который кь подданнымъ относится сердечно, какъ 'отецъ', съ в?рою и любовью. Такими-же государями 'въ миніатюр?' должны были быть 'генералъ-губернаторы' и 'губерваторы'; гуманно, просто, безъ чинопочитанія должгы были отностться другъ къ другу люди въ этомъ гоголевскомъ государств?. Прямой путь къ этому идеалу 'очищевіе своей собственной души и сердца'. He реформы въ западномъ дух? необходимы отечеству, говорилъ Гоголь, a моральное возрожденіе каждаго отд?льнаго челов?ка. To же приблизительно въ наши дни говоритъ Л. Толстой. Къ просв?щенію въ западномъ дух? онъ относился такъ же, какъ тотъ же Л. Толстой. Жизнь идеальнаго государства будетъ течь быстро и правильво, когда каждый опред?литъ свой 'долгъ' и, довольствуясь малымъ жребіемъ, честно понесетъ его въ жизни: мужикъ пусть пашетъ землю, пусть пом?щикъ патріархально къ нему относится, оберегаетъ его, наставляетъ, хвалитъ, наказываетъ, судитъ, и чиновникъ пусть честно исполняетъ свою работу, купецъ пусть честно работаетъ,- и тогда все процв?тетъ безъ реформъ.
Особенное вниманіе уд?лилъ Гоголь пом?щику-дворянину. Это, по его представленію,- маленькій государь въ своемъ пом?стьи: онъ передъ Богомъ отв?чаетъ за своихъ кр?постныхъ,- оттого 'святой' называетъ онъ работу въ деревн? разумнаго, доброд?тельнаго пом?щика. Не освобожденіе крестьянъ нужно мужикамъ, училъ Гоголь, не школы и не книги, a разумгое руководительство и религіозное воспитаніе. Трудъ землепашца и дворянина-пом?щика, живущаго неотлучно въ деревн?,- основа процв?танія отечества.
Это тягот?ніе къ 'земл?', обожествленіе труда, особенно физическаго {Онъ пом?щику рекомендуетъ косить вм?ст? съ крестьянами.} опять сближаетъ Гоголя съ Л. Толстымъ.
Русскимъ обществомъ Гоголь недоволенъ въ своихъ письмахъ: онъ не разъ говоритъ о какой-то тревог?, которая растетъ въ русской интеллигенціи, о растерянности, пустот? русской мысли, о какихъ-то исканіяхъ чего-то. Гоголь правъ былъ, отм?тивъ переходный характеръ русскаго общественнаго самосознанія, но онъ ошибся, не угадавъ близости 60-хъ годовъ и всего переустройства русской жизни на новыхъ либеральныхъ началахъ. Въ своей книг? онъ повторилъ ту ошибку, въ которую впали многіе русскіе люди временъ Грознаго, которые мечтали исправить русскую жизнь, возстановивъ 'поисшатавшуюся старину' тогда, когда въ русскомъ обществ? уже назр?вало предчувствіе реформы Петра. Вотъ почему и книга Гоголя н?сколько смахиваетъ на 'Домострой', съ его патріархальными взглядами на жизнь, съ его идеализаціей изжитыхъ формъ жизни.
Зато совс?мъ не по старинному смотр?лъ Гоголь на 'женщину',- ее онъ боготворитъ, ей отводитъ первое м?сто въ исторіи челов?ческой жизни, общественной и семейной. Отзвуки юношескаго романтизма привели Гоголя къ такому преклоненію.
Съ историко-литературной точки зр?нія любопытны н?которыя письма его о поэзіи русской. Онъ отм?чаетъ органическую связь русской лирики съ поэзіей древне-русской, церковной. Онъ указываетъ, что русскіе поэты даже XVIII в?ка изъ Св. Писанія почерпали и образы, и настроенія. Ломоносовъ, Державинъ, Пушкинъ, Языковъ даютъ ему особенно много основаній для этого утвержденія. Восхваленіе Россіи, русскаго царя въ нашей поэзіи – есть отзвукъ того полурелигіознаго па?оса, съ которымъ о царяхъ и родин? говорится только въ Ветхомъ Зав?т?. И Гоголь лирическому поэту своего времени рекомендуетъ Ветхій Зав?тъ, говоря, что тамъ источникъ в?чной и возвышенной, божественной поэзіи. Изъ христіанскихъ церквей онъ отдаетъ предпочтеніе православной: въ ней больше заботъ о небесномъ, въ ней больше смиренія, больше любви къ людямъ, больше гуманности… И опять, въ его словахъ мы слышимъ словно указаніе русскому писателю, откуда брать ему идеалы – изъ Св. Писанія, изъ ученія Восточной Церкви: 'Святые отцы' и 'Златоустъ' – лучшія книги для народа, говоритъ Гоголь. И въ этихъ словахъ передъ нами воскресаетъ старая, допетровская Русь, когда, д?йствительно, эти книги были настольными y русскаго грамот?я.
Р?шаетъ Гоголь не разъ вопросъ объ отношеніяхъ Европы и Россіи: онъ критически, даже съ юморомъ относится къ 'кваснымъ патріотамъ', къ славянофиламъ, но критикуетъ и 'западниковъ'. Къ 'Западу' онъ относится съ полнымъ недов?ріемъ,- ему кажется, что западная культура изсякаетъ, и что скоро къ Россіи 'за мудростью' обратятся заграничные люди. 'Вс? европейскія государства, говоритъ онъ, теперь бол?ютъ необыкновенною сложностью всяких законовъ и постановленій', идеалы религіозные тамъ забыты, и 'душевнымъ д?ломъ' никто не занимается. He то онъ вид?лъ въ Россіи, по крайней м?р?, въ томъ кругу, въ которомъ онъ вращался: очевидно, въ самомъ д?л?, вс? эти губернаторши, пом?щики, 'значительныя лица', поэты, которымъ онъ писалъ свои письма, думали больше о своей душ?, о 'своемъ внутреннемъ строеніи', ч?мъ о земл?. И это ут?шало Гоголя. Онъ говоритъ, что русское общество его времени 'все чего-то ищетъ, ищетъ уже не вн?, a внутри себя. Вопросы нравственные взяли перев?съ надъ политическими и надъ учеными'. Гоголь не зналъ о другихъ настроеніяхъ русскаго общества, и это незнаніе сд?лало для людей иныхъ уб?жденій его книгу непонятной, и глупой, и неприличной, и вредной…
Гоголь писалъ свои письма къ разнымъ лицамъ, къ умнымъ и глупымъ, къ восторженнымъ и спокойнымъ; онъ самъ говоритъ, что писалъ такъ, чтобы его всякій понялъ,- оттого въ его письмахъ много разнообразія даже въ манер? письма. Грубоватому и недалекомy пом?щвку онъ писалъ грубоватое письмо, говоря, очевидно, понятнымъ для него стилемъ. Эго письмо особенно возмутило Б?линскаго. Гоголь сов?туетъ пом?щику вн?дрять y крестьянъ уваженіе къ честнымъ и хорошимъ работникамъ; передъ образцовымъ 'мужикомъ' обыкновенные должны были снимать шапки; если кто не сниметъ, то по адресу такого Гоголь рекомендовалъ пом?щику употребить 'кр?пкое слово': 'ахъ, ты, невымытое рыло! Самъ весь зажилъ въ саж?, такъ что и глазъ не видать, да еще не хочетъ оказать и чести честному! Поклонись же ему въ ноги!' Это 'невымытое рыло' – только 'мужицкій стиль', которымъ, очевидно, Гоголь хот?лъ указать лишь на моральную неочищенность мужика. 'Мужика не бей, говоритъ онъ въ томъ же письм?. Съ?здить его въ рожу еще не большое искусство. Но ум?й пронять его хорошенько словами'. Это 'съ?здить по уху' – уже, очевидно, пом?щичій жаргонъ, подъ который подд?лывается Гоголь, стараясь сд?латься вполн? яснымъ своему простоватому и грубому корреспонденту.
Вообще многое изъ того, что указалъ Гоголь въ русской жизви, и умно, и в?рно; его собственные взгляды часто возвышены и чисты, но когда онъ переходилъ на практическую почву, то сов?ты его часто наивны, даже неумны… Такъ, въ этомъ же письм? къ пом?щику онъ рекомендуетъ пом?щику, для поднятія въ деревн? авторитета сельскаго батюшки, всюду брать съ собой этого батюшку на работу и каждый день сажать его за господскій столъ. Гоголь не пожелалъ заглянуть по-челов?чески въ душу этого несчастнаго священника, который даже пооб?дать въ кругу своей семьи не им?етъ права! Наивны сов?ты тому же пом?щику сжечь передъ мужиками н?сколько ассигнацій въ доказательство того, что онъ, пом?щикъ, не корыстолюбивъ!
Когда эти странныя письма сд?лались достояніемъ публики, они ни въ комъ, кром? интимныхъ друзей, не вызвали къ себ? сочувствія. Особенно возмущены были люди либеральнаго склада мыслей, недавніе поклонники Гоголя. Они увид?ли въ книг? его изм?ну его прежнимъ честнымъ уб?жденіямъ, уввд?ли ложь и подлость. Всего энергичн?е такое отношеніе выразилось въ письм? Б?линскаго къ Гоголю. Самъ фанатикъ по темпераенту, самъ больной и измученный жизненной борьбой, критикъ много злого и несправедливаго сказалъ Гоголю, уже стоявшему одной ногой въ могил?. Въ этомъ столкновеніи двухъ великихъ современниковъ сказалось все русское общество, съ различными полюсами его тогдашняго міровоззр?нія.
Б?линскій написалъ Гоголю, что прежде 'любилъ его со всею страстью', видя въ немъ надежду, честь, славу русской земли, 'одного изъ великихъ вождей ея на пути сознанія, развитія, прогресса'. Теперь отъ этой страсти осталось 'презр?ніе и ненависть', такая же страстная… Книгу Гоголя онъ назвалъ 'хитрой, но черезчуръ нецеремонной прод?лкой для достиженія небеснымъ путемъ чисто-земной ц?ли'. Онъ съ негодованіемъ остановился на выраженіи: 'ахъ, ты – невымытое рыло!'… He вникая въ истинный смыслъ этой грубости, онъ назвалъ Гоголя пропов?дникомъ кнута, апостоломъ нев?жества, поборникомъ обскурантизма и мракоб?сія; онъ нападаетъ на религію Гоголя: 'не истнной христіанскаго ученія, говоритъ онъ, a бол?зненной боязнью смерти, чорта и ада в?етъ изъ вашей книги; онъ высм?ялъ стиль книги, онъ указалъ на слухи о томъ, что книга Гоголя написана была имъ для того, чтобы попасть въ наставники цесаревича…
Въ отв?тъ на эту 'критику', жестокую и незаслуженную, и на другія подобныя же написалъ Гоголь свою 'Авторскую испов?дь'. Глубокою горестью, тоской проникнуто это, ясное по мысли, спокойное по изложенію сочиненіе. Гоголь умиралъ, непонятый современниками и потерявшій надежду, что они его поймутъ, что ему простятъ за промахи, что поблагодарятъ за то страстное желаніе принести пользу родин?, которое руководило имъ въ жизни и которое онъ перенесъ въ свои сочиненія. У грядущихъ покол?ній проситъ онъ въ своей трогательной 'Авторской испов?ди' справедливости и милости…
Гоголь принадлежалъ къ характерной для Россіи семь? людей 'алчущихъ правды'- 'счастливаго' довольства собой ему не было дано въ уд?лъ. Въ этомъ заключается его
Въ этомъ отношеніи, онъ совершенно не похожъ на Пушкина,- y того душа была въ равнов?сіи, въ ней не было того раздвоенія, которое исковеркало Гоголя.
Если мы вглядимся въ Гоголя, какъ въ 'писателя',- мы и зд?сь увидимъ ту же раздвоенность: 'художникъ-реалистъ' и 'моралистъ-пропов?дникъ' не слились въ его лиц?. Пушкинъ никогда не брался 'учить' людей добру, и, т?мъ не мен?е, училъ ихъ, пробуждая добрыя чувства. Онъ никогда не подчинялъ своего творчества морали и высоко держалъ свое знамя писателя,- Гоголь, наоборотъ, пропов?дникъ, по призванію съ д?тскихъ л?тъ, и великій художникъ – по таланту, хот?лъ принести въ жертву морали свой прирожденный талантъ,- но оказался не въ состояніи 'учить' людей такъ, какъ хот?лось ему. Трагедія его литературной карьеры и заключается въ томъ, что, когда, подъ вліяніемъ Пушкина, въ немъ 'моралистъ' уступилъ 'художнику', онъ написалъ свои безсмертныя произведенія,- онъ былъ ими недоволенъ. Когда же 'моралистъ' въ немъ поб?дилъ 'художника', онъ сталъ печатать такія вещи, которыя нравились ему, но перестали нравиться другимъ и встр?чены были укоромъ. Эта двойная борьба со своей душой и своимъ талантомъ была причиной несчастья его жизни. Это былъ съ д?тства 'отравленный талантъ', который творилъ трудно,- кровью сердца и слезами очей своихъ.
Даже св?тлую и свободную любовь Пушкина къ 'земл? онъ до боли заострилъ своей пропов?дью состраданія къ ближнимъ. Эта любовь перестала быть свободной и радостной.
Въ ц?нной работ? проф. Д. Н. Овсяннико-Куликовскаго: 'Гоголь' мы найдемъ указаніе еще другихъ психологическихъ причинъ гоголевскихъ неудачъ, найдемъ и очень м?ткую характеристику особенностей его таланта и манеры письма.
