— Да что вы! Это вы меня простите, я сильно утомил вас своими разговорами. Да ещё это чай. — юноша виновато посмотрел на Илью, — Может быть всё вместе. Одним словом я рад, что уже всё хорошо. А картины я вам дарю! И не спорьте!
Илья постарался улыбнуться. Юноша выглядел забавно в своём виновато–суетливом образе. Илаев сунул руку в карман джинсов и вынул деньги. У него осталось достаточно, что бы оплатит художнику две его картины.
— Спасибо за интересную беседу, — буркнул Илаев, протянул деньги юноше и указав на два полотна спросил, — Я могу их забрать сейчас?
— Что обе? — изумился художник, — Но эта картина не дописана, может быть вы сможете зайти через несколько дней?
Илье в общем и не очень хотел покупать картину с которой у него ассоциировалось странное и тяжёлое видение, но ему было несколько не ловко за свой девичий обморок и он сказал.
— Тогда вулкан я заберу сейчас, а эту… — он с опаской взглянул на холст, — …Когда вы закончите.
— Да конечно! А если хотите, я доставлю картину по указанному адресу — оживлённо протараторил юноша.
— Нет, спасибо. Я зайду сам.
Илья не знал, что произойдёт через несколько дня. Будет ли он, находится на этом острове, да и вообще в этой стране, но он кивнул и, попрощавшись с художником, с неизменным за последние дни сопровождением покинул мастерскую.
Голова была тяжёлая, но общее самочувствие сносное. Илья сидел на заднем сиденье такси и ни о чём не думал. Он просто смотрел в окно, где пейзажи быстро меняли один другой, не оставляя никаких впечатлений в его сознании.
Глава 20
— Знаете, что по мнению некоторых историков, здесь находилась земля, впервые упомянутая Платоном. — сказал Реболаров.
— Вы говорите об Атлантиде? Я не слышал подобной версии. — ответил Илья.
— Некогда, самая могущественная и просвещённая цивилизация канула в бездну, повинуясь капризам природы. Разве это справедливо? — Всеволод Александрович вопрошающе взглянул на журналиста.
— Справедливость слишком субъективное понятие. Что для одних справедливо, то другим может показаться верхом предвзятости. Всё зависит от того насколько схожи взгляды на произошедшее. Я не могу судить о действиях, причины которых мне не известны. А даже если приму чью то сторону, то это будет лишь моё личное отношение, к событиям и не более. Вы считаете, если бы цивилизация была менее могущественная, то её гибель была бы оправданной? — сказал Илаев, не поворачивая головы в сторону собеседника.
Реболаров с немой улыбкой покачал головой в знак согласия.
— Вы не перестаёте меня удивлять, Илья Дмитриевич. Такое видение присуще людям просвещенным, или стремящимся к познанию истины.
Всеволод Александрович и Илаев стояли на большой открытой веранде особняка. Реболаров, сложив за спиной руки, смотрел на бухту с выступающим из под воды мёртвым островом. Илья стоял рядом, он не был расположен к мечтательности, скорее состояние его было взвинченным, но он старался держать себя в руках и не выказывать своего нетерпения.
— Картина, которую вы приобрели у художника, впечатляет, возможно, этот мальчик получит известность, — сказал Реболаров. Немного подумал и скептически цокнул губами, — Хотя вряд ли. Его творения, скорее всего не станут доступны миру. А жаль.
— Почему вы так считаете? — спросил Илья
— Потому, что юноша не тщеславен. Он творит ради красоты, а не ради славы. — Всеволод Александрович взглянул на Илью, — Вы, понимаете разницу?
Илья скривился в усмешке.
— С некоторых пор, даже больше, чем следовало бы,
Реболаров перевёл взгляд на бухту.
Снова возникла долгая немая пауза. Тема для беседы висела в воздухе, но начать разговор, не получалось. Илаев первый прервал тишину.
— Всеволод Александрович, вы бы не хотели..? — он не договорил.
— Конечно, Илья Дмитриевич. Конечно, нам стоит с вами поговорить об этом. Я, к сожалению, не думал, что события станут развиваться подобным образом. Но, вы знаете, я человек занятой и всегда стараюсь совместить несколько дел, дабы сэкономить время. — Реболаров ухмыльнулся, — Давайте поужинаем, и я постараюсь ответить на ваши вопросы.
Ужин подали здесь же на веранде. Услужливая официантка поклонилась, давая понять, что можно присаживаться за стол, покрытый белоснежной скатертью и сервированный на три персоны.
Илья с хозяином дома расселись за столом друг напротив друга. Илья, указывая на третий прибор, поинтересовался.
— Это для Элеоноры?
— Возможно. — отрешённо ответил Реболаров. Затем сделал озабоченное и лицо, и как показалось Илаеву, довольно искренне полюбопытствовал, — Как вы себя чувствуете Илья Дмитриевич?
— Спасибо. Если вы имеете ввиду сегодняшний инцидент у художника, так это просто местное жаркое солнце. К тому же этот парень, поил меня, каким?то настоем и я уверен, он явно с каким?то стимулирующим эффектом. Так, что сейчас всё хорошо. — Илаев посмотрел на перевязанную руку и продолжил, — И рука не очень болит. А ушибы и ссадины, так это просто пустяки по сравнению с травмами других людей, которых по большому счёту они уже не беспокоят.
Илья холодно смотрел на олигарха.
— Виски? — поинтересовался Реболаров, не выдавая никакой реакции на не многозначный намёк Ильи.
— Да! Пожалуй. Помните тот, которым вы меня угощали в своём офисе, когда желали приятного отпуска и предлагали лёгкий заработок в знак благодарности компании за долголетнее и плодотворное сотрудничество. — Илья был дерзок.
Официантка обслужила Илью и хозяина дома, после чего получила молчаливое приказание покинуть веранду.
— Илья Дмитриевич, — начал Всеволод Александрович, после того как они с Ильёй остались в одиночестве, — Мне понятен ваш сарказм. Но я не думаю, что стоит вести диалог в подобной манере. Во– первых это не конструктивно, а во вторых….
— Всеволод Александрович! Во–вторых, четыре человека мертвы, я получил огнестрельное ранение, нахожусь в розыске по подозрению в убийстве, книга не понятно где, хотя ваши помощники уверяли, что владеют ситуацией. А вы мне говорите про конструктивизм? — Илаев вспыхнул как спичка, но сумел совладать с эмоциями и взял себя в руки. О его поездке в горный домик он умолчал. Илья, догадывался, что Реболарову известно об этой его прогулке, но решил не торопить события. Тем более ему, не хотелось говорить о своих подозрениях к Элеоноре.
Реболаров невозмутимо выслушал, прервавшего его собеседника, и после того как Илья успокоился продолжил.
— Именно по этой причине я и прибыл сюда. Я не предполагал, что всё пойдет так скомкано. Хотя, в этом и заключается моя вина.
Всеволод Александрович встал из?за стола и подошёл к небольшому круглому столику, плотно уставленному различными бутылками со спиртными напитками.
— Мне нужно было предусмотреть всё, но как видите я, к сожалению просто человек, а человеку, как известно, свойственно ошибаться.
