— Надо же! — всплеснул руками я. — Обязательно запомню. А вот, гляди — щупальца! И этот, головастый! Все здесь, субчики! Попались!
— А как же так получилось, что были фантасты, а стали…
— А стали — фантики, — сказал гуманоид и, отняв руки от лица, оказался… Аллисой, только одетой в поношенный костюм с заплатами на рукавах и коленях.
— Вау-хуаб, — я мог сказать только эти тигриные слова.
— Я хотела принять самое живое участие в процессе, — сказала дочка. — Залезть в шкуру редкого зверика. И хочешь, что скажу? Неприятно. Сам не желаешь попробовать?
— Благодарю, — отказался я. — Лучше буду ловить. А с ними что случилось?
— Как ты не понимаешь, папка? В основном фантасты — люди, которые засовывают свои мечты под красивые книжные обложки. Если их мечты реализуются, что остается от фантастов? Правильно. Фантики.
— Хорошо. Но где же сами, так сказать, воплощения сбывшихся мечт?
— Я их выпустила. Провела на спасательную капсулу и выбросила.
— Нашу капсулу?!! А как же мы? Если вдруг что? Вот спасибо, доченька, удружила! Да ты вообще представляешь, что ты сделала? Они же бандиты и убийцы! Они хотели уничтожить ни в чем не повинного космобиолога! Порубить меня на маленькие бифштексики! Вот пакость какая, не просто на бифштексики, а на ма-аленькие!
— С соусом пикан, — некстати влез кок.
— Пап, — склонила голову Аллиса, — я когда-нибудь не продумывала свои поступки до конца?
— Ну-у, — я замялся. — Честно говоря, не припомню такого случая. А что?
Вместо ответа дочка протянула мне какую-то фиговину, похожую на пульт управления. Только с одной-единственной кнопкой.
— На, — сказала она, — только сделай это сам, зловещий убийца фантастов.
— Да, — сказал я скромно, — я такой. Коварен я. И, верите ли, не жалко ни вот на столечко!
— Валяй, жми! — скомандовала Аллиса.
— Валяю, — сказал я. — Жму.
И нажал. Да, нажал! И до сих пор живу хорошо и сплю спокойно. А взрывы в космосе все равно бесшумные.
Глава 7. Рыночные отношения
Все коллекционеры, да и просто любители необычных тварей, первым делом летят за ними — куда бы вы думали? — в ближайший зоомагазин. Потом, если их там нет, организуют всевозможные сафари и туры по отлову диких существ. Ну, а если денег очень много, а приобрести хочется не просто мамая губастого, филифьонку разномастную или фраера ушастого, но зверя куда более экзотического — к примеру, двугорбого козла или уткохвоста, нет места лучше, чем рынок на Плантагенете.
На этом рынке всего-навсего восемьдесят лотков. Но зато на них можно обрести такие удивительные и редкие экземпляры животного мира, что коллекционеры рвут друг у друга волосы от досады: дело в том что на Плантагенету пускают всего по три разумных существа от каждой планетной расы в год. Три счастливчика-делегата от Земли каждый раз приезжают с полными трепыхающимися сумками и диким блеском в глазах. Как правило, двоих из них пристреливают еще в аэропорту, а третьего стараются уложить в течение следующей недели. Так что, сами понимаете, риск отовариться на Плантагенетском рынке был довольно высоким. Однако я не боялся. Почему, спросит меня любопытствующий книгочей? Потому что в случае чего я всегда могу сказать, что на рынке были капитан, кок и механик, а следовательно, я тут вовсе ни при чем.
Правда, до сих пор мне не доводилось бывать на Плантагенете. Поэтому я с опаской изучал вид космопорта из иллюминатора, и только потом вышел наружу, ведя перед собой упирающуюся и огрызающуюся Аллису. За мной следовал механик Голубой. Кока брать с собой я не рискнул — он всех зверей, редких и не очень, расценивал исключительно с питательных позиций. Капитан же не пошел из принципа: у него скрутило живот.
Как только мы сошли с трапа, в нас тут же вцепились охранники: здоровенные мордастые типы с тремя парами весьма неприятных глаз и отвислыми носами.
— Почему? Зачем? Кто пропустил? Какого вообще? Кто виноват? Что делать? Всех перережем!
— Всем кровь пущу! — надрывался самый маленький — видимо, комплекс неполнорослости давал о себе знать.
— В чем дело, граждане носатые? — сурово спросил я. — Мы — известные биологи, прибыли к вам изучать редких. А вы чините препятствия?
— Уже были! — рявкнул старший охранник (могу сказать с уверенностью, что это был именно старший охранник, потому что на груди его висел бэджик, на котором так и было написано: «Старший охранник»). — Были уже земляне! Так что па-апрашу!
— Это кто это был? — поинтересовался механик. — Мы за два года забивали! Никого тут быть не должно! Не, надо реально разобраться, пацаны, по понятиям!
— Понятие «были» означает «только что ушли», — пояснил главный носач. — Точнее, ушел. Он один был.
— Значит, все просто, — я повернулся к Голубому. — Механик, пройдите на корабль, и все будет улажено. Как раз трое получается.
— А, ну если так, — механик пожал плечами и, развернувшись, тихо удалился. Сгорбившаяся спина и обвисшие плечи Голубого, видимо, расчувствовали Аллису, потому что она сказала:
— Эх, вы, а еще форму надели! Так обидеть человека! Ну-ка немедленно извинитесь!
— Просим прощения! — бросились к механику охранники. — Скажите, что вы не обиделись! Ну скажите!
— Дочь моя, — торжественно изрек я, — это был самый благородный…
— Подожди, пап, — Аллиса метнулась к транспорту, оставленному охранниками, просколькнула внутрь, двигатель взревел, и дочка вихрем подлетела ко мне.
— Ныряй! — прокричала она.
Долго упрашивать профессора Зелезнева не удавалось еще никому — я либо сразу выполняю просьбу, либо посылаю всех и вся на Хубор губочек давить. Я вскочил в транспорт, который представлял из себя что-то вроде джипа на воздушной подушке, и мы дунули со всей мочи по направлению к главной площади. Вы спросите, как же нам удалось определить направление, если мы были первый раз на Плантагенете? Очень просто: по всему космопорту были расставлены транспаранты, растяжки и рекламные щиты со стрелками и подписями: «До самой известного во вселенной рынка редких зверей — 30 крмсб.». Оставалось только надеяться, что таинственный «крмсб» — хотя бы отдаленно напоминает наш километр.
Вопящие охранники бросились в погоню. Преследовали они нас странно: отставляли носы и с шумом выпускали из них струи ужасной слизи, слизь капала им под ноги, а на ногах у охранников были надеты какие-то штуковины типа роликовых коньков. По носовой слизи охрана разгонялась до невероятной скорости, но все же до нас им было далеко. Вскоре преследователи скрылись из зеркала заднего вида. Я выдохнул и откинулся на сиденье.
— Пристегнись, — бросила мне дочь.
— Ты еще и правила дорожного движения соблюдать решила? — я решительно не узнавал мою Аллису.
— Я собираюсь газануть, — и дочка вдавила в пол пару педалей и дернула за несколько рычагов. «Джип» истошно заорал, и мы, цепляясь за углы, понеслись на всех парах к рынку. Из-под колес выскакивали очумелые местные жители, тряся огромными носами, брызгались слизью, которая оставляла на бортах «джипа» дымящиеся следы, но, судя по тому, что вы читаете эти строки, серьезно мы не пострадали. А шишка, которую я набил, когда мы на всем скаку врубились в щит с надписью: «Добро
