— Дураки дурацкие! — выругался я. — Это же отсвет от кокского фонаря!
— А, ч-черт, — виновато сказал Можейка. — И правда.
— Ищи лучше! Или мы сейчас уходим! — постращал Полозков.
— Да уже вовсю, — пыхтел где-то впереди бравый повар. — Счас, счас. Еще немного…
Луч света еще немного пошарил из стороны в сторону, а затем скакнул куда-то вбок и исчез.
— Шутите, гражданин Можейка? — спросил я. — А ты не шути. Сейчас как из двух стволов…
— Не лупанете, — сказал, как мне показалось, из стены кок. — Вкусненько готовлю!
— Правда твоя, не лупану, — вздохнул я. — Куда подевался, говори кратко.
— Буду краток, — сказал кок. — Здесь поворот, а за ним — чудо!
— Чудо? — и Полозков, как истый любитель чудес, полез вслед за пыхтящим кулинаром в стену.
Что же было делать мне, спросите вы? Лучше не спрашивайте. Сам знаю, что повел себя как последний, но вместо того, чтобы вернуться на корабль, задурить голову механику и сбежать, оставив позади весь груз горестей и забот, меня за каким-то дьяволом тоже потянуло в этот чертов проход!
Какое безрассудство, сказал бы на моем месте любой продвинутый писака.
— Дрянь какая, — говорил я сам себе, продираясь сквозь узкий лаз. — Как же этот поганец смог пролезть тут и не застрять? Знаю! Другой поганец его пропихивал перед собой. Пусть попробуют теперь сказать, что я зря получил гордое звание профессора!
Чпок!
Это я выскочил на поверхность.
И что же мы имеем, спросил я себя. Потому что спрашивать кока и капитана было бесполезно.
Нет, вы не угадали! Они не скончались. И не уснули под напором струи газа. И не сбежали, пользуясь моей продираемостью сквозь узкий лаз. И вообще ничего с ними не случилось!
Они просто замерли, обозревая воздвигшуюся перед ними громаду звездолета. На боку которого вилась затейливая надпись: «Зимородок с индонезийского острова Калимантан»!
— Это он! — прошептал капитан. — «Зимородок»!
— Это он! — прошептал Можейка. — Второй капитан-марсиан!
— Это он! — прошептал я. — Я видел его во сне! И еще я видел пляшущих слонов и пепельницу в виде черепа, но почему-то тут их не наблюдается.
— Это они! — раздался знакомый визгливый голос, и к нам бросились тени, по мере приближения преобразовавшиеся в отряд роботов-штурмовиков с лучевиками наготове. — Хватайти их!
— Но не убивать! — прозвучал и другой, не менее знакомый голос. — Они нужны мне живыми!
— Не убивать! — сотряс стены подземелья третий, самый знакомый голос, ибо он принадлежал мне. — Мы еще так молоды! Кроме Можейки, разумеется, но он хорошо готовит, посему его тоже не трогайте!
— Нашли все-таки! — прорычал доцент, которому, как вы догадались, и принадлежал первый голос. — Как выследили, гады?
— Да мы и не следили, так просто прилетели, — отозвался я.
— За зверями? — ядовито спросил Ползучий.
— За ними, родимыми! Верите ли, столько их развелось — плюнуть некуда, тоже мне, редкие!
— А в пещеру, небось, полезли за особо ценными белыми летучими мышами?
— За незрячими… мм… крысоловами! — выдало мое находчивое подсознание.
— Это еще что за звери?
— Особо редкие. Они ходят за задних лапах, закрывают лапой нос и играют на дудке. Крысы не могут сопротивляться чарующей музыке, выходят из нор и идут за ними, пока коварные крысоловы не заманивают их в узкие коридоры, где крысы и застревают, а потом едят их по одной!
— А как же они сами не застревают?
— А они… Они очень скользкие, зеленые и плоские!
— А крыс они как видят? Они же незрячие!
— Чуют, — отрезал я.
— И что же крысолов им играет?
— Когда что. Классику, в основном: Грига, Брайана Адамса, Вивальди, «Куин»…
— И выизают? — помотал головой Мамочка Юй. — Не вею!
— Молчи, Станиславский! — поморщился я. — Скажи спасибо, на встречался ты с ними! Высвистали бы тебя, как миленького. На «Собачий вальс».
— Ништяк! — не по-доцентстки восхитился Ползучий. — Только я не понял, нос-то они зачем закрывают?
— Потому что крысы плохо пахнут, — пришел мне на выручку Полозков. — Теперь ясно?
— Ладно, — пробасил доцент. — Врать вы умеете. А теперь быстро говорите — как нашли нас?
— А не надо было следов оставлять! — запальчиво ответил я. — Не надо было следов оставлять!
— Стоп! Стоп! — заорал Юй. — Нехаясо! Дасента! Они нас амманавают!
— Мы не амманаваим, — быстро сказал я. — Все хаясо.
— А это кто? — и по знаку доцента один из группы захвата вытолкнул вперед нашего механика Голубого. — Не ваш ли механик? Он нам все и рассказал! Где эта сволочь?
— Да кто же? — я был сама невинность.
— Прекрасно знаешь, кто! Эта мерзавка, которая чуть не отпилила кусок с постамента капитанов и хотела расстрелять меня в упор! Твоя паскудная доченька! Где она?
Вместо ответа я широко развел руками и издал языком крайне непристойный звук.
Глава 19. Свободу капитанам!
— Не скажу! — я сцепил руки за спиной и задрал подбородок. — И не подумаю. Пока вы не ответите на наши вопросы!
— Любопытно, — прищурился Ползучий. — Задавайте ваши вопросы в рубрику «Посмеемся вместе».
— Почему вы не отдавали нам дневники капитанов? — спросил я.
— К чему вся эта дикая кампания с трендуном? — спросил Голубой.
— Это вы отравили несчастных терминаторов? — спросил Полозков.
— А коки в таких ситуациях тоже уничтожаются варварским способом? — спросил Можейка.
— Знакомая ситуация, — ухмыльнулся доцент. — Но, так и быть, по порядку. Дневники капитанов мне нужны были самому. Для чего? Чтобы узнать, куда подевался Второй капитан. К чему же? Чтобы, ха-ха, отобрать у него философский камень!
— Значит, — я не мог оправиться от удивления, — Второй капитан здесь?
— Здеся, здеся, — закивал Юй. — Где зе ему бить? В лакета сел. И не выизаит. Какая нигадяя!
— Обложили меня, обложили! — раздался многократно усиленный наружными динамиками голос, принадлежавший, вероятно, Второму капитану. — И сказали: «Нельзя за флажки!»
— Можно! — заорал в ответ доцент. — Можно за флажки! Добро пожаловать! Только камень отдай!
Второй капитан был краток.
— Фиг, — сказал он, после чего затянул какую-то медленную, но очень тоскливую песню.
— Ну и пес с тобой, — Ползучий повернулся к нам. — Итак, к чему трендун? Просто так, чтобы сбить вас со следа. Все одно, знать он ничего не знал, зато мы очень надеялись, что вас растерзает безумная толпа плантагенетцев. Слишком уж упорно вы шли по нашему следу!
— Между прочим, — обиженно сказал наш капитан, — это именно ВЫ посоветовали нам лететь на Грустную и те пе! Сами нам маршрут проложили! А теперь лезете!
Мамочка свирепо посмотрел на доцента. Тот и глазом не моргнул.
— Да! — порывисто сказал он. — Это была моя мысль! Мы так резко расстались, что мне пришлось выложить вам наш маршрут, чтобы вы подумали, что я вас надуваю, и лететь совершенно другим курсом!
