ничего не нашел.
— Есть только один способ выяснить, что там, — сказал Ричер. — Разведка.
— Хотите, чтобы мы туда съездили?
— Нет, я поеду один, — сказал Ричер. — Скажу, что я из армии. Инспектирую имущество.
— Когда вы хотите поехать? — спросил Питерсон.
— В темноте бессмысленно. Скажем, завтра, как рассветет.
Питерсон сказал, что в полиции есть свободная машина без опознавательных знаков. Ричер может ею воспользоваться. Светает между семью и восемью утра.
— Я отвезу вас домой, — сказал Питерсон. — Вам надо отдохнуть.
Ричер помотал головой:
— Нет, отвезите меня к Джанет Солтер. У нее есть свободные комнаты. Она сказала мне, что предлагала поселить людей после аварии. Потом сказала, что знает о плане на случай кризиса в тюрьме. Это была зашифрованная просьба. Она хочет, чтобы кто-то был в доме, когда завоет сирена.
Питерсон кивнул. Он начал было что-то говорить, но осекся:
— Я хотел сказать, что привезу ваши вещи. Но у вас их нет.
— Поблагодарите от меня Ким за гостеприимство.
Снег валил по-прежнему, но дорога от полиции до дома Джанет Солтер была проходима. Когда Питерсон высадил Ричера, тот поднялся на террасу и позвонил в дверь. Дверь открылась. Полицейские поменялись местами. Ему открыла та, которая сидела у окна в библиотеке. Начеку, но не напряжена.
Ричер повесил куртку и направился в библиотеку. Джанет Солтер сидела все в том же кресле. Другая полицейская сидела позади нее и смотрела в окно. Занавески были раздвинуты. Джанет Солтер сказала:
— Вы умчались, не допив кофе. Хотите, заварю вам свежего?
— Буду счастлив, — сказал Ричер и пошел за ней в кухню.
— Я так понимаю, что вы заночуете здесь, — сказала она. — У Питерсонов вам было неуютно?
— Там было прекрасно. Но не люблю слишком долго обременять людей.
— Вы путешествуете налегке.
— Как видите.
— Это фобия или душевная склонность? Или сознательный экзистенциальный выбор?
— Не уверен, что я об этом так глубоко задумывался.
— Фобия означает страх перед обязательствами и привязанностями, склонность — любовь к свободе или новизне.
— Может быть, третье, — сказал Ричер. — Экзистенциальное.
Джанет Солтер налила кофе, на этот раз — в высокие фаянсовые кружки, как будто заметила, что Ричеру было неудобно держать крохотную чашечку.
— Ну, каков бы ни был ваш диагноз, я рада, что вы здесь.
17.55. Осталось тридцать четыре часа.
После кофе Джанет Солтер принялась готовить ужин. Ричер сказал, что готов поесть в городе, но она ответила, что на шесть человек готовить ничуть не труднее, чем на пять; из этого Ричер заключил, что две ночные дежурные встанут и большую часть вечера проведут вместе с дневными. Это обнадеживало.
Пока хозяйка готовила еду, он с ее разрешения осмотрел подвал. В Южной Дакоте нередки торнадо, и Ричер не сомневался, что в любом порядочном доме должно быть безопасное помещение. Из прихожей позади кухни он спустился на один марш лестницы в подвал. Верхний слой грунта здесь был слишком толст, чтобы дорыть подвал до коренной породы, поэтому он представлял собой шестигранный ящик из толстых бревен, стянутых железными полосами. Тут стоял зеленый отопительный котел, старый и в пятнах, но работал он исправно.
Массивную дверь, открывавшуюся наружу, можно было запереть изнутри железной перекладиной, просунутой в железные скобы. Это было отличное убежище от торнадо и вполне могло защитить от пистолетной пули.
Он вернулся наверх и увидел, что ночные дежурные уже встали. Вместе с дневными коллегами они были на кухне. Джанет Солтер ходила между своими охранницами. Видно было, что люди в этом доме притерлись друг к другу. Ричер вышел в библиотеку и посмотрел за окно. Ничего не видно. Снег падал реже. Отвернувшись от окна, Ричер увидел Джанет Солтер. Она сказала:
— Мы можем поговорить?
— Конечно, — сказал Ричер.
— Я понимаю, почему вы здесь. Вызвались защищать меня, если включат сирену. Я вам очень благодарна за заботу. Хотя, судя по вашему психологическому складу, вы вряд ли выдержите здесь долго. До суда может пройти еще месяц.
— Знаете, если вы откажетесь выступать в суде, в этом не будет ничего стыдного. Их все равно рано или поздно поймают.
— Нет, будет чрезвычайно стыдно. Я не откажусь.
— Тогда не будем говорить о моем психологическом складе.
Она улыбнулась. Спросила:
— Вы вооружены?
— Нет.
Она показала на полку:
— Там есть книга, которая может вас заинтересовать. Исторический труд. Большой том в кожаном переплете.
Это был большой старый том полтора фута высотой и толщиной с ладонь. На кожаном корешке — тисненая золотая надпись: «Достоверная иллюстрированная история ручного оружия мистера Смита и мистера Вессона». Ричер снял книгу с полки. Книга была тяжелая. Хозяйка сказала:
— Думаю, вы можете почитать ее сегодня в постели.
Книга была тяжелая, потому что это была не книга. Ричер открыл ее, ожидая увидеть пожелтелые страницы с полутоновыми гравюрами и вручную раскрашенными рисунками, но обложка оказалась крышкой, а под ней был ящичек с двумя коричневыми бархатными гнездами. В гнездах лежали два одинаковых револьвера «смит-вессон» под 0,38 «спешиал». Простые стальные механизмы с ореховыми в клетку накладками на рукояти и ушком внизу для шнура, то есть офицерские.
— Дедовы. Как думаете, еще пригодны?
Ричер кивнул. Револьверы, как правило, надежны.
— У вас есть масло? — спросил Ричер.
— Да, для швейной машины.
— Подойдет.
— Что-нибудь еще нам нужно?
— Не помешали бы патроны.
— Я купила на прошлой неделе. Коробку, сто штук. Поставьте книгу на место. Полицейским не надо знать.
После ужина раздался звонок. Говорил Питерсон из полиции. Он сообщил Джанет Солтер, что им звонили из сто десятого отдела военной полиции. Просили, чтобы Ричер им отзвонил.
Телефон у Джанет Солтер находился в прихожей. Он был кнопочный, но со шнуром и размером с портативную пишущую машинку. Стоял он на столике, рядом имелся стул.
Ричер набрал знакомый номер. В трубке раздался ее голос:
— Я уже собралась поставить на вас крест.
— Почему?
— Места, из-за которого вы меня донимаете, не существует.
— Оно существует. Точно. Я скорее поверю камню и словам очевидцев, чем армейским бумагам.
— Тогда объект построили, но не занесли ни в какие списки.
