названные страны и города, желая уточнить подробности, но Салим опять провалился в глубокий сон.
— Не мучай его, Гарман. Он не умеет читать и, наверное, ничем не поможет тебе с картой. Ты грамотный, записывай всё и разбирайся с маршрутом сам. Если согласен взять на себя миссию — буду признателен, но принудить тебя не могу. У Салима мало сил, и нет уверенности, что он быстро выздоровеет, — знахарь казался растерянным. — Очень странное ранение. Пусть сейчас спит, через несколько часов попробую его разбудить и дать отвар. Нужно многое уточнить, он рассказал тебе не всё.
— Учитель, конечно же, я поеду. Но хотелось бы заехать по пути к родным в Керман, — пробормотал Гаруша, изучая карту. — Отлично, это почти по пути в порт. Можно ли мне взять деньги, вырученные за последний заказ во время вашего сна? Хочу выкупить мотоцикл у сына нашего соседа-гончара.
— Делай, как знаешь. Возьми всё, что тебе нужно. И поторопись со сборами.
Мальчик заметался по мастерской, складывая в небольшую наплечную сумку необходимое в дороге. Когда он собрался идти за мотоциклом, в мастерскую вошел старший ученик — он только что приехал из Исфахана. Гаруша поприветствовал его и умчался. Погружённый в раздумья Ахмед напоил старшего подмастерье кофе и тут же отправил в лавку. Было велено не брать новых заказов и не принимать ценности, выдавая клиентам ранее взятое на хранение в «Голубиную башню».
Старенький Рокон был уже приготовлен соседом, заправлен и снабжён дополнительной канистрой с бензином. Оседлав мотоцикл, Гарман помчался к единоверцам. От груды подарков он намеревался отказаться, места не оставалось. Но от старого моханди, которому мальчик был искренне благодарен, пришлось взять небольшую сумку с вещами. Он помнил, что ещё в раннем детстве слышал о волшебном эликсире под названием хаома 18, который жрецы варили во славу Ахура Мадзы. Он мог быть дан только человеку достойному и праведному во всём.
Парень поинтересовался у моханди, доводилось ли тому пить священный напиток. Ответ старика ещё более укрепил его в мысли, что старшее поколение опасается раскрывать тайны молодым, унося с собой в могилу бесценные сокровища и знания. По мнению старого заратуштрийца, никакой хаомы в природе не существовало. Напиток придумали жрецы, чтобы усилить стремление сохранять веру. Гарман не поверил этому, но промолчал, решив разобраться с зороастрийским эликсиром чуть позже. Он взял подарки, записал на листке бумаги адрес единоверцев в Кермане и попрощался с соотечественниками.
Добравшись до «Голубиной башни», юноша с трудом закатил нагруженный мотоцикл в мастерскую. Дома дела обстояли из рук вон плохо. Салим, казалось, и не думал приходить в себя, хотя Ахмед беспрерывно суетился рядом. Вместе с учителем они ещё раз внимательно изучили карту. Пришли к выводу, что из Кермана вряд ли удастся добраться до Бендер-Аббаса на мотоцикле без приключений — на дорогах много военных патрулей. К тому же, от Йезда до порта было не менее пятисот миль. Однако, Гарман был полон энтузиазма и желал ехать только на мотоцикле, решив, что оставит его родственникам или продаст кому-нибудь.
Город Керман находился посередине пути, но необходимо было чуть отклониться к юго-востоку от основной трассы. Гаруша ещё никогда так далеко не путешествовал. Никуда не выбирался из Йезда, разве что однажды с общиной в Тегеран, но тогда ему было всего десять лет. Может быть, поэтому юноша ничего не страшился и сохранял абсолютное спокойствие.
Ахмед посоветовал найти попутную машину до порта, или на крайний случай сесть в автобус. Военные патрули, по слухам, постоянно потрошили багаж, придирались к любой мелочи и могли с пристрастием проверять документы. Гарман не собирался везти ничего особенного, но пакет с неизвестным содержимым мог его здорово подвести. Местная железная дорога исключалась — из-за её медлительности путешественник явно не успевал прибыть вовремя на место встречи.
Мальчик предпринял последнюю попытку вразумить знахаря и уговорить его обратиться к врачам из клиники за помощью для Салима.
— Я читал, что может быть заражение крови. Может быть, всё-таки стоит сделать уколы?
Ахмед только качал головой в сторону бедуина, вытирая капли пота около подсыхающих ран на висках и шее, оставленных прутьями:
— Если бы ты знал, в каких условиях мне приходилось лечить людей. Не нужны никакие уколы, кроме ката я добавляю в чай редкие травы, очищающие кровь. Кстати, я собрал тебе в дорогу разных трав, много места не займут.
Увлечённые беседой ключники не заметили, как бедуин пришёл в себя:
— Не спорьте. Мой кинжал такой же чистый, как и острый. Нет во мне никакой заразы, просто рана очень глубокая.
Он подозвал Гарушу и продолжил его подробно и обстоятельно инструктировать, отмахнувшись от Ахмеда с очередной порцией зелья. Мальчику требовалось найти в Бендер-Аббасе неподалёку от рыбного базара заведение, где торгуют свежеприготовленной рыбой. Там посетители заказывали хороший кофе, обедали, вели разговоры, встречались с кем нужно. Гарман должен был позвонить по спутниковому телефону и сказать, что его прислал Салим.
— Эта рация здесь не нужна, она заработает только на побережье. Как только дозвонишься, просто скажи, что ждёшь, где обычно. За тобой придут.
— Мне нужно будет что-то отдать или сказать? Кто придёт за мной?
— Юсуф, он назовётся так. Даже если что со связью будет не так, сиди и жди его. Главное — успей прибыть в срок. Назови моё полное имя и покажи рацию — этого достаточно. Он возьмет тебя на борт и доставит через залив в Манаму. Попроси сделать тебе документы и переправить в Аль-Хабар, у него есть связи.
— Он будет спрашивать меня о вас, уважаемый.
— Ничего лишнего не говори Юсуфу, это старый пират. Можешь сказать, что лежу чуть живой в лихорадке в Персии. Он кое-чем обязан мне и людям, ожидающим пакет. Должен сделать всё как надо. Повтори-ка, что ты только что услышал.
Со второй попытки Гарман воспроизвел слова Салима верно. Было заметно, что бедуин рад, найдя себе замену. Он рассказал, как можно просто и без проблем, не привлекая внимания добраться до Ат- Таифа. Там мальчику следовало разыскать шейха Ису и передать ему пакет. Затем юноше надлежало направиться через Саудию в провинцию Наджран, а оттуда в горы к селению Аль-Масхаш.
— Поменьше болтай. Ты говоришь на арабском хуже, чем я на фарси, чувствуется акцент. Учти, тебе придется путешествовать по пустыне, где не мусульманин — редкий и нежданный гость. Саудия отличается от мира, к которому ты привык. Люди там другие и поверь, они жёстче и коварней. Пустыня оставляет неизгладимые следы не только на лице, но и в сердцах, — бедуин смотрел, будто сквозь Гармана, недобро усмехаясь. — Сейчас ты не очень-то похож на араба, ну да в пути обветришься и станешь чуть смуглее.
— Я заратуштриец и парс19 по рождению, — проговорил мальчик.
— Знаю. Молчи об этом, что бы ни случилось. Пусть считают, что недостаточно почитаешь Аллаха, спишут на молодость. Для любого встречного в Саудии ты — правоверный. Запомни, я тебя предупредил, — с затённой угрозой в голосе произнёс бедуин.
— Гарман, помни об осторожности, иначе до шейха тебе не добраться. Салим прав. Здесь ремесло важнее. Это жизнь без нужды. В Саудии, тем более на севере, самое прибыльное и популярное ремесло — война, — подтвердил Ахмед. — Тебе придется так или иначе с этим столкнуться.
— Я еду, вопрос решён. Справлюсь, не тревожьтесь обо мне, — заявил юноша, у которого горели глаза и радостно сжималось сердце от предстоящих приключений.
Гаруша записал названия и имена, задал Салиму ещё десяток вопросов и стал готовиться к отъезду. Бедуин торжественно вручил путешественнику тщательно упакованную чашу, проложенную верблюжьей шерстью и плотно обёрнутую в грубую ткань, показал, как пользоваться рацией. Гарману уложил довольно объемную наплечную сумку заботливо упакованную бедуином чашу, посылку в Саудию, внушительную пачку разнообразной валюты, дубликат ключа и рацию. Багажник Рокона занимал тюк с подарками и канистра с топливом. Несмотря на возражения юноши, Ахмеду удалось всучить тому походный набор инструмента для чеканки и пакет с лечебными травами.
Планируя двинуться в путь до рассвета, Гаруша перед сном на всякий случай попрощался с
