Глава 21
— Я люблю летать. — повторял про себя Илья, когда частный самолёт Реболарова, набирал скорость, необходимую, для взлёта.
Через несколько секунд, вибрация салона прекратилась, Gulfstream оторвался от земли, и плавно начал набирать высоту.
— Я люблю летать. — продолжал повторять Илья, наблюдая в иллюминатор, уменьшающийся в размерах остров, с высоты очень напоминающий полумесяц.
Илаев чувствовал себя предателем. Он бросил девушку, которая попала в трудную ситуацию в чужой стране. И хотя он прекрасно понимал, что не в состоянии ей помочь, всё же долго отказывался лететь в Москву, не смотря на увещевания Всеволода Александровича, в том, что Элеонора не сегодня — завтра, последует за Илаевым.
Илья считал, что должен был остаться, он не привык решать проблемы чужими руками. Теперь же он полностью доверил судьбу любимой женщины вездесущему олигарху.
Реболаров был симпатичен ему, этот человек был умён и силён. Не смотря на своё положение и возможности, он в отличие от многих обеспеченных людей, не вёл себя снисходительно и надменно, во всяком случае, с Ильёй. Но доверять таким людям нельзя — это Илаев понимал чётко. Реболаров очень доходчиво объяснил ему, в разговоре, свою жизненную позицию, и Илья решил — пока он нужен, с Элионорой всё будет в порядке. А он был нужен Реболарову.
Илаев не совсем понимал, из?за чего шеф проявляет к нему такой интерес. Объяснения Ван Голланд и самого Всеволода Александровича было тем, что, как говорится, лежит на поверхности, а истинные намерения олигарха таились только в его сознании и он совершенно не старался дать понять, что он действительно задумал.
— А ведь он что?то затевает. — размышлял Илья, — Не может быть, что страсть к коллекционированию, подвигла его на подобные действия. Он собрал экспедицию, укомплектовал её своими людьми, да ещё таким образом, что каждый за каждым следит. Он был мил и любезен со мной, не задумываясь, отписал мне пятьдесят тысяч, а теперь ещё сто, и только за то, что с его слов, я как никто подхожу для этой миссии. Да за такие деньги он мог нанять любого профессионального сыщика, который отыскал бы ему иголку, на дне моря, а не то что в стоге сена. И самое странное, что всё, что связано с этой книгой, он не доверяет никому и даже попросил выйти с веранды официантку, когда обсуждал этот вопрос со мной. И где это видано, что человек его уровня лично прилетал в другую страну, ради того, что бы убедить какого?то журналиста, в полном контроле над ситуацией, да ещё решить его проблемы с полицией. Сомневаюсь, что приступы благородства свойственны его персоне. Он без труда, мог прислать своих людей, которые всё уладили бы без него. Но он делает сам. А значит, книга для него безгранично важна. Неужели она и вправду содержит рецепт бессмертия. Но тогда, стоит ли помогать Реболарову, завладеть ей. Давать рецепт бессмертия в руки олигарха? Не знаю?
Опять масса вопросов и ни одного ответа. За время своего расследования Илаев ни на грамм не приблизился ни к тайне книги, ни к её местонахождению, ни к разгадке замысла Реболарова. Он только накликал на себя кучу неприятностей, столкнулся с гибелью людей связанных с этим документом воочию и заочно, получил пулевое ранение и полную неизвестность.
Но один положительный момент всё же явно присутствовал. Он был влюблён и не чувствовал ни каких намёков на депрессивное состояние. Даже наличие целого воза неприятностей не могли его разубедить во мнении, что жизнь, всё?таки прекрасна.
Самолёт неприятно кидало из стороны в сторону. Так называемые, воздушные ямы, гораздо чувствительнее даже в комфортабельном внутри, но небольшом в габаритах частном самолёте, чем в обыкновенном пассажирском лайнере. Неприятный полёт, был полностью сопоставим с настроением Илаева. Даже комфорт, созданный на борту, стараниями искусных дизайнеров, не создавал ощущение покоя. Илье было мерзко и внутри, и снаружи.
Самолёт приземлился в Домодедово. Илаев миновал все необходимые бюрократические процедуры, отметив про себя преимущество статуса особо важной персоны, с которой сотрудники аэропорта и таможни подчеркнуто, вежливы и любезны.
— Почему так? — размышлял Илаев, проходя таможенный контроль. — Почему статус VIP обязывает обслуживающий персонал, понимать, что он именно обслуживающий персонал, а в случае общения с рядовым посетителям аэровокзала, принято забывать об обязанностях и демонстрировать свою значимость.
Всеволод Александрович, прислал встречающего в аэропорт, о чём предварительно предупредил Илаева, но Илья решил не пользоваться, услугами олигарха, которые он считал, не чем иным, как банальной слежкой, и желанием контролировать ситуацию. Поэтому он проигнорировал табличку со своим именем, в руках молодого человека, в кипельно белой рубашке и чёрных брюках, идеально отглаженных, без единого изъяна.
Выйдя на улицу и приняв всем своим существом родную атмосферу, знакомые запахи, привычный вид сограждан, Илья полностью ощутил своё возвращение на Родину. Он взял такси и в привычной для себя манере то ли спросил, то ли оповестил водителя.
— В Марьино!?
— Трёха! — без стеснения зарядил цену, здоровенный детина, лет сорока пяти, который судя по его габаритам, с большим трудом усаживается в машину, и не выбирается из?за руля в течение всего рабочего времени без крайней на то обходимости.
— Чего? — протянул Илаев, привычно возмущаясь таксистскому нахрапу, скорее по привычке, чем от действительного негодования.
— Меньше чем за две пятьсот не повезу, — буркнул крупногабаритный водитель и обиженно отвернулся.
Илья прыгнул на заднее сиденье, и машина плавно тронулась с места.
С того момента, как комфортабельный частный самолёт приземлился в аэропорту, Илаева окружила знакомая до боли атмосфера. В отличие от спокойной курортной зоны, в которой даже в аэропорту на стоянке находится не более пяти крылатых машин, а города и населённые пункты заполнены в основном туристами, центральный город России, который с детства являлся его родным и любимым городом, встретил Илаева, шумом, гамом, невероятным скоплением техники и людей.
Любому приезжему в столицу, как минимум не комфортно в подобных условиях. Люди попадающие в один из самых крупных и густонаселённых мегаполисов мира, испытывают растерянность, точно такую же какую испытает Москвич, не знакомый с дикой природой, очутившись в тайге, среди бессчетного количества хвойных и лиственных деревьев.
Для горожанина, природа однообразна. Лесные дебри, опушки, поляны, как близнецы похожи друг на друга. Заплутавший по неосторожности в лесу Москвич, вряд ли сумеет найти дорогу назад, ведь окружающая его реальность, настолько незнакома и непривычна, что отличить новый маршрут движения от уже пройденного для него не представляется возможным, когда для местных жителей, заблудится в лесу, так же маловероятно, как Москвичу заплутать в городе. Каждое дерево, каждый куст, солнце днём, и звезды ночью, сломанные ветви и примятая трава — служат для жителей таёжных поселений указателями, точно такими же, как для Москвичей, вывески с названиями улиц, номерами домов и, конечно, привычные зрительные ориентиры.
Путешествуя на автомобиле по путанным Московским улицам, даже в районах, которые никогда ранее не посещал, любой городской житель отыщет нужную дорогу, правильно определив направление движения, даже не пользуясь компасом и картой. Это, как говориться у него в крови. Единственная неприятность, которая может произойти с коренным жителем города — это несколько километров лишней дистанции и то по невнимательности, либо из?за лишней спешки.
Горожанин, если он конечно настоящий горожанин, и обладает качествами присущими настоящему горожанину, такими как настырность, пронырливость, общительность, уверенность в себе, желание иметь
