провёл пеший поход в глубоких размышлениях о своём положении на сегодняшний день. Иногда мысли уносили его от текущих дел, но всё же основное время он размышлял о настоящем и о возможных решениях проблемы, которые так неожиданно навалились на него.
Ничего вразумительного и ободряющего, Венский так и не надумал, хотя всеми силами пытался разложить в голове мудрёный пасьянс. Утешало лишь то, что у него было две сильных руки, две быстрых ноги и голова, не такая мудрая, как хотелось бы, но всё же имела понятие кое о чём. Да! И конечно же радовал Андрей Заболцкий, старый боевой товарищ, который поможет, а значит проблем уже на половину меньше.
В итоге, ввиду бесполезности дум, сознание отказало ему в доступе к созерцательным центрам, и Венского выкинуло в реальность на Яузской улице.
К своему удивлению, Александр обнаружил, что совершенно не помнит цель своего похода, он просто шёл, куда вели его ноги, хотя ему казалось, что идёт по намеченному маршруту.
Он огляделся, как вымокший пёс, стряхнул с себя груз размышлений, стараясь не эпотировать прохожих, несуразными вздрагиваниями, и присел на скамеечку вблизи высотного дома… Закурил…
Табачный дым, как обычно создал обманчивое впечатление покоя и удовлетворённости, но Венский не стал вдаваться в подробности, он откинул голову назад, раскинул руки вдоль широкой спинки, и некоторое время без всякого смысла разглядывал величественный памятник архитектуры середины двадцатого века.
— И куда же я так настойчиво направляюсь? — спросил он себя вслух.
Его несколько напрягала неопределённость, причиной которой послужил длинный и мучительный мозговой штурм. Неужели всё это время он преодолевал расстояние по Московским улицам впустую, без всякого смысла. Это раздражало, и даже злило.
Покинув квартиру Заболоцкого, Александр немного расслабился, и как ему показалось, принял решение, где он должен оказаться, и это решение его порадовало. Но напряжённый процесс размышления набело стёр из его головы, конечный пункт.
А может он и не планировал ничего?….Илья почесал затылок. Может быть, он просто шёл никуда, загруженный своими проблемами, и ему казалось, что как только он разберётся в происходящем, станет намного веселее и легче? Может быть, он совместил моральную цель и физическую, и теперь банально не помнит, каков был выбор. Ведь он ни в чём разобрался, и, следовательно, никуда, а в этом случае будет правильнее сказать, ни к чему не пришёл. И что же дальше делать? И куда же теперь идти?
— Старею! — в голос оповестил Александр окружающее его пространство, — Старею… — с сожалением повторил он.
Пожилая пара на скамейке, напротив, с интересом рассматривала молодого ещё человека, так критично, да ещё вслух, отзывающегося о своём возрасте.
Заметив направленные в свою сторону взгляды, Александр смущённо улыбнулся, и легко качнул головой в знак почтения.
Пожилой мужчина, немного занервничал, а его спутница, вежливо ответила Венскому, и укоризненно посмотрела на своего…
— Супруги. — подумал Венский, — Муж и жена. Им вероятно лет по восемьдесят? А как чинно сидят рядом.
Венский обратил внимание, что муж, заботливо держит руку жены, а она в свою очередь нежно поглаживает своей миниатюрной, знающей суть времени, ручкой, по тыльной стороне его надёжной морщинистой руки.
Венский улыбнулся.
Теперь и мужчина, тактично поприветствовал Александра, и, ища одобрения, ласково посмотрел на жену, которая ответила ему очаровательной, и даже слегка кокетливой улыбкой.
Теплое умиления накрыло Венского с головой. Ему захотелось сделать, что ни будь приятное для этих людей, сохранивших такие нежные, трепетные чувства друг к другу, невзирая на время, и возможные препятствия, чинимые безжалостными обстоятельствами в течение их долгой жизни.
— Влюблены! — восторженно подумал Александр. — Они по сию пору влюблены друг в друга!
Он уже собирался встать, подойти к этим людям и поблагодарить, за то, что они сумели вопреки расхожему мнению о том, что время и быт убивает чувства, продемонстрировать ему, да и всему миру, что это не так! Любовь бессмертна, она вечна, она не ломается под гнётом времени и событий, она не горит в томном пламени быта, не рассыпается на части от урагана ссор и обид, она крепче алмаза, и прекрасней самого ценного художественного шедевра. Она…она…
Венский уже как заворожённый смотрел на пожилых людей. Детский восторг, который может возникнуть лишь в голове молоденького мальчика, чей разум не успел получить информацию о безобразно тёмной стороне реальности, подталкивал его к ним, что бы высказать вслух, своё восхищение… Как вдруг, он неожиданно вспомнил, а может быть, только что понял, где ему необходимо быть, и быть немедленно.
Александр поднялся во весь рост, поклонился пожилой паре, и, не дожидаясь реакции с их стороны, твёрдым и уверенным шагом направился, туда, где жила женщина, с которой он так же как эти люди, хотел бы провести жизнь, и встретить старость.
Все тяжкие думы, сомнения и неразрешимые проблемы исчезли словно ночь, не справившаяся с первым, настойчивым лучом солнца.
Александр нетерпеливо вытянул руку. Такси, остановилось, и он, не мешкая, прыгнул в салон на заднее сиденье.
Вечер тёмным матовым куполом накрыл город.
Венский подошёл к подъезду Лены. Он был уверен — она дома. Звонить и предупреждать о своём визите он не стал. Сюрприз!
Бодрым юношеским темпом он взлетел на нужный этаж. Остановился у двери, что бы чуть отдышаться. Знакомые запахи, знакомая атмосфера. Венский не претендовал на совместную жизнь, но всё же считал, что здесь его принимают как своего, как дома, и он может позволить себе неожиданные набеги.
Звонок по–свойски оповестил о его прибытии. Шаги в коридоре. Ну конечно дома! Ну конечно ждёт! Сейчас она откроет дверь, и он заключит её в объятия, прямо на пороге квартиры, а она податливо, как котёнок, размякнет в его крепких руках, и скажет что?нибудь, сердитое, но очень радостным, исключающим суть слова «сердитый», тоном. К примеру: «Ну что ты, Венский! Соседи же могут увидеть!». А сама прижмётся к нему всем своим тёплым, родным телом и тихонечко добавит: «Где же ты снова пропадал, воин? Я же соскучилась.» Такая уж она, Лена!
Дверь тихонько распахнулась, и Венский как ураган залетел в квартиру, что бы не дать опомниться и закружить свою любимую, в страстном и жарком поцелуе.
— А…это ты. — странным, безразличным тоном проговорила Лена, отстраняясь от его пылкой попытки обнять её, — Заходи.
Венский растерянно замер. Что с ней? Взгляд пуст…настроение никакое, ни обычного язвительного комментария, ни радости, ни–че–го.
Александр почуял, что?то очень недоброе. Это была не обида на него за какую?то провинность, не её трудности на работе, не желание проучить его за то, что не позвонил, это что?то другое, страшное, и абсолютно пустое по сути, это было неприятно похоже на равнодушие.
— Что?то случилось? — с опаской поинтересовался он.
— Нет, всё нормально. — ответила, Лена и даже сделала вид, что удивлена его вопросу, — Проходи. Есть будешь? Я, правда, уже поужинала.
— Нет, спасибо. Я может быть не вовремя?
Короткие мёртвые реплики, в мелкие брызги расщепили пьянящую и ласковую волну очарования, накрывшую Венского, во время встречи с влюблённой, пожилой парой.
— Да, нет нормально, я не занята. — и Лена направилась в комнату.
— Нормально…не занята… — повторил как заворожённый Александр.
Он, почему?то не пошёл за ней, он направился на кухню. Остановившись в центре помещения, он обшарил глазами, стол, шкафчики, стулья, мойку для посуды, втянул в себя, как высокочувствительный прибор воздух. Ничего не обычного. Чистый стол, аккуратно расставленные стулья, убранная посуда, и
