прикрепили, вот пущай он с ним и нянчиться. Персонально у меня на сие юное дарование сил и нервов уже не хватает.
— Чего вдруг?
— Да потому что дебил конченый!
— О как?! И на чем зиждется столь исчерпывающая характеристика?
— На ежедневных наблюдениях и умозаключениях.
— А подробнее?
— Пожалуйста. Навскидку хотя бы по прошлой неделе. Эпизод номер один. Посылаю в Гатчину, это по теме Бурмасова. Отправляется своим ходом. Проходит два часа, звонит: «Андрей Иванович, разрешите доложить: я на Балтийском вокзале, попал в «окно», ближайшая электричка через четыре часа. Жду дальнейших указаний». Хорош сыскарь, а? Мало того что заранее расписание не выяснил, так даже в голову не пришло, что до Гатчины маршрутки через каждые пятнадцать минут ходят… Дальше, эпизод номер два. Посылаю в конкретный магазин. Даю из оперативных средств двести рублей. Велю купить любой товар на эту сумму, получить чек кассового аппарата и по пропечатанному на нем ИНН пробить владельцев лабаза.
— И что? Здесь-то в чем затруднение?
— Проходит полдня, звонит шепотом: «Андрей Иванович, спасите! Я был в магазине, долго рассматривал товары, выяснил у продавцов, что самый дешевый стоит 205 рублей. Решил стянуть от кассы готовые чеки, которые покупатели оставляют в коробочке. Но на меня почему-то обратила внимание служба безопасности…» Короче, этого идиота заперли в подсобке до выяснения личности… Ну как? Список доблестных поступков продолжить?
— Не надо. Хватит мне тут жути нагонять.
— Это еще не жуть. Жуть, чую, впереди будет.
— Ладно, помозгуем чего нам с этим орлёнком делать, — помрачнел лицом Жмых и раздосадованно поспешил свернуть тему.
— Воля ваша, конечно. Но по мне, если через месяц-полтора выше солнца орленок так и не взлетит, придется списать его на берег.
— Может, и так. Хотя жаль, если честно. В целом, Колька вроде бы парень неплохой.
— Ага. Вот только нет у нас такой должности в штатном расписании: каюсь, маху дали, не предусмотрели.
— Всё, хорош! Кончай эти свои подколочки… Короче, я в Главк, на очередные, будь они неладны, посиделки. Вернусь часика через три. Дождёшься?
Андрей посмотрел на часы:
— Вряд ли. У меня сегодня на вечер запланировано не массовое, но культурное мероприятие.
— Ну-ну. Только трубку не выключай. Мало ли что.
— Вот уж дудки! Сегодня у нас Джамалов главный по тарелочкам — вот его, в случае чего и напрягайте. В конце концов, можно человеку раз в жизни спокойно нажраться?
— Чего? Какой-какой по счету?…
…Не массовое, но культурное мероприятие проводилось на знакомой до каждой трещинки на выгоревших обоях кухоньке семейства Золотых. Сидели камерно, вчетвером, а потому в высшей степени душевно. На радостях нещадно «гнавший лошадей» хозяин довольно быстро захмелел и теперь, в промежутках между тостами, грузил гостей байками, коих в загашниках его памяти хранилось бессчетное множество.
— …А ещё мне знакомый пенс из штаба ЛенВО такую историйку рассказывал: как-то раз один армейский полкан написал министру обороны маршалу Устинову обстоятельное письмо, содержащее эксклюзивное рационализаторское предложение. Предложение касалось усовершенствования формы головных уборов для командного состава нашей несокрушимой и легендарной.
— А прежний фасон ему чем не угодил? — заинтересовалась Ольга.
— Аргументуха серьезная. Дескать, зимой старших командиров можно сразу, ещё издали отличить от младшего, а вот летом, по причине поголовного ношения фуражек, делается проблемно.
— Крыть нечем, — улыбнулся Мешок. — И что же Устинов?
— А Устинов, за что ему особая уважуха, не будь дураком в ответ эту цидулю распорядился завизировать и официальное распоряжение новатору отписать.
— И что же они ответили?
— Звучала сия резолюция так: «обязать этого идиота носить папаху и зимой, и летом».
Ольга и Андрей захохотали как ненормальные, а Лидия Станиславовна посмотрела на мужа с легкой укоризной:
— Золотов, этот свой анекдот с бородой ты на моей памяти уже раз сто рассказывал.
— Молчи, старуха! Твои дни Восьмое марта и Первое октября!
— Ой! Лидия Станиславовна, а мне казалось у вас день рождения в сентябре, — удивилась Ольга.
— А причем здесь рождение? — с хитрецой прищурился Василий Александрович. — Первого октября у неё всемирный день пожилого человека.
— Золотов, сейчас по шее получишь! — пригрозила супруга.
Но того уже было не остановить:
— Лидк, будешь драться — заведу любовницу и уйду к ней. С вещами и медалями. Я таперича пенсионер, времени и сил девать некуда.
— Ну, в таком разе самое время огласить любимый тост убойного отдела, — отсмеявшись, предложил Андрей. — Помнишь, Саныч!
— А как же!.. Давай, банкуй.
Мешок споро разлил водку по рюмкам, поднялся и интонацией заправского тамады продекламировал:
— Выпьем за жен и любовниц! За то, чтобы они никогда не встретились!
Однако выпить за сей, сугубо мужской шовнистический текст они не успели, так как в дверь неожиданно позвонили.
— Кого там еще нелегкая? — недовольно буркнул Золотов. — У нас некомплекта вроде как не наблюдается. Самим мало.
— Ой, это наверное Катерина пришла! — суетливо спохватилась Лидия Станиславовна и бросилась в прихожую. — Ольга, Андрей, вы уж меня извините, но я вас на какое-то время покину.
— Ступай-ступай, утешай будущую декабристку. Кстати, узнай заодно, может, нужно чего?… Так, господа, о чём бишь мы? Ах да… — Василий Александрович залихватски опустошил рюмку, смачно хрустнул огурчиком и пояснил: — Катька Быкова пришла. Горе у нее: мужика на днях арестовали, за взятку.
— Это какого Быкова? Случайно, не замглавы администрации Курортного района? — насторожилась Ольга.
— Ну да. А что?
Мешок и Прилепина многозначительно переглянулись.
— А вы… э-э… что, знакомы?
