Коронка в пиках до валета

ј 8. Означенная инструкция имеет силу до присылки новой инструкции… Прибытие в воды Берингова моря новых судов, на смену 'Дианы', будет иметь место не ранее, как по истечении года.

Командир прочел подписи, скрепляющие инструкцию, и обвел всех присутствующих внимательным взором. Ему хотелось знать, какое впечатление на офицеров произведет прочитанная инструкция. По-видимому, она произвела впечатление самое неблагоприятное. Никто не сказал ни слова, но физиономии у многих вытянулись.

Недовольство выразилось вслух, когда офицеры вышли на палубу. Особенно негодовали князь Чибисов и граф Потатуев.

- Вот те и Сан-Франциско! – горячился князь.

– Вот те и Южная Америка! – воскликнул граф. – Целый год болтаться в тумане и сырости, чтоб строить доки и форты! – волновался князь.

- Конвоировать 'купцов', чтоб их черт передрал! – вопил граф.

– Драться с разбойниками! Мерси! – тоном выше взял князь.

Барон все время молчал.

Князь и граф решили из Охотска же, не откладывая в дальний ящик, писать слезницы всем своим сиятельным родичам в Петербург, чтобы те устроили им перевод в Средиземноморскую эскадру.

- То ли дело Испания! Италия! Алжир! Египет!

– Ну, а ты, барон, присоединяешься к нам? – спросил князь барона Фрейшютца, который так-таки ничем и не выразил своего неудовольствия по поводу прочитанной инструкции.

- Я остаюсь здесь, – сухо ответил барон своим друзьям.

– Это почему? – изумился князь.

- По соображениям высшей политики, – загадочно ответил барон и засмеялся.

Князь и граф пристали к нему, чтобы он раскрыл им свои 'соображения', но не добились от него никаких объяснений.

По-видимому, один Илья был совершенно удовлетворен всем тем, что он услышал, – ведь все это совпадало с его планами и намерениями.

Он стоял у борта и смотрел на плоский песчаный берег, который медленно приближался к 'Диане'. Из туманной дали стали вырисовываться домики, рассеянные по берегу, две-три церковки, что-то вроде небольшой крепости на холме, да на открытом рейде стоящие суда… Жалкий, убогий Вид!

Но сердце Ильи рвалось навстречу этому серому, скучному городку. Ведь там на берегу должна его ждать милая Елена!… Но там ли она?… Доехала ли она до Охотска? Или… Мало ли, что могло произойти в пути!… Ведь через всю Сибирь… Одна!… Одна, правда, окрыленная любовью к нему и к отцу! Жив ли он?

Эти мысли как-то перебивались другими. Илья был поражен тем, что гонконгский корсар, оказывается, знал содержание той секретной инструкции, которую так торжественно только что прочел командир. Значит там… в Петербурге… в Адмиралтействе… сидят какие-то изменники, которые продают 'секреты'! И кому? Американским купцам! Какая низость!… Илья поделился своим негодованием с Вадимом.

По указанию лоцмана остановились. Бросили якорь верстах в пяти от берега. Дальше идти было опасно, – слишком было мелко.

Охотск

Вельбот командира отвалил от борта. С ним на берег поехали Илья и Вадим. Прошли мимо стоящих на рейде ближе к городу 'Алеута' и 'Камчадала'. Внимательным, острым взглядом впился командир в эти 'военные суда', поступившие с сегодняшнего дня под его команду, и отвернулся с негодованием. Прекрасные по конструкции, легкие и стройные, с чудесным такелажем, по-видимому, превосходные ходоки, они были запущены до последней степени. Даже реи не были выравнены!… Паруса были привязаны кое-как. Казалось, никакой вахты на судах не было. Эти шхуны совсем не производили впечатления военных