Олигарх взял бутылку, повертел её в руках, продемонстрировал Илье. Это был не тот виски 26 года, которым он угощал Илью в Москве. Илья нехотя посмотрел на бутылку и снова попытался съязвить.
— А, что раритетными напитками вы угощаете только тех, кому нужно заморочить голову?
— Именно! — воскликнул Реболаров. — Ваша проницательность просто не знает границ. Ну, действительно, зачем поить человека бесценным напитком, если от него больше нет никакого прока.
И Реболаров с силой швырнул бутылку на каменный пол веранды. То, что секунду назад было виски, с сильным гулким хлопком превратилось в жидкую массу, состоящую из коричневатого цвета мути и мелкобитого стекла.
Илаев вздрогнул. А Реболаров выпрямившись во весь рост, широко расправив плечи, и выкатив вперёд грудь, рявкнул так, что в дверях веранды мгновенно возникли два всполошённых охранника.
— Прекратите истерику, господин журналист!
Затем, так же молниеносно, как и вспыхнул, он успокоился, жестам показав охране, что всё благополучно, и как ни в чём не бывало, взял следующую бутылку и снова продемонстрировал её Илье, с целью получить одобрение на употребление.
Как ни странно, но такое поведение олигарха несколько утихомирило агрессивный порыв Ильи. Нельзя сказать, что он рассчитывал произвести своим хамством впечатление на Реболарова, но внутренняя раздражённость, да ещё подогреваемая внешним спокойствием собеседника просто не удерживалась внутри. Когда же Всеволод Александрович продемонстрировал, наличие в его организме нервной системы, которая, как ни странно не являлась идеально спокойной, паритет был восстановлен, и Илаеву стало гораздо легче.
Реболаров подошёл к Илье, налил в его бокал виски. Он удивительно быстро избавился от приступа гнева и снова являл собой гостеприимного хозяина.
— Это хороший напиток, не тот конечно, что вы пили в Москве, но уверяю вас, что вы не почувствуете сильного различия.
Затем он направился к своему месту за столом, на четверть наполнил свой бокал, манерно закупорил бутылку, присел и после молчаливого опустошения питейного сосуда, не сводя при этом жёсткого взгляда с журналиста, продолжил ужин.
Илаев, отпил из бокала. Действительно не плохой виски! Но чего?то не хватало. Возможно, не хватало одной маленькой, но совершенно необходимой для восхищения детали. Похожий виски Илаев уже пил, а то, что прежний напиток был более изысканный, лишало разум Ильи возможности дать такую же высокую оценку. Но, что бы, больше не казаться хамом, Илаев покачиванием головы и довольным выражением лица продемонстрировал своё удовольствие. На, что получил ответный дружелюбный взгляд хозяина дома.
— Илья Дмитриевич, я постарался компенсировать вам ваши моральные издержки. И не стану скрывать, не считаю, что деньги отданы вам зря, — сказал Реболаров и как бы мельком скользнул взглядом по руке Ильи, на которой красовались недавно приобретённые часы фирмы Rado.
Илья понимал, что вернуть гонорар он уже не может, так как потратил деньги, а по направлению взгляда понял, что эта покупка не осталась без внимания проницательного олигарха.
— Чёрт возьми. — подумал Илья, мысленно каря себя за легкомысленный поступок.
— Я уже говорил, что это ваш гонорар, и вы его заслужили, причём уже давно. — сказал Реболаров, и тон его стал как и прежде ровным и уважительным, — Я, как вы сами понимаете осведомлён, о ваших действиях здесь, и должен заметить, что не ошибся в вас.
Илаев удивлённо вскинул брови.
— Именно так. А что вас так удивляет? Со слов госпожи Ван Голланд, — сделав акцент на имени историка, Реболаров мельком взглянул на Илью, — Вы вели себя достойно, разумно и даже решительно в экстренных ситуациях. Я хотел бы продолжить сотрудничество с вами. Хочу сразу сказать, что ту часть работы, о которой мы говорили в Москве, будем считать выполненной. И сейчас мы с вами не связаны ни какими договорённостями. Теперь, есть только ваше желание и моя новая просьба, которая, как вы сами понимаете, будет оплачиваться отдельно и гораздо лучше. Сто тысяч евро!
Илаев несколько ошарашенный лестными отзывами о его действиях, которые он не считал эффективными и суммой озвученной олигархом, просто хлопал глазами и молчал.
— Хочу сказать так же, что я озадачен смертями учёных не меньше вашего и смею вас заверить, что разберусь с произошедшим в обязательном порядке и в самое ближайшее время. Мне не верится в случайность трёх смертей. — Реболаров вытер салфеткой рот и сделал ещё глоток виски, — Что же касается Якова Исааковича, то уверен, что его смерть, хоть и спровоцирована неприятным разговором с вами и госпожой Ван Голланд, но ничего криминального под собой не имеет.
Всеволод Адександрович, поставил руки на стол, на локти и головой опёрся на кисти рук. Так он смотрел на Илью спокойным немигающим взглядом около минуты, и не дождавшись встречных вопросов, снова продолжил.
— Ну а что бы окончательно рассеять все ваши сомнения, я бы хотел вас познакомить с одним человеком, хотя вы с ним уже знакомы, но к сожалению знакомство ваше произошло при не очень приятных обстоятельствах.
— Саид! — позвал кого?то олигарх, не преставая следить за реакцией Ильи.
Илаев даже попятился назад вместе со стулом, когда на пороге веранды появился Стилианос живой, хотя и не совсем здоровый. Голова его была перевязана, а под двумя глазами красовались здоровенные лиловые синяки.
— Познакомьтесь Илья Дмитриевич это Саид. Вам не обязательно знать его происхождение и его историю. Могу сказать, только что этот человек предан мне и никогда ещё не подводил.
Илаев не мог оторвать взгляд от приведения, восставшего из могилы расположенной на территории дома в горах. Теперь в его голове вопросов стало в несколько раз больше, рот его непроизвольно открылся и не сводя глаз со спокойно стоящего Саида он начал:
— А где Элеонора?
— Она пока занята, но надеюсь скоро к нам присоединится, — ответил Реболаров и если бы Илья смог оторвать взгляд от Саида, он бы увидел, что при всём внешнем спокойствии в глазах у Реболарова прыгали озорные лучики, и он готов разразиться хохотом, наблюдая ошарашенный и довольно смешной вид журналиста.
— Так он жив и…. — Шквал вопросов мешал Илаеву подбирать правильные формулировки, — Так зачем же за ним следили?
— Круговая порука, Илья Дмитриевич. Вам знаком такой приём? Саид же, в свою очередь, присматривал за Синеевым. — произнёс Всеволод Александрович, — Старый учёный, в последнее время вёл себя странно: нервничал, много суетился без особых на то причин, чего?то не договаривал. Я и приставил к нему Саида.
— Значит книги, у него нет? — Илья указал пальцем на, стоящего, как заправский солдат, худощавого юношу.
— Увы. — Реболаров развёл руки в стороны, — Я уже начинаю верить в мистические свойства этого труда. Все члены экспедиции, и эксперты, безвременно ушедшие, как вы теперь понимаете, работали на меня. И никто не знал, о том, что выполняет распоряжения одного и того же человека. Это вынужденная мера. Я уже не в первый раз наблюдаю, как исчезает эта книга и предпринял, как я наивно полагал, всё, что бы понять, кто же за этим стоит. Как видите безрезультатно. Но это ещё сильнее подогревает мой интерес к этой рукописи.
Реболаров жестом попросил Саида удалиться. Илья посмотрел на третий прибор. Саид не сел за стол, Илаев вздохнул с облегчением. Он всё ещё ждал Элеонору и когда худощавый араб, покинул веранду, он ещё раз укрепился во мнении, что стол сервирован для неё.
— А я полагал, что его убили. — положив ладонь на глаза проговорил Илья.
— Мы это поняли Илья Дмитриевич, когда вы совершили побег. Не скрою, госпожа Ван Голланд была крайне взволнована и находилась в недоумении, когда узнала о вашем исчезновении. Он не могла допустить мысли, что вы попросту испугались. А когда всё поняла, увидев на дорожке лопату в земле, пролитые на плитку удобрения, походившие на кровь, и силосную яму, которую вы, вероятно, приняли за место захоронения несчастного Стилианоса, то немедленно сообщила об этом мне. Вы ей, определённо симпатичны, Илья Дмитриевич, — и олигарх с тёплой улыбкой заглянул в глаза Ильи, который пытался
