Вместо запланированных пяти минут беседа с Серджи Пимонно длилась почти час. Нику пришлось ни много ни мало рассказать своему собеседнику всю свою жизнь, поэтапно.
— Ты знаешь, что это? — спросил итальянец в самом начале беседы, показав Нику серебристый предмет в виде лисицы.
— Детектор лжи? — сострил Ник, больше от волнения и нервозности, чем от желания показать своё чувство юмора.
— Я задам тебе несколько вопросов. Если ты не захочешь отвечать на какой-то из них, наш разговор будет окончен. Если ты солжёшь, наш разговор также будет окончен. Вопрос первый: зачем ты сюда пришёл?
Вопросов было много. После некоторых Ник раздумывал, не лучше ли будет окончить разговор и уйти. В основном эти вопросы касались его нынешней деятельности, связанной с модификациями «Стакса».
Иные вопросы были странными — про Четвёртый рейх и каких-то фашистов. Про «Армаду», Синдикат и другие полуподпольные организации.
Но больше всего вопросов было о Синке. И о предмете в виде паука, который ей принадлежал.
Скрывать особо было нечего. Ник честно рассказал о двух периодах своей жизни, связанных с Синкой, о встрече с Мусорщиком, бывшем резидентом «Армады», у которого тоже был серебристый предмет.
Рассказал про Кирсана Илюмжинова и что с помощью лисы хочет найти Синку, за что, в общем-то, готов сделать достойное пожертвование на благо католической церкви.
Рассказал о последнем письме Синки и о том, как потом долгое время искал её.
Серджи Пимонно выглядел удивлённым. Или озадаченным. Или растерянным. Или всё вместе. Кажется, он не ожидал, что его собеседник расскажет всю правду и в ней не будет никакой угрозы для папы и Ватикана.
— У тебя нет цели, — сказал он, откинувшись на спинку массивного резного кресла из чёрного, похожего на камень дерева. — Ты ищешь девушку с пауком только для того, чтобы найти её.
— Я же сказал, я хочу поговорить с ней.
— Да, конечно, поговорить. Она несколько раз предала тебя, но ты не желаешь ей отомстить.
— Ну… я вообще-то не мстительный.
Серджи прикрыл глаза, о чём-то размышляя. Потом вдруг встал, прошёл к окну. В руках у него не было телефона или любого другого прибора, но до Ника и переводчика долетели негромкие, еле слышные фразы, которые тот произносил.
Можно было подумать, что он разговаривал сам с собой, хотя, понятно, это было не так.
Серджи вернулся за стол через несколько минут. Внимательно посмотрел на Ника — этот долгий испытывающий взгляд явно что-то должен был означать. Потом Серджи спросил:
— Ты сможешь остановить её?
— Остановить? Синку? Что вы хотите сказать?
Серджи вместо ответа подвинул к Нику небольшой планшет с экраном чуть больше коммуникатора. На весь экран раскрылась фотография какого-то седовласого мужчины в военной форме с незнакомыми Нику знаками отличия.
— Кто это? — спросил парень.
— Это Лотар Эйзентрегер, — ответил Серджи. — Пальцем по экрану, тук-тук.
Ник дважды стукнул пальцем по экрану, и фотография сменилась. На следующем фото седовласый мужчина был одет в штатское и входил в какое-то здание с большими стеклянными дверями.
— Я его не знаю, — сказал Ник. — А вам известно, что я не вру.
— На данный момент это ключевая фигура в международной организации, которая называет себя Четвёртым рейхом.
— Четвёртый рейх? Это какие-то скинхеды?
— Организация очень могущественная, она контролирует деятельность многих крупных корпораций, в том числе военных. Чтобы тебе было понятнее, со мной или с папой организовать встречу гораздо проще, чем с этим человеком. Можно тук-тук?
— С вами или с папой? То есть вы считаете… — Ник замялся, потому что, с одной стороны, не очень хотелось хамить своему собеседнику, с другой стороны, его повеселило, что тот спокойно поставил себя на одну доску с папой римским. — Простите. Этот человек знает Синку?
— Тук-тук, пожалуйста.
Ник переключил на следующее фото.
То же самое здание, тот же самый ракурс.
В здание входила Синка. Фото было сделано крупным планом, чуть со спины, но складывалось такое ощущение, что через секунду она обернется и посмотрит в объектив фотографа.
— Тук-тук, пожалуйста.
Ник снова дважды стукнул по экрану.
У входа в здание стоял автомобиль, в который садился какой-то мужчина лет тридцати пяти.
— Макс Шмитке, доверенное лицо Лотара Эйзентрегера, его ближайший помощник.
Рядом с автомобилем стояла Синка и смотрела в сторону объектива.
— Западный Берлин, июль две тысячи первого года. Офис компании «Магнетик индастриз». На следующий день после этой встречи Синка вылетела в Россию. Там мы не смогли её отследить.
— Вы — это Ватикан? — уточнил Ник.
Когда переводчик повторил вопрос на итальянском, Серджи задумался ненадолго. Потом стал говорить.
— Мы узнали, что она была причастна к взлому переписки нескольких высокопоставленных лиц из правительства России, и сначала считали, что она работает на Синдикат. Но потом она обманула Синдикат, а мы узнали, что у неё есть паук. И что она охотится вот за этим.
Он поднял руку с цепочкой, на которой болталась фигурка лисицы.
— Тук-тук, пожалуйста.
На следующей фотографии Синка была менее узнаваема. В платке, она выходила из такси рядом с мечетью.
— Это самая последняя её фотография, которая у нас есть. Индия, прошлый год, двенадцатое сентября. Через полтора часа на этом месте сотни обезумевших мусульман будут жечь газеты со словами одного древнего правителя, которые имел неосторожность процитировать папа. Тук-тук.
Ещё одна фотография. На этот раз какого-то молодого священника в костюме с белым воротничком.
— Он служил в приходе одной небольшой церкви в маленькой деревушке на юге Италии. Неделю назад его тело нашли неподалеку от Форте-дей-Марми, почти за сто километров от его прихода.
— Синка имеет к этому отношение? К его смерти?
— Его звали Пётр. Это четвёртый служитель церкви по имени Пётр, погибший за последние четыре месяца в Италии. У меня нет фото, но есть доказательства, что перед смертью каждый из них встречался с девушкой, которую ты ищешь.
— Вы думаете, что она… убивает священников? Но зачем?
— Мы предполагаем, что речь идёт о так называемом пророчестве пап, согласно которому нынешний папа, Бенедикт Шестнадцатый, является предпоследним. Пророчество гласит, что следующего папу будут звать Пётр и он будет последним папой.
— Последним? — удивился Ник. — А что потом?
— Может, ничего. А может, Армагеддон и Страшный суд. Забудь о пророчестве, — отмахнулся Серджи. — Их тысячи, и каждое можно толковать как угодно. Паук использует пророчество в своих целях, вот и всё.
— То есть Синка использует в своих целях? — поправил Ник, когда услышал перевод.
— Нет, — покачал головой Серджи. — Паук. Ты должен понимать, кого ты ищешь, если хочешь его найти. Впрочем, как говорят французы, везде надо искать женщину.