почерк радиста, каждый отстукивает «точки-тире» в собственной индивидуальной манере. Соответственно, текст перехваченного послания может оставаться неясным, зашифрованным, в то время как место положения передатчика, отправившего каблограмму, становится известным. Данный метод позволяет через анализ радиопереговоров установить систему командования, организацию флота и мобильных частей противника, конкретное местоположение кораблей и соединений, уровень активности и другие виды информации.
Классическая разведка — это то, о чем сняты десятки, если не сотни фильмов, написаны тысячи книг. Это шпионы, «рыцари плаща и кинжала» — эта та форма сбора информации, которая существует со времен фараонов Египта. Она включает в себя два основных направления: нелегальная и легальная. Нелегальная разведка представляет собой создание сети резидентур, заброску шпионов и различного рода кражи государственных секретов. Открытая или легальная разведка заключается в анализе открытых источников информации: газет, научных и популярных журналов, статистических сборников и т.д. Шпионы и контрразведчики в основном нелегалы, в то время как военные атташе и дипломаты при посольствах занимаются, так сказать, легальной разведкой. И об этом все знают.
Армейская разведка
Военное и морское министерства имели собственные разведывательные службы. Каждая из них получала информацию из различных источников и снабжала ею собственное министерство для обеспечения его деятельности. Вместе они поставляли основную массу информации высшему военному и политическому руководству Соединенных Штатов накануне Пёрл-Харбора.
Военное министерство сразу после Первой мировой войны обладало «наиболее функциональной и современной разведывательной службой»[634]. Военно- разведывательный отдел (Дж-2) был создан как один из основных отделов главного штаба армии в августе 1918 г. В течение двух лет войны он добился впечатляющих результатов в военной, экономической, политической разведках, в сборе информации и криптоаналитике, в разведке средств связи, топографии и обеспечении секретности проводимых акций.
Наиболее успешным подразделением Дж-2 был отдел Ми-8. Собственно говоря, Разведывательный отдел как бы «нарос» вокруг этой службы, созданной еще в июне 1917 г. телеграфистом из Государственного департамента Г. Ярдли, который увлекался взломом шифров и кодов. Сначала все подразделение состояло из трех человек, но уже к концу войны под началом Ярдли служило около 150 офицеров и гражданских сотрудников, бюджет Ми-8 достиг фантастической суммы — 100 000 долларов. Правда, методы, которыми пользовались сотрудники службы, были довольно примитивны и строились на ручной обработке материалов, математическом и лингвистическом анализе. Однако результаты работы «Черной комнаты» (неофициальное название Ми-8) впечатляли: с 1920 г. сконцентрировавшись на японском дипломатическом коде, сотрудники Ярдли все-таки взломали его. Теперь они поставляли бесценную информацию американскому правительству, в особенности во время работы Вашингтонской конференции по морским вооружениям. То была информация о потенциальных возможностях японского флота, его силах и размере, что позволяло американской делегации играть на опережение.
Но с уходом из большой политики В. Вильсона, с окончанием войны и началом эры изоляции для «Черной комнаты» настали воистину черные дни. Бюджетные ассигнования на нее уменьшались год от года, достигнув, наконец, всего 25 000 долларов, персонал сократился до 6 человек. Исследования, работа над дальнейшей дешифровкой, радиоперехваты и пеленгация — все было забыто, прекращено. Г. Ярдли вместе с его подразделением вернули в Госдеп — казалось, что там-то их квалификация и умение читать японскую дипломатическую переписку пригодится. Но нет. «Coup-de-grace» [635] был нанесен в 1929 г. Государственный департамент возглавил Г. Стимсон, исповедовавший кредо: «Джентльмены не читают почту друг друга»[636]. Во времена Гувера «изоляционизм» приобрел откровенно уродливые формы и побеждал даже там, где в этом не было необходимости. Все архивы и документы «Черной комнаты» были переданы Службе связи армии США (АСК)[637].
Тем не менее, отдел Дж-2 в структуре военного министерства сохранился. Но его авторитет и финансовые возможности значительно сократились. Урезания бюджетных ассигнований происходили на фоне «Великой депрессии» и изоляционистских настроений в стране, подрывая необходимые условия для поддержания удовлетворительной работы разведывательного отдела. Личный состав отдела к октябрю 1941 г. усох до 168 человек, разделенных на 5 отделений.
Как видно из приведенной ниже схемы, отдельно от Дж-2 разведывательную информацию собирала и еще одна структура военного министерства — Служба разведки средств связи. Несмотря на то что ее личный состав подчинялся главному офицеру связи, эта служба проводила неоценимую работу по перехвату, дешифровке и переводу иностранных дипломатических и военных сообщений. Именно на долю этой службы выпали основные достижения армейской разведки. В 1930 г. ее возглавил У.Ф. Фридман, именно с его деятельностью связано некоторое оживление в военной разведке. Именно ему впоследствии выпадет ключевая роль при дешифровке японского дипломатического кода, известного как «фиолетовый».
Энергичный и деятельный руководитель, он входил в состав Объединенного криптографического центра (АФСА)[638] в Вашингтоне. Первой его задачей было набрать персонал для СИС, выпестовать и выучить новых рекрутов. И с этой работой он блестяще справился, впервые за много лет армейские службы занялись декодированием иностранных шифров и созданием собственных. Однако Фридман не имел в своем распоряжении станций радиоперехвата. Куцая американская армия имела крошечный бюджет, который к тому же постоянно урезался — по крайней мере, в отношении разведки. Добывание денег стало экстремально трудной задачей. Осложняла работу и чрезвычайная секретность, только главный офицер связи, начальник главного штаба и военный министр имели доступ к материалам и разработкам СИС. Делиться информацией запрещалось даже с Дж-2. Причиной такой экстремальной секретности, которая больше мешала, нежели давала какой-либо эффект, была опубликованная в 1931 г. книга. Обиженный и оскорбленный невниманием, опалой и отлучением от любимого дела Г. Ярдли написал автобиографичную вещь: «Американская черная комната»[639]. В книге описывались подробности работы и успехи Ми-8 в годы мировой войны: первый гонорар США от этой книги — дипломатический скандал, второй — смена шифров большинством потенциальных противников. Волей-неволей задумаешься о секретности и сохранении безопасности.
Отдел Фридмана получил кодовое название «Магия», тут же родилась шутка — сотрудники стали «кудесниками». Несмотря на то что они занимались важнейшей задачей — дешифровкой нового машинного японского дипломатического кода и успешно ее выполнили (совместно с разведкой ВМС), СИС оставалась крайне малочисленной организацией, всего «44 офицера и 144 гражданских и военных служащих в Вашингтоне и 150 человек на полевых станциях перехвата, которые появились к 1941 г. Для сравнения, к концу войны СИС имела в своем составе 666 офицеров и 10 000 служащих только в Вашингтоне»[640].
Но об успехах «кудесников» знали лишь единицы, в то время как престиж Дж-2 в военном министерстве и в армии неуклонно падал. «Офицеры регулярной армии осознали, что разведка не является службой, где можно сделать карьеру», и предпочитали отказываться от назначений в Дж-2, именуя подобную возможность «поцелуем смерти»[641]. Нередко разведчиков называли «свалкой дилетантов»[642], считали людьми, неспособными служить на других участках. Следствием подобного пренебрежения стало отсутствие достаточного количества квалифицированных людей в области разведки, что препятствовало быстрому увеличению персонала, когда это потребовалось.
