Лоусон сидел уже пристегнутый. Еще через минуту они уже летели по трассе, обгоняя другие машины. Их преследователи, опомнившись, бросились в погоню. Выехав на Бродвей, Вирджиния резко свернула в сторону, чудом избегнув столкновения с проходившими мимо машинами. Их преследователи попытались повторить этот трюк и врезались в две другие машины, которые разворачивались на зеленый свет. Вирджиния оглянулась, усмехнулась и, повернув на другую улицу, сбавила газ.
– Они отстали, – сообщила она, улыбаясь, – кажется, сильно покалечив свой автомобиль.
– И явно недооценив такого водителя, как вы, – согласился Лоусон. – А теперь поедем в клинику. Уже полдень, и я думаю, что бар может быть открыт. Если, конечно, он не работает с вечера. Но это не ночной бар, ведь Бантинг иначе не смог бы заходить туда сразу после работы.
Вирджиния прибавила скорости. Через полчаса они были у здания клиники. Бар находился на противоположной стороне улицы. Лоусон и Дронго перешли дорогу и направились к уже открывшемуся заведению. В дневное время в нем было не так много посетителей. Несколько человек пили пиво, две девушки сидели за стойкой. Пожилой бармен орудовал на своем месте. Партнеры подошли к стойке, и Лоусон подозвал его к себе.
– Вчера у вас застрелили одного посетителя, – сказал он. – Вашего постоянного клиента.
Бармену было лет пятьдесят. Красивая седая шевелюра, крупные черты лица. Он посмотрел на посетителя.
– Что будете пить? – спросил он вместо ответа.
– Двойной виски. Мне и моему другу, – попросил Лоусон.
Бармен налил обоим двойной виски и протянул стаканы, игнорируя вопрос, который ему задали.
– Вчера рядом с баром застрелили человека, – продолжал Лоусон.
Ответом было презрительное молчание. Бармену явно не хотелось говорить на эту тему.
– Мне кажется, вы забыли о вчерашнем событии, – вступил в разговор Дронго, доставая стодолларовую купюру, – возможно, это освежит вашу память.
Бармен презрительно скривил губы, покачал головой. Дронго достал еще две похожие купюры. Бармен сразу наклонился к нему.
– Что вчера случилось? – спросил Дронго. – Если можно, поподробнее. – Он постучал купюрами по стойке бара.
Бармен кивнул, протягивая руку. Дронго снова постучал, но денег ему не дал.
– Что произошло? – настойчиво повторил он.
– Он пришел сюда уже немного навеселе, – сообщил бармен, – начал всех задевать, кричал, что найдет того, кто сделал дубликат каких-то ключей, едва не подрался с нашим мексиканцем, бригада которого работает на строительстве соседнего здания. Потом выпил и немного успокоился. Под конец его разнесло. Он стал плакать и кричать, что является самым большим негодяем в мире, так как предал свою работу. Я решил больше не наливать ему виски… – Он выжидающе посмотрел на деньги.
Дронго достал четвертую купюру и присоединил ее к трем другим.
– Что было потом?
Бармен посмотрел на купюры. Дронго положил их на стойку. Бармен ухмыльнулся и забрал деньги.
– Ничего не было. Он еще немного посидел и решил уходить. Добрался до дверей, вышел на улицу. На ногах он держался неплохо, и я решил больше не обращать на него внимания. Он вышел из бара, и через несколько минут мы услышали сразу несколько выстрелов. Потом раздался визг тормозов и шум отъезжающей машины. Было еще светло. Мы выбежали на улицу, и я увидел Бантинга, который лежал на асфальте с простреленными легкими. Он задыхался. Помочь ему было невозможно, и через минуту он, пуская кровавые пузыри, умер. Я вызвал полицию и «Скорую помощь».
Дронго положил пятую купюру.
– И вы не увидели номер автомобиля? – спросил он.
– Нет, – ответил бармен, – машина уже свернула за угол, когда мы выбрались наружу.
– Может, вы забыли? – Дронго попытался достать еще одну купюру, но бармен придержал его руку.
– Даже если вы достанете еще десять таких бумажек, я не смогу вспомнить, – пояснил он, – то, что я видел, я могу рассказать. Но я не могу рассказывать о том, чего не видел. Машины уже не было, когда мы выбежали на улицу. А Бантинг умер прямо у меня на руках. Сейчас, наверное, он уже в чистилище. В рай его не пустят, а в аду его тоже не ждут. Бантинг был безвредным и добрым человеком. Вот уже сколько лет приходил к нам после работы…
Дронго забрал оставшуюся купюру.
– И вы никого не подозреваете? – спросил он.
Бармен, изменившись в лице, отвернулся. Очевидно, он увидел кого-то за спиной своих собеседников. И в этот момент тяжелая рука инспектора Бевериджа легла на плечо Дронго.
– Добрый день, господин эксперт! – громко произнес инспектор. – Рад вас видеть. Я был уверен, что вы обязательно сюда вернетесь.
Дронго обернулся к инспектору. Лоусон недовольно смотрел на появившегося полицейского.
– Мистер Лоусон, – представил его Дронго, – а это мистер Беверидж. Он вчера приезжал к нам в отель.
– И сообщил вам, что подозреваю вас в этом убийстве, – прогрохотал на весь бар инспектор, – но я сказал вам также, что послал на вас запрос в Лион. Ведь вы представились доктору Сингу экспертом Интерпола, и мне было важно уточнить ваш официальный статус.
Лоусон бросил тревожный взгляд на Дронго. Он был уверен, что сейчас произойдет катастрофа и их разоблачат в лучшем случае, а в худшем попытаются задержать за причастность к вчерашнему убийству Пола Бантинга, но инспектор неожиданно сказал:
– Нам пришло оттуда подтверждение вашего статуса. Более того, они написали на вас такой отзыв, какой обычно дают только о папе римском, настолько безгрешным и святым человеком он может являться. Оказывается, вы один из лучших в мире специалистов по расследованиям тяжких преступлений и уже много лет состоите в Интерполе экспертом, которого привлекают для расследования самых сложных преступлений нашего времени. Я должен был читать такое письмо стоя, – захохотал Беверидж. – Наш начальник полиции сказал, что с такими данными не может быть живой человек, и я вас с кем-то перепутал. Но там была приложена фотография, и я убедил его, что разговаривал с вами вчера вечером в вашем номере в «Уолдорфе».
Лоусон изумленно посмотрел на Дронго, но не стал ничего спрашивать в присутствии инспектора. Беверидж попросил бармена налить ему немного холодной воды со льдом.
– Вчера беднягу Бантинга застрелили, когда он вышел отсюда, – сказал инспектор, – и мы до сих пор не понимаем, за что его убили. Кому мог помешать этот дежурный при морге клиники профессора Рутенберга? Что может быть интересного в морге? Что можно взять с мертвых людей? Ведь у них даже простыни казенные. А он был абсолютно безвредным стариком.
– Он не был стариком, – возразил Дронго, – ему было лет пятьдесят, не больше.
– Может быть, – добродушно согласился Беверидж, – но сейчас он находится в своем морге, куда отправился для последнего испытания. Сегодня утром его бывший руководитель профессор Рутенберг лично разрезал его тело и убедился, что он был законченным алкоголиком и добрым человеком безо всяких злых извилин, – сказал Беверидж и захохотал, довольный своей шуткой.
– И вы не нашли машину, из который в него стреляли? – уточнил Дронго.
– Пока не нашли. Я думаю, что его могли с кем-то перепутать. Хотя было довольно светло и Бантинга не могли перепутать. У него была такая своеобразная внешность и походка. Он ходил опустив голову, немного боком, словно опасаясь с кем-то столкнуться. И его застрелили.
Он взял стакан холодной воды и залпом выпил. Обычно в таких случаях пишут о том, как офицер полиции заказал себе выпивку, за которую не заплатил. Но Беверидж отказался от спиртного. Он был на службе и не имел права пить.
– Если вам понадобится моя помощь, можете на меня рассчитывать, – сказал инспектор, – я отвечаю за этот участок и хочу, чтобы здесь всегда было спокойно. А машину, из которой стреляли в беднягу Пола, мы все равно найдем. И узнаем, кто и за что его застрелил.
Он кивнул на прощание и отошел от них. Лоусон проводил инспектора долгим взглядом и посмотрел на Дронго.
