по крайней мере… — он помнил только Веру или не-Веру с чёрными волосами, которая так хотела и никак не могла предъявить ему паспорт на имя Мироновой Ольги Валерьевны. — Счета помню, они на столе как- то лежали один раз. Да, помню счета. Но не помню, что там написано было. Она снимала комнату, там всё равно не её имя было написано. У Виталика она снимала какого-то…
— Мммда, — констатировал Бельский.
Он поставил чашку на стол, встал и подошёл к полкам за Мишиной спиной. Миша вывернул голову вслед за ним. Бельский нагнулся и выудил с нижней полки что-то не особенно толстое в мягкой обложке.
— Вот, полюбопытствуйте, — он протянул книжку Мише. Сел обратно в «КРЕСЛО ПРОТИВ». Сплёл пальцы.
Миша прочитал чёрные буквы на синем картоне. «Бельский Э. Б.»
«Общий курс философии. Учебник для студентов нефилософских специальностей». Издательство универа, начало-середина девяностых. Впрочем, этой информации на обложке не было. Она содержалась в жуткой бумаге и незабвенном шрифте, от которого сразу хотелось забить на утренние пары и спать до одиннадцати.
— Есть поновее издание, — прочёл Бельский Мишины мысли. — Там Платон и Аристотель на лицевой стороне, в полном цветовом диапазоне. Можно в «Доме книги» приобрести при желании. Да я бы вам и сам подарил, но все мои экземпляры на кафедре. Не обессудьте.
Миша продолжал смотреть на обложку.
— Да вы откройте, откройте, — мягко предложил Бельский. — На странице, скажем… Ммм, ну, на странице сто восемнадцать. Например.
Миша раскрыл учебник на середине. Послушно долистал до страницы 118.
«БЕСЕДА ШЕСТАЯ», — гласил заголовок в самом верху.
«Петя Зябликов: Я изменил жене. Меня преследует чувство вины. От угрызений совести я потерял сон и аппетит. Чем же мне поможет философия?
Вера Кукушкина: Во-первых, ты исходишь из того, что мы с философией должны тебе помогать. Тут можно поспорить, но оставим этот спор на сладкое. Допустим, что должны. Если я правильно поняла, проблема в чувстве вины?
Петя Зябликов: Да.
Вера Кукушкина: Почему ты чувствуешь себя виноватым?
Петя: Я же сказал: жене изменил.
Вера: Иными словами, вступил в половую связь не с той женщиной, имя которой проштамповано у тебя в паспорте. Предположу, что в эту связь ты вступил без согласия жены и до сих пор не поставил её в известность. Предположу также, что ты и не собираешься ей ничего рассказывать.
Петя: Как же вы философы всё любите разжёвывать…
Вера (не обращая внимания на Петину колкость): Представь, что тебе в чай тайком подмешали сильный наркотик, под действием которого люди не контролируют своё поведение. Ты выпил чай и перестал себя контролировать. В этот момент в комнату вошла женщина, подмешавшая наркотик, и ты вступил с ней в половую связь. Затем ты очухался и узнал об этом. Виноват ли ты в том, что случилось?
Петя: Нет, конечно! Она же сама подмешала и пришла!
Вера: Теперь представь, что тебя загипнотизировал искусный гипнотизёр — настолько искусный, что ты даже ничего не заметил. Тебе казалось, что ты живёшь как раньше и принимаешь решения сам, но на самом деле все решения за тебя принимал гипнотизёр. Повинуясь его воле, ты поехал в чужую квартиру и вступил в половую связь с неизвестной женщиной. Потом гипноз прошёл, и тебе всё рассказали. Несёшь ли ты ответственность за то, что случилось?
Петя: Да с чего это? Я же не сам к ней поехал! Это гипнотизёр!
Вера: То есть ты согласен, что не может быть вины без осознанного выбора?
Петя: Согласен.
Вера: Хорошо. Тогда представь, что ты не вступал в половую связь с другой женщиной. Твой проступок заключается в том, что в прошлую субботу ты достал из кладовки инструменты и починил кран на кухне. Виноват ли ты в том, что случилось?
Петя: То есть как это «виноват»? Чего я плохого сделал? Да мне жена за такое памятник поставит!
Вера: Возможно. А теперь вспомни, как ты познакомился со своей женой…
Петя: Да как обычно — в институте на картошке.
Вера: И сколько лет вы встречались до того, как решили пожениться…
Петя: Года четыре точно встречались.
Вера: И сколько раз вы за это время вступали в половую связь…
Петя: Что я — считал, что ли? Первый год, правда, нечасто. Я в общежитии, у неё родители за стенкой — много не навступаешь…
Вера: Виноват ли ты в том, что случилось?
Петя: А что случилось? Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. В чём проблема?
Вера: То есть ты согласен, что не может быть вины, если в поступке нет ничего предосудительного?
Петя: Согласен.
Вера: Подведём промежуточный итог. Чтобы стать виноватым, нужно совершить нечто предосудительное, причём по собственной воле. Ты изменил жене по собственной воле?
Петя (вздыхает): Да вроде да… Я в командировке был. Вижу, женщина симпатичная сидит одна в гостиничном ресторане. Она мне даже не улыбалась. Сам к ней подсел.
Вера: Но ведь у твоего поступка была какая-то причина?
Петя: Да у всего есть причина…
Вера: И ты согласен, что в определённых обстоятельствах у всякой причины будет определённое следствие?
Петя: Согласен.
Вера: И можно сказать, что все следствия уже заложены в причинах?
Петя: Можно и так сказать.
Вера: Но ведь все причины уходят в прошлое?
Петя: Есть такое дело.
Вера: Иными словами, прошлое нашей вселенной предопределяет её будущее?
Петя (после некоторого колебания): Получается, что так.
Вера: А Петя Зябликов — часть физической вселенной?
Петя: Однозначно.
Вера: Тогда возьмём Петю Зябликова, каким он был на момент принятия решения подсесть к той женщине в ресторане. Петя находился в заданной точке пространства-времени, под действием определённых законов физики, с определённым мозгом, с определённым жизненным опытом, с определённым набором генов. Мог ли он поступить иначе, чем поступил?
Петя: Да я мог бы мимо пройти спокойно и в номер подняться!
Вера: Но ты же сам сказал, что у любого поступка есть причина. И согласился, что при тех же условиях у всякой причины будут те же последствия. Значит, если речь идёт о том же Пете, в то же время, в том же месте, то у решения подняться в номер и у решения подсесть к незнакомой женщине должны быть разные причины. Так?
Петя: Так.
Вера: А если причины всех событий заложены в прошлом, не означает ли это, что для решения подняться в номер Пете Зябликову понадобилось бы другое прошлое?
Петя (с неохотой): Похоже на то…
Вера: Мог ли Петя Зябликов изменить своё прошлое?
Петя: Куда там… Жизнь невозможно повернуть назад…
Вера: Значит, Петя Зябликов не мог поступить иначе. Его личное прошлое и прошлое всей вселенной