Трансформация войны

решении. После того как завершались все формальности, можно было начинать боевые действия. Такое сочетание права и церемониала было характерно не только для поздней античности, когда оно уже сводилось к пустому ритуалу, но и для высокого и позднего Средневековья — периода, когда юристы, находясь под сильным влиянием римской модели, постоянно искали способы оправдания войн, которые вели их благородные властители.

Независимо от того, римское или христианское происхождение имел взгляд на войну как на акт справедливости со стороны одного из участников и несправедливости со стороны другого, он обладал важным значением для самого процесса ее ведения. В Риме он означал, что как только боевые действия прекращались, вступал в силу закон возмездия (lex talionis). Отказавшись предоставить то, что по справедливости требовалось от него, враг превращался в преступника. Таким образом, римляне, при условии, конечно, что они одерживали победу, имели право осуществлять правосудие по принципу «око за око и зуб за зуб». Они пользовались этим правом достаточно часто, разрушая до основания города, уничтожая их жителей и обращая в рабство целые народы по всему Средиземноморью.

Возможно, больший интерес, чем подобные зверства, которые были неотъемлемой частью войн во все времена, представляет судьба, уготованная предводителям врага, имевшим несчастье попасть в плен. Вместе с другими отобранными для этого пленниками они были вынуждены принимать участие в триумфальном марше победоносных полководцев. По окончании процессии предводителей публично казнили, а их трупы подвергали всевозможным поруганиям, чтобы обеспечить достойное наказание не только в этом мире, но и в загробном. Конечно, иногда случалось, что победители предпочитали clementia[37]. Смертная казнь заменялась тюремным заключением или ссылкой; бывало также, что поверженному предводителю даровалось прощение и ему возвращали власть над своим племенем или царством. Заставляя поверженного полководца молить о сохранении ему жизни, а затем получать помилование, победители преследовали определенную политическую цель. Вся церемония могла разыгрываться намеренно, дабы прилюдно показать, что война против Рима преступление и те, кто ее развязал, заслуживают наказания; возможно, это делалось во избежание ситуации, подобной той, что случилась с царицей Клеопатрой, которая приложила к груди змею и умерла от ее укуса.

Еще большее влияние идея справедливой войны оказала на ее ведение не в античный период, а в Средние века. Причина этого состоит в том, что если война есть средство принуждения к исполнению правовых норм, то, очевидно, ее ведение следует оставить за теми, кто обладает необходимыми для этого средствами и склонностями. Подобно тому как сегодня мы располагаем квалифицированными судьями и полицейскими, должным образом получившими свои полномочия, в то время была необходима группа людей, обладающих знаниями в области военного дела, которым можно было бы доверить ведение войны. Существование такой группы соответствовало духу той легалистской эпохи с ее представлением, что все и вся должны занимать полагающееся им место, и приводило к разделению общества на классы. Часто на практике принадлежность человека к тому или иному классу была наследственной. Представители разных общественных категорий рассматривались как люди разных типов, которые разнились между собой не только с точки зрения финансового положения, но и прав, обязанностей и социальных функций, которыми они обладали. Можно сказать, что существовало три класса: те, кто работают, те, кто молятся, и те, кто занимаются войной.

В раннем Средневековье людей, роль которых состояла в том, чтобы принуждать других к исполнению правил и вести войны, называли “bellatores” (воины) или “pugnatores” (бойцы). В XI в. их место заняли «miles»: это слово в единственном числе на латыни изначально означало «солдат», но в рассматриваемый период обычно переводилось на французский, немецкий и английский языки соответственно как “chevalier”, “Ritter” и “knight” (от древнегерманского “Knecht”, означавшего «паж» или «слуга»). Считается, что подъем рыцарства как класса вооруженных представителей общества, в чьи обязанности входило его защищать и бороться со злом, был вызван важными изменениями в военной технике, такими как применение стремени, изобретение высокого седла и использование техники нового хвата копья. Несомненно, военное превосходство, которое дали эти новшества конным воинам, имело решающее значение для зарождения того социального порядка, который мы знаем как феодализм. Однако было бы большой ошибкой полагать, что он основывался только на этом. Как свидетельствует церемония посвящения в рыцари, прежде всего рыцарь — это человек, смысл жизни которого состоял в том, чтобы воевать за правое дело. Если он отступал от права и сражался за свои собственные «интересы», его ожидали бесчестие и наказание.

Таким образом, война главным образом состояла в том, что рыцарь сражался против другого рыцаря, чтобы выяснить, кто из них прав. Они могли сражаться за свое собственное дело; но с такой же вероятностью они могли вести войну за Господа Бога, за христианскую веру, или — теоретически, а иногда и на практике — за дело какой-нибудь бедной вдовы или сироты («бедный» означало «попавший в затруднительные обстоятельства», поскольку обычно рыцари не сражались, если не ожидали получить хоть какое-то вознаграждение). Для того чтобы подчеркнуть классовый характер военного дела, иногда рыцари настаивали, чтобы их соперники были равны им самим по социальному статусу. Вызов, полученный от человека более высокого положения, почитался за честь. Напротив, если соперник находился ниже в социальной иерархии, рыцарь мог отказаться взяться за оружие. Принципиально важным было то, что людям, не бывшим рыцарями, не полагалось браться за оружие, и они могли подвергнуться наказанию в случае нарушения этого правила. В «Хронике первых четырех Валуа» (“La Chronique des quatre premiers Valois”), источнике XV в., описывается история одного французского солдата, происходившего из низшего сословия, который во время сражения убил графа Сент-Пола. Вместо того чтобы быть награжденным своими командирами, он тут же был ими повешен.

Теоретически «вознаграждением», которое могли ожидать за неучастие в войне люди низшего происхождения, было освобождение от ужасов войны, поскольку эти люди считались слишком незначительными, чтобы принимать участие в этой возвышенной деятельности, предназначенной для высших классов. Первые практические попытки обеспечить выполнение правил, смягчить последствия войны и избавить «невинных» людей от сопутствующих ей бедствий были предприняты в конце X в. Они нашли свое отражение в движении Pax dei (Божий мир), которое началось на юге Франции и распространилось севернее. Организованное Церковью сначала на местном уровне, а потом в более широком масштабе, оно использовало угрозу отлучения от Церкви и отказа в причастии, для того чтобы обеспечить безопасность священников, монахов, монахинь и церковного имущества в целом.

С течением времени и по мере того как увеличивалось число ученых, рыцарский кодекс объединил силы с религиозными предписаниями, вследствие чего список людей и предметов, освобожденных от воздействия войны, становился все длиннее и длиннее. Лиц, упомянутых в труде «Древо сражений» (Arbre de Battailles) Оноре Боне, написанном в конце XIV в., можно было разделить на четыре класса. К первому классу относились всевозможные церковнослужители, такие, как прелаты, капелланы, дьяконы и отшельники, а также пилигримы на пути паломничества. Ко второму классу относились герольды и послы, выполняющие миссию мира. К третьему классу принадлежали вдовы, сироты и бедняки — все, кто считались слабыми, невинными и заслуживали покровительства. Учитывая современные идеи относительно «тотальной» войны, направленной против экономической инфраструктуры противника, четвертый класс Боне представляет наибольший интерес: в него входили пастухи, земледельцы, погонщики ослов, лица, имеющие отношение к сельскому хозяйству; иными словами, все и вся, занимающиеся «полезной» экономической деятельностью, тем самым обеспечивая благосостояние человечества в целом.

Нередко — можно даже сказать, обычно — подобные предписания нарушались, и все современники об этом прекрасно знали. Однако это не значит, что правила в целом не имели никакого влияния. На самом деле в Средние века использовали два разных слова для обозначения двух видов войны — одно из них означало войну рыцарей против рыцарей, а другое — войну рыцарей против остальных людей (сражения между членами несвободных классов едва ли считались войной, их рассматривали как пародию на войну). Первая разновидность именовалась «guerre»[38]. Согласно Оноре Боне,