В мужчине, твердо стоявшем на стропилах в огромном пространстве наверху, держа руки на бедрах, было что-то не так.
Его глаза были черными как пучины ада.
– Девина, – прошипел Джим.
Внезапно рабочий схватился за грудь и упал вперед, его тело полетело с необычной грацией, острия всех тех инструментов на его поясе развевались словно волосы модели – перед феном.
Джим во второй раз сыграл героя, неряшливо поймав парня, потому что со слабыми, обмякшими телами было тяжелее, чем с куском потолка, хотя они и весили меньше.
Все вдруг заговорили, но Джим не обращал на это ни малейшего внимания. Он был слишком занят, укладывая потерявшего сознание рабочего на пол… и чувствуя резкое отступление Девины.
– О, Боже милостивый, – сказала Мэлс, припадая к полу.
Острый локоть оттолкнул Джима, парень с больничным пропуском опустился на колени, прикладывая пальцы к шее строителя. Когда Джим отошел…
– Джим Херон.
Джим перевел взгляд на журналистку, которая, встав с пола, неотрывно смотрела на него. Гребаный ад, подумал он, когда она приготовилась к спору с ним.
– Ну? – потребовала она, казавшись не испуганной тем фактом, что ее чуть не убили. – И не отрицай. Я видела твои фотографии во многих местах.
– Я его брат-близнец.
– Серьезно что ли?
Парень-медик поднял взгляд.
– Кто-нибудь, позвоните по добавочному девять-ноль-ноль-ноль по тому телефону. Скажите, что мы снаружи морга.
Девушка Матиаса принялась действовать, выполняя указание спокойно и быстро. Вернувшись, она подошла к коллеге из редакции, который, несмотря на драму, умудрился разорвать обертку батончика «Сникерс» и начать жевать.
– Ты в порядке? – спросила его она.
– Еще бы чуть-чуть, – пробормотал он, глядя на медицинскую трагедию, развернувшуюся на полу у его ног.
Мэлс вновь посмотрела Джиму в глаза, а затем скорчилась и потерла виски, словно те болели.
Происходящее уже превратилось в конвенцию, прибыли другие строители, больничный персонал, охрана и парочка копов, услышавших обвал.
Когда свалившегося с потолка рабочего, наконец, положили на носилки, он открыл глаза. Голубые как небо. Не черные.
Неудивительно.
Боже, а демон ничего не боялась: если в ортодоксальной теории высшей силы была правда, то Большой Парень Наверху знал все, что происходит каждую секунду по всей планете… от каждого распустившегося цветка и до оперения воробья… до больших неуклюжих строителей, сваливающихся в комнату отдыха главных городских больниц, потому что были временно одержимы демоном.
Девина, несомненно, планировала, чтобы тот кусок здания обрушился на Мэлс. И это бы определенно дестабилизировало игру: Матиас наконец-то привязывается к девушке, а затем она умирает?
Отличный толчок к принятию решения.
А Джим считал, что демон ведет себя слишком тихо?
Вырываясь из скопления народа, он стал невидимым, посчитав, что Мэлс решит, что он ушел. На самом же деле, он остался на месте, держась поближе к репортеру… и ему пришлось признать – он впечатлен. Она сильная птичка, отвечала на вопросы больничной охраны, держала себя в руках ради своего друга и парня с микроскопом, работала с толпой, когда раненого сукиного сына на носилках унесли отсюда.
Она оглядывалась время от времени, словно искала кого-то, но в итоге смогла только описать своего «спасителя» службе безопасности госпиталя. Однако она не называла имен. С другой стороны, она действительно не знала, кто он, не так ли.
Насколько было известно журналистке Матиаса, он был чертовски похож на умершего человека. И все.
Забавно, как бы Джим ни одобрял поступки бывшего босса за прошедшие годы, он понял, что не придирается к предпочтениям парня в противоположном поле.
И он как можно скорее сведет ее и Матиаса вместе. Не только потому, что так будет проще их защищать, – никто не знает, когда Матиас окажется на перепутье… и должен будет сделать свой выбор.
Чем больше времени бывший босс проведет с этой женщиной… тем всем им будет лучше.
***
Куда подевался «Джим Херон», гадала Мэлс, когда они с Тони, наконец, смогли вырваться из больницы.
– Хорошо, что у меня была та еда, – сказал ее приятель, когда они вернулись в лифт, на котором спустились в подвал целую вечность назад. – Уже восемь часов.
– Да. – Она нажала на кнопку «вверх». – Да…
Ладонь Тони опустилась на ее плечо:
– Ты в порядке?
Лифт начал подъем, и Мэлс сделала глубокий вдох.
– Не задавай мне этот вопрос, пока мы не поднимемся. Автомобильная авария, то, что только что произошло… я боюсь, не приближается ли ко мне очередное большое бедствие. Бог любит троицу, знаешь.
– Это всего лишь суеверие.
– Надеюсь, ты прав. – Подумать только, она волновалась из-за троицы в виде пятна от утреннего кофе/сломанного ногтя. Текущая полоса несчастий превосходила все, что могло быть сведено карманным пятновыводителем и пилочкой для ногтей… – Эм, Тони, – сказала она спустя пару секунд, – могу я попросить тебя еще об одной услуге? – Боже, неужели она на самом деле это сделает?
– Выкладывай.
– Помнишь, я спрашивала, знаешь ли ты кого-нибудь, кто разбирается в баллистике? Мне нужно провести анализ гильзы.
– Да, конечно… я могу позвонить двум парням. Какие сроки?
– Как можно скорее.
– Я сделаю несколько звонков, посмотрим, кто согласится.
– Ты мой спаситель.
– Не-а. Тот парень в подвале – вот кто герой.
– Не принижай себя.
Они поднялись в холл, Мэлс вышла из лифта, и… надо же. Джим Херон, или его брат-близнец… да без разницы… ждал напротив, прислонившись к стене, не выделяясь на фоне других так же, как и любой шикарно сложенный парень ростом выше шести футов.
Положив руку на предплечье Тони, она остановила его и вернула ему ключи.
– Я поймаю такси, ладно?
– Я могу тебя подвезти, – нахмурился ее друг, – … мне почти по пути.
– Я хочу заехать в редакцию…
– Уже поздно, и у нас выдалась та еще ночка.
Справедливо… и велика вероятность, что она какое-то время будет вновь и вновь переживать столь
