. «Какой я глупый, — успокаивал я себя. — Путь к моей радости лежит через золотой свет. Я, несомненно, достоин великой радости и счастья, отличного от простенького счастья „других“. Как я мог подумать, что мой путь и их может соприкасаться. Нет сомнений — мне и им уготованы разные пути».
Как я был прав в этот момент… Я пронизывал тьму медленно или, может быть, с бешеной скоростью — отсутствие всяких ориентиров не давало мне понять этого. Но вскоре, ниже, обозначилось розовое пространство, и несколько мгновений я испытывал радость надежды, но затем леденящая догадка пронзила меня — я понял, что опускаюсь в Ад. К великому сожалению, я не ошибся. Вот так меня обманули и предали, но я не забыл свою мечту, — твердо сказал незнакомец, как будто подвел черту под всем сказанным. — И поэтому я продам сиайру, получу взамен новое тело и вечную жизнь на Земле. И будь уверен — ты мне не помеха! — незнакомец оттолкнул Алекса в сторону рукой. — Если хочешь жить — не мешай, ты в ловушке, приятель. Я с легкостью поднимусь наверх, там меня с нетерпением ждут, а ты… ты едва сможешь добраться до логова Темного Властелина, тебя там тоже с нетерпением ждут — там ты и будешь пленен, как многие другие.
— Справедливости ради — ты тоже не дойдешь до раздела миров, ты потерял слишком много сил в этой борьбе.
— Ты прав, я не дойду, но я и не намерен идти — меня понесут на руках до самого раздела миров, и — не сомневайся — очень быстро. И тогда… тогда я возьму свое. Я ни на минуту не забываю о своей мечте, лишь она заставляет меня идти вперед. Ты не поверишь, но я научился по памяти, кожей ощущать ветер, дождь, траву, я помню запахи цветов, вкус воды… И пусть меня обманули мои наставники, мать и отец, я все равно приду к своей мечте! — Незнакомец сделал несколько трудных шагов вверх по серпантину, но побледнел, его дыхание потеряло свой ритм, и он прислонился к скале.
— Постой! Не спеши! Без посторонней помощи ты не в силах и нескольких шагов пройти.
Незнакомец лихорадочно и отчаянно засмеялся.
— Не мешай мне! Будь уверен — я отвяжусь от тебя, у меня на этот счет есть несколько сюрпризов, не обольщайся… Это я заманил в ловушку этого толстяка с бубном, обвешенного банками, когда он стал следить за мной и немного надоел мне. Он твой друг?
— Он больше, чем друг, он спас мне жизнь.
— А, помню. Я наблюдал, как ты отчаянно боролся, и, надо признать, это было вполне достойно. Я оценил твою выучку, только и всего.
— Да, твои наставники серьезно потрудились над тобой.
— Ты прав, старые привычки… Они нужны мне только здесь. А там… там я их выброшу, как ненужный хлам. Там, на Земле, я буду свободен, и все будет по-другому.
— О какой свободе ты говоришь? Личная жажда счастливой жизни на Земле при холодном безразличии ко всем остальным, которые, благодаря проданной сиайре, будут порабощены, не даст тебе ощущение счастья. Советую в первую очередь подумать о себе.
— Да я хорошо подумал о себе и, наверное, впервые. Все остальное время думали за меня… все, кому не лень.
— На этот счет у меня совсем другие соображения, всю эту сделку с сиайрой ты задумал действительно ради больших результатов, а результатов не будет. Демоны тебя обманули, причем более коварно, чем твои наставники.
— Замолчи! Ты врешь, — засмеялся незнакомец. — Ты хочешь выполнить задание, пробиться в воины Света, ты преследуешь лишь свои цели!
— Да, я преследую свои цели, но моя главная цель — делиться с другими лучшим, что имею. А мое лучшее — это то, что я пережил на путях познания, блуждая по мирам. Поверь, мне незачем врать, да и вспомни закон кармы, у меня нет ни малейшего желания надолго застревать здесь. То, что я скажу тебе — истинная, правда. Ты сейчас глух и слеп — не сопротивляйся, открой глаза и выслушай меня, твоя мечта затмила все.
— Ты мне не интересен, ты задерживаешь меня…
— Без меня ты не сможешь покинуть эти миры. Вся суть в этом. Ты продашь сиайру, а что получишь взамен? Тебе же нужно будет тело, чтобы жить на Земле. Взамен ты получишь каррох — плотное материальное тело, сходное с физическим, но созданное из материальности демонических миров, — ничего другого у них нет. Твоя душа будет заточена в этот каррох до самой смерти. Что скажешь на это? О, это еще только начало, лишь тень того, чего ждет тебя!
— О какой смерти ты говоришь? — смятение почувствовалось в голосе незнакомца, и он испытующе посмотрел на Алекса.
— О твоей, конечно. Ты что, не знал, что демоны тоже смертны? Интересно, в какие глубины мрака сорвется твоя душа, отягощенная такой кармой. Вот тебе и бесконечная жизнь на Земле. Твоя душа будет в рабстве в каррохе и спасение души из этого рабства силами Света почти невозможно.
— Но все же спасение есть? — неуверенно спросил незнакомец.
— Демоны не снимут с тебя каррох никогда, и не надейся. Как тебе такая перспектива? Чем дальше — тем хуже, не правда ли? Снять каррох сможешь только ты сам.
— Как?
— Ты должен будешь убить каррох, убить себя. Этим ты разрушишь его и освободишь душу, которая опять пойдет по мирам искупления. Но, к счастью, она непременно поднимется в высшие миры. Подумай, зачем тебе все это.
Незнакомец спустился к скале на прежнее место и сел в ту же позу, в которой его нашел Алекс, опустил голову и молчал, — было видно, что его мозг упорно трудится над принятием какого-то решения. Алекс отошел в сторону, позволяя незнакомцу побыть наедине с собой. Подойдя к самому краю плато, он осторожно заглянул в черную бушующую пропасть — дно. Тьма и страх торжествовали там, сплетаясь в жуткую симфонию. Сердце Алекса забилось, как испуганная птица, он отпрянул от пропасти, оступился и увесистый камень, сорвавшись, полетел вниз. Тьма с жадностью поглотила этот камень, и Алекс не услышал звука его падения, леденящая душу безысходность, неприятно заворочалась где-то у него внутри. Алекс посмотрел на сжавшегося в клубок, всеми обманутого, обессиленного страданиями и борьбой незнакомца и понял — подозрения непоправимой ошибки давят и томят незнакомца. Горькое, неясное чувство сострадания к этому подростку заняло сердце Алекса, и ему невыразимо остро захотелось, чтобы эта заблудшая душа непременно пришла к добру, к красоте и истине.
— Эй, — позвал он незнакомца, — отбрось свою гордыню и ребячество, выслушай меня. Зло и
