Садовник закончил подстригать кусты и, убрав ножницы в чехол на поясе, оправился опрыскивать клумбу средством для насекомых.
— Вин-Веверский отряд — это ведь личный полк Хурвина?
Артуро кивнул.
— Где сейчас Несса?
— В Морском банке, — сквозь зубы промолвил Артуро. Чего-чего, а предательства со стороны святой он не ожидал. Или корона владычицы земной прельстила ее больше венца небесного?
Дрянь. Неблагодарная дрянь.
Запах осенников, казалось, усилился. По старым приметам это означало приближение грозы.
— Вы, конечно, не можете подвергнуть супругу государя всеаальхарнского допросу третьей степени, — глухо промолвил Шани, и Артуро отметил про себя эту формулировку относительно Нессы, — однако я думаю, что мерзавцев следует взять с поличным. Если, конечно, заговор действительно существует.
— Я уже продумал план действий, — сообщил Артуро, — и не спугну их.
Шани отвернулся от окна, и личник заметил, что тот резко сдал: черты побледневшего лица заострились, уже не скрывая ни горечи, ни отчаяния. На какое-то мгновение Артуро стало страшно — принесенная им новость могла и в самом деле подкосить кого угодно.
— Ну это же Хурвин, Артуро, — произнес Шани. — Сам Хурвин, Белый полковник, герой… Не верится, что он мог забыть о присяге.
Артуро на это только вздохнул. Рыцарские времена преданности и чести, похоже, ушли в далекое прошлое, заодно захватив с собой и женскую верность.
— Вам бы лекарника, государь, — сказал он с искренней заботой. Шани безразлично пожал плечами и вдруг заметил:
— Про лекарника подумайте, кстати. Наш Добрый Лекарник может оказаться полезным. Я не говорю про допрос третьей степени, но…
Теперь уже Артуро побледнел, явственно ощутив укол в сердце. Незачем отрицать: за всю свою жизнь он скопил немало грехов, однако преступлений против Духа Святого за ним не числилось. Он встал с дивана и сделал было несколько шагов по комнате, но вскоре снова сел, нуждаясь хоть в какой-то опоре.
— Он же Заступник…, - выдохнул Артуро, а затем пришел его черед удивиться в очередной раз, потому что Шани безразлично пожал плечами, и на его губах появилась какая-то брезгливая ухмылка.
— Вы так в этом уверены? — спросил он, и Артуро как-то вдруг понял, что государь знает о Заступнике Андрее гораздо больше, чем считает нужным показывать. — С чего бы это владыке небесному поддерживать предателей и клятвопреступников? Или их дело правое?
— Мне страшно, — признался Артуро, и эти слова потребовали от него больше отваги, чем ушло на штурм амьенской столицы. Шани подошел к нему, постоял рядом и, протянув руку, погладил Артуро по голове — каким-то простым отеческим жестом.
— Мне тоже страшно, — признался император. — Мне тоже.
— Ваше величество!
Артуро, растрепанный и заполошенный, бросился к Нессе с порога. Она даже не успела спросить, что произошло, как он выдохнул:
— Доктор Андерс… Кажется, у него сердечный приступ.
На какое-то мгновение Несса лишилась дара речи, то секундное оцепенение тотчас же миновало.
— Где он? — сейчас главным было успеть к отцу — а там Несса знала двадцать девять способов восстановления умирающего сердца и не дала бы Андрею умереть. Сама бы рядом легла, а его подняла.
— Идемте, — сказал Артуро и махнул рукой в сторону боковых галерей, где располагалась библиотека и ряд подсобных помещений. — Он там…
Практически бегом следуя за своим спутником, Несса мысленно составляла картину случившегося. Скорее всего, Андрей шел из библиотеки и упал, а нашедшие не стали его трогать и, вызвав помощь, оставили на полу — аальхарнская врачебная традиция не велит перемещать пострадавших до прихода лекарника. Только бы успеть… Занятая своей тревогой, она даже не обратила внимания, что Артуро ведет ее вовсе не в сторону библиотеки, а куда-то в дальнее крыло дворца, где Несса никогда не бывала и вряд ли нашла бы дорогу обратно самостоятельно. Наконец, Артуро толкнул одну из дверей, и Несса вошла за ним в зал.
Несмотря на солнечный день, здесь царили полумрак и прохлада: тяжелые шторы на окнах почти не пропускали света. Комнату наполняло негромкое жужжание шести огромных батарей, что стояли вдоль стен, окутанные витыми кольцами проводов. Десятки искрящихся голубым светом струн тянулись к приборам, зловещего назначения которых Несса не знала. Зал походил бы на лабораторию безумного ученого, если бы в самом центре не стояла дыба.
Человек, закрепленный на ней металлическими кольцами, поднял голову и прошептал:
— Несса…
С коротким вздохом ужаса Несса подалась назад и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Артуро предупредительно подхватил ее под локоть, не давая упасть, а затем подтащил поближе к дыбе.
— Ваше величество, расскажите мне все, что вам известно о заговоре полковника Хурвина, — почти ласково попросил Артуро. Эта куртуазная вежливость настолько не вязалась с современно оборудованной пыточной, что Нессе стало страшно — не страхом за себя или Андрея, а каким-то чуть ли не сверхъестественным ужасом.
— Каком заговоре? — вымолвила Несса. — О чем вы?
— Я сейчас поверну рукоять, — тем же тоном сообщил Артуро, — и доктора Андерса ударит током. Не до смерти — пока не до смерти, но ему будет очень больно. И я гарантирую вам, что повторного удара он не переживет.
Несса молчала. Рука Артуро опустилась на рукоять — пока не приводя дыбу в действие, но готовясь сделать это в любую минуту.
— Загорский и Креченский полки, — проронила Несса. — Вин-Веверский отряд. Их поднимут завтра в четыре утра и выведут на площадь Победы. У государя потребуют добровольного отречения…
Пол поплыл куда-то в сторону, и Несса все-таки не устояла на ногах, упав на колени. Артуро смерил ее презрительным взглядом и сказал:
— Этого я и ожидал.
И повернул рычаг. Несса взвизгнула и зажмурилась, не желая видеть мук Андрея, но ничего не произошло.
Дыбу с самого начала не подключили к батареям.
В казармах Хурвина царило веселое оживление. Солдатам и офицерам щедро наливали полные стопки пшеничной водки, подкрепляя спиртное разговорами о тех благах, которые раздаст народу новая государыня. Особенной популярностью пользовалось якобы данное ее величеством обещание сократить срок службы на пять лет. Хурвин, одетый в белый парадный мундир с орденскими планками, слушал здравицы в честь новой владычицы и размышлял о том, что люди в целом ведутся на очень незатейливые посулы. И как ведутся!
— Ее величеству Инне слава!
— Ура!
Грохот радостных воплей был слышен, должно быть, по всему городу, однако Хурвин не считал нужным как-то успокаивать ликующий отряд. В соседних казармах сейчас творилось то же самое: людей захлестывало праздничное веселое возбуждение, которое через час они выплеснут на улицы, чтобы утром город проснулся с новой государыней.
Подоспел и Супесок — такой же веселый и хмельной. Хурвин протянул ему стопку водки и спросил:
