всем своим правительствам. Командующий ласково улыбался им на дорогу.
Потом командующий повернулся к генералу Готовкину, и улыбка съехала с его лица на затылок. Затылок еще улыбался отъезжающим гостям, а лицо уже стало суровым-пресуровым.
— Эт-то почему я ничего не знаю про секретные лучи? Эт-то почему вы показываете секретные лучи несоюзным военным? Да знаете ли вы, что бывает за разглашение государственной тайны?
На что генерал Готовкин ответил:
— Никаких лучей пока еще нет. Это обычный динамо-фонарик. А часы мои просто упали. И сами пошли в обратную сторону. Все некогда было отнести их в мастерскую.
— А почему пожарные заезжают в окна без приказа?
— Это вовсе не пожарные. Это мой внук. Он в пожарные суворовцы поступил. Сейчас он на практике — лестницы и брандспойты осваивает!
— Так пусть он их осваивает в другом месте! — сурово сказал командующий. — Где-нибудь возле своего училища. Что касается лучей, немедленно дайте указание ученым изобрести такие! Чтобы мы могли вывести их дурацкие ракеты из строя. Чтобы никаких клочков по закоулочкам у нас не летало!
Дома Валере Готовкину жутко влетело за его въезд в окно со шлангом. Дедушка чуть-чуть не забрал его из пожарной команды. Хорошо, что капитан Минаев за Валеру заступился, и бабушка ничего не узнала. Еще хорошо, что Валерин фонарик пригодился и все положение спас. Из-за него дедушка к Валере подобрел.
А у Маши Филипенко дела были хуже некуда. Мама товарища Жбанова устроила им дома просто английскую оккупацию. Ни одно слово на русском языке не принималось. Постоянно слышалось:
— Что это есть? Есть ли это шкаф? Какого цвета есть этот шкаф? Как много шкафов в этой комнате? Спасибо. Кто это есть? Есть ли это мальчик? Какого цвета этот мальчик? Как много мальчиков в этой комнате? Большое спасибо. А что есть это? Это девочка или это стол? Какого цвета эта девочка? Как много девочек в этой комнате? Очень большое спасибо. А что есть это? Есть ли это дверь? Какого цвета эта дверь?.. — И так далее. И так далее.
Однажды Маша пришла из школы и видит, что на всех предметах наклеены английские слова, напечатанные на английской машинке.
Она подходит к двери в комнату, на ней написано: the room. Берется за ручку двери, на ней приклеено: the door. Подходит к столу, на нем надпись: the table. Маша пошла на кухню, у входа висит: the kitchen. Взяла в руки кружку, на ней стоит: the tankard. Взяла чайник, читает: the tea-pot. Взяла сахарницу, на ней — the sugar-basin. Взяла из сахарницы кусок сахара, на нем — the sugar.
От всех этих английских the words Маша немного обалдела.
Но хотела она того или не хотела, английский язык постепенно в нее проникал, сыпался. А иногда даже и высыпался. Даже в школе учительница английского языка Надежда Александровна Терехова сказала:
— Смотрите, ребята, что с человеком упорство делает. Еще неделю назад Маша Филипенко по- английски двух слов связать не могла. А сейчас целые предложения говорит. И все потому, что на уроке внимательна. Берите с нее пример.
Маша про себя при этом подумала: «Если у нас эта железная мама еще неделю проживет, я не только по-английски заговорю, я русский забуду. Не зря про нее говорят, что у нее особый метод — магнитно-прилипательный. Что она двух министров и одного маршала языку выучила».
Валера Готовкин тем временем на станции «Фили» разворачивался. Однажды он сказал капитану Минаеву:
— Вадим Александрович, кажется, я уже кое-что придумал, я придумал, как нам за дело браться.
Он весь процесс прибывания на место пожара разбил на отдельные операции. Вот как это выглядело:
1. Прыгание на машину.
2. Открывка ворот.
3. Проездка по улицам.
4. Раздвижка лестницы.
5. Размотка бранс… брандсп… шлангов.
6. Тушка пожара.
И Валера насел на первую часть, на прыгание на машину. Он сказал:
— Это неправильно, что пожарные по столбу вниз съезжают. Пока один едет, он другому мешает.
— А как же надо?
— Надо, чтобы у каждого карабин был, как у парашютистов. Или как у альпинистов, которые пропасть переезжают. А со второго этажа к машине надо тросик натянуть. Тогда все могут гуртом ехать и прямо на длинное сиденье садиться.
— Интересно, — согласился Минаев. — Надо бы попробовать. Но бойцов-то пока нет.
— Сейчас будут! — сказал Валера.
Он позвонил Диме Олейникову:
— Дима, у нас сейчас учебный пожар будет. Приезжай к метро «Фили». Нет, Дима, учебный пожар это не тогда, когда горят учебники, а тогда, когда в учебных целях тушат пожар. Так что приезжай немедленно и Аксена захвати… Ведра брать? Как хочешь, можешь брать, если есть. И ведра, и багры.
Он позвонил Маше Филипенко и услышал:
— Hello, here is Masha. (Что означало: «Алло, Маша у телефона».)
Валера ничего не понял. Но услышал слово «Маша» и закричал:
— Маша, приезжай к нам к метро «Фили», у нас учебный пожар.
— Repeat please, — сказала английская Маша. — Why it is fire in metro?
Если бы Валера владел английским в совершенстве, он бы понял, что она говорит: «Повторите, пожалуйста. Почему в метро пожар?»
Но он был слаб в английском, поэтому просто кричал:
— Маша, у метро «Фили» будет учебный пожар.
И в ответ услышал:
— Что есть у метро «Фили»? Учебный пожар есть. Какого цвета этот пожар есть? Этот пожар есть красный.
— Ты что, обалдела, Машка?
И тут Машка ответила на чистом русском языке:
— Сам ты обалдел, Готовкин несчастный. А я сейчас приеду.
Она побежала к маме товарища Жбанова и закричала:
— Give me, please, one… одно ведро, give me сапоги and give me кастрюлю вместо шлема. Я на пожар бегу.
Мама товарища Жбанова потребовала:
— Tell, please, everything in English.
Но Маша взбунтовалась и ничего по-английски спикать не стала. Она поняла, что пока она все это по-английски изложит, там все сгорит. И будут у метро «Фили» одни учебные угли.
Она надела сапоги и старую мамину куртку и помчалась в метро.
Не успел Валера сделать последний телефонный звонок, как первые дружинники стали прибывать. Скоро весь класс с ведрами, кастрюлями и баграми был в сборе. Дима Аксенов принес даже огнетушитель, который висел у них в подъезде. А Дима Олейников притащил пожарный шланг из специального противопожарного шкафа, который стоял около его дома у гаражей. С этим шлангом его не хотели пускать в метро. А он кричал:
— Если вы меня не пустите, там все «Фили» сгорят!
Дежурная была в сомнениях. А милиционер пожалел «Фили», и его пустили. Только откуда брать воду для этого шланга, Олейников не придумал.
